Боги закивали, заворчали и сделали понимающие лица – все, кроме Фрейи: у нее лицо было сердитое.
– Вы дураки, – сказала она. – И ты, Локи, – больше всех, потому что считаешь себя таким умным.
– То, что он обещает сделать, – не унимался Локи, – задача невозможная. И поэтому вот что я предлагаю: мы согласимся на его цену, но поставим взамен жесткие условия. Никто не должен помогать ему в работе, а срок вместо трех сезонов составит один. Если к первому дню лета стена будет еще не закончена – а иного быть просто не может, – мы ничего ему не заплатим.
– Да зачем нам вообще соглашаться-то? – возмутился Хеймдалль.
– И чем это лучше, чем не иметь стены вовсе? – поинтересовался брат Фрейи, Фрейр.
«Видать, и правда, все боги – дураки», – подумал Локи, но постарался сдержать раздражение и принялся объяснять терпеливо, как маленьким детям.
– Кузнец начнет строить нам стену. Но он ее не закончит. Проработает полгода безо всякой платы, как дурак, над безнадежным делом, а потом мы его выгоним. Даже поколотить можем за дерзость. А то, что он понастроит за эти шесть месяцев, используем как фундамент для собственной стены, которую возведем себе спокойно за несколько лет. И все это – безо всякого риска лишиться Фрейи, не говоря уже о луне и солнце.
– А с какой стати ему соглашаться выстроить стену за один сезон? – спросил Тюр, бог войны.
– Может и ни с какой, – сказал Локи. – Но он выглядит высокомерным и самоуверенным, а, значит, его можно взять на слабу.
И боги снова принялись одобрительно крякать и хлопать Локи по спине, и говорить, какой он ловкий малый, и как это хорошо, что он такой ловкий и при этом на их стороне, и как им возьмут да и построят фундамент стены ни за что ни про что, и восхвалять друг друга за рассудительность и умение выгодно торговаться.
Фрейя молчала и только крутила на шее ожерелье из света, дар Брисингов. В свое время это украшение у нее похитил Локи в образе тюленя (она тогда как раз купалась в море), и Хеймдаллю пришлось тоже обернуться тюленем и драться с Локи, чтобы вернуть ей драгоценность. Нет, Локи она не доверяла. И ей совсем не нравилось, какой оборот принял разговор.
Боги позвали строителя обратно в зал.
Он оглядел собрание: все, казалось, пребывали в отличном расположении духа, ухмылялись и пихали друг друга в бока. Фрейя, однако, не улыбалась.
– Ну, так что? – спросил зодчий.
– Ты просил три сезона, – сказал, выходя вперед, Локи. – Мы дадим тебе один и только один. Завтра – первый день зимы. Если к первому дню лета ты не закончишь работу, то покинешь эти места безо всякой платы. Но если стена будет готова, высокая, толстая и неприступная, как мы с тобой и договаривались, ты получишь все, чего просишь: луну, солнце и прекрасную Фрейю. И ты не должен пользоваться в этой работе ничьей помощью: да, ты построишь нам стену один.
Некоторое время пришелец молчал. Он стоял, устремив взор вдаль, и как будто бы взвешивал условия Локи. Потом он посмотрел на богов и пожал плечами.
– Говорите, мне нельзя пользоваться никакой посторонней помощью… Но я хотел бы, чтобы мой конь, Свадильфари, помогал мне таскать камни, из которых я буду строить стену. Вряд ли это такая уж непомерная просьба.
– Да уж, не слишком непомерная, – сказал Один, а другие боги закивали согласно и стали шушукаться, что кони и правда очень хороши для таскания тяжелых камней.
И они поклялись – да, принесли могущественные клятвы, боги и этот чужак, – что ни одна сторона не предаст другую. На своем оружии поклялись боги, на Драупнире, золотом обручье Одина, и на Гунгнире, его волшебном копье, а обет, данный на Гунгнире, был воистину нерушим.
На следующее утро, с восходом солнца, боги вышли посмотреть на начало работ. Незнакомец поплевал на ладони и стал копать котлован, в который лягут первые камни стены.
– Глубоко копает, – сказал Хеймдалль.
– И быстро, – сказал Фрейр, брат Фрейи.
– Да, да, парень – крутой копатель канав и окопов, – раздраженно сказал Локи. – Но вы только представьте себе, сколько камней ему придется перетаскать сюда с гор. Выкопать котлован – это одно, а таскать камни за много верст, безо всякой помощи, да устанавливать один на другой так плотно, чтобы даже муравей не пролез, – совсем другое. Выше самого высокого великана, толще…
Фрейя посмотрела на него с отвращением, но опять ничего не сказала.
Когда солнце село, копатель вскочил на коня и тронулся к горам за первыми камнями. Конь тащил за собой пустую волокушу (это такие низкие сани, что хорошо скользят по мягкой земле). Боги проводили их взглядами. Высоко в зимнем небе висела бледная луна.
– Авось, через неделю вернется, – поделился Локи. – Интересно, сколько камней дотащит лошадка. Выглядит и правда сильной.
Боги вернулись в свой пиршественный чертог и еще долго веселились там и хохотали. Фрейя, однако, не смеялась.
Перед зарей пошел снег, будто легкая пыль припорошила землю – предвестие глубоких снегов, что лягут позже, зимой.
Хеймдалль, от чьего взора не укроется ничто, приближающееся к Асгарду, разбудил богов еще затемно. Они сгрудились на краю котлована, который чужак давеча выкопал. В едва занимавшемся сиянии дня к ним, ведя коня в поводу, шел строитель.
Конь ровным шагом волок кучу гранитных глыб, таких тяжелых, что сани оставляли глубокие рытвины в черной земле.
Завидев богов, он радостно замахал им и прокричал:
– Доброе утро!
Потом показал на встающее солнце и подмигнул. Выпрягши коня из саней, он пустил его пастись, а сам принялся укладывать в котлован первые глыбы.
– И правда, сильный конь, – сказал Бальдр, прекраснейший из асов. – Ни одна нормальная скотина не может таскать такие тяжелые камни.
– Как-то он сильнее, чем мы думали, – заметил Квасир Мудрый.
– Да ну, – отмахнулся Локи. – Конь скоро устанет. Это был всего только первый день работы – не сможет же он таскать такие грузы каждую ночь. Да и зима близко. Снег ляжет глубокий и толстый, от метелей наших впору ослепнуть, а дорога до гор не близка. Не о чем нам беспокоиться. Все пойдет по плану.
– Как же я тебя ненавижу, – сказала Фрейя, стоявшая рядом с ним, и на лице ее не было улыбки. В розовом свете зари она развернулась и зашагала обратно в Асгард, не желая смотреть, как строитель кладет фундамент своей стены.
Каждую ночь он брал коня и пустые сани и отправлялся к горам. Каждое утро они возвращались с парой десятков новых гранитных глыб, каждая из которых была выше самого высокого человека.
Каждый день прирастала стена и каждый вечер становилась выше вчерашнего.
Один созвал богов на совет.
– Стена растет очень быстро, – сообщил он им. – А мы, напомню, дали нерушимый обет, на кольце и на оружии, что если стройка будет закончена вовремя, мы отдадим ему солнце, луну и прекрасную Фрейю в жены.
– Ни один человек на свете не сумел бы сделать того, что творит этот мастер-зодчий, – сказал Квасир Мудрый. – Подозреваю, что не человек перед нами вовсе.
– Великан, – сказал Один. – Да, возможно.
– Если бы только Тор был дома, – вздохнул Бальдр.
– Тор бьет троллей далеко на востоке, – отрезал Один. – И даже если бы он вдруг вернулся, клятвы наши крепки и не подлежат отмене.
– Да что вы как стая старых баб! – попробовал приободрить их Локи. – Квохчете и накручиваете себя на ровном месте. Да не закончит он стену к первому дню лета, будь он хоть самым сильным великаном в округе. Потому что это не-воз-мож-но.
– А я все равно бы хотел, чтобы Тор был с нами, – сказал Хеймдалль. – Уж он бы знал, что делать.
Пали снега, но никакие снегопады не могли остановить строителя стен или замедлить шаг коня его, Свадильфари. Серый жеребец как ни в чем не бывало таскал сани, груженные камнями, сквозь сугробы и метели, вверх по крутым склонам и вниз, по заметенным пургою оврагам.
Но вот дни начали удлиняться.
С каждым днем заря занималась все раньше. Снег таял, и показавшаяся из-под него мокрая грязь была густа и тяжела – такая отлично пристает к сапогам и еще лучше засасывает их.
