8 января

Поездка к М. Эскиной. Пресс-релиз, переделка. Оля Галахова у нее была два дня назад, но сделала, по словам Маргоши, не то, что надо. Релиз скучный, а ее комментарий – просто расшифрован и не переведен из устного состояния в письменное. Пришлось переделывать. М. А. лежит постоянно, трещина в позвоночнике, в ожидании операции. Энергетика прежняя. Но жаль ее несказанно. И отказать ей ни в чем не могу.

9 января

Слава богу, сделали дело. Последний вариант письма Маргоша приняла, отдали ксерить, к пресс-конференции, 14 января.

Была в бассейне, получила хоть маленькое удовольствие. Должна была пойти в театр, Женя Розанова (театровед, сотрудник театра ШДИ) приглашала на В.Терелю (актер), а потом сказала себе, как мама мне обычно: «Не пойти – это что, смертельно?» И пошла в другую сторону.

Ст. Рассадин (литературовед, литературный критик,1935–2012). «Русские». Читаю с большим удовольствием. Очерки о русских писателях 19 века. Придумана книжка, начиная с заголовков, хорошо. Образованность автора чувствуется во всем. Свободе обращения с фактами завидуешь. Их поколение, шестидесятников, при всем легкомысленном к ним отношении других, было очень образовано. Остальные – все жиже и жиже. И любимые герои у них достойные – Пушкин, Грибоедов, Жуковский… Всё приличные люди.

Хотя сам Рассадин, которого я когда-то защищала от Д. Быкова (русский писатель, поэт, критик) мне неприятен (как и Д. Б. с каждым годом все больше). В нем есть желчность неудачника. Откуда? Интересно, он когда-нибудь завидовал другу Эйдельману (историк, писатель, пушкинист, 1930–1989), на которого постоянно в этой книжке ссылается? И еще: раздражает стиль с ветвистыми отклонениями от темы; довольно часто мне кажется, что он просто потерял предложение, не дописал; я теряю из-за этого логику. Иногда мне кажется, что он ломится в открытую дверь и утверждает с доказательствами то, что и без них ясно. А иногда он к чему-то клонит, а я не разберусь. Может быть, разность в образованности сказывается?

Купила «ЖД» Быкова. С первого раза не пошло совсем. Даже раздражает.

10 января

Встреча с В. Семеновским и М. Токаревой.

Начали с обсуждения планов следующего номера. Кто что будет делать. И не просто делать, а «спасать». Валера впервые, по-моему, сказал фразу «Буду делать его, как последний». Это после совещания у Швыдкого, которое его вроде бы защитило от «наезда» СТД. Рассказал, как унижался, прося писать тех, кто ему не симпатичен, но про кого намекают. Любезничал с Давыдовой, Егошиной, Соловьевой. Кстати, на швыдковское совещание из критиков пригласили лишь двоих: М. Давыдову и Б. Любимова. Со смехом Валера (Маринка Т. тоже шутила и облегчала пилюлю) рассказывал, как И. Соловьева пыталась им руководить. Он ей про статью и дело, а она ему загадочный вопрос: «А что мы будем делать с критиком на букву “К”?». «Я сначала подумал, что она имеет в виду Р. Кречетову, они не в ладах давно». А потом оказалось, что речь идет обо мне. Как он это понял? Дальше разговор замотал. А мне, гордой, в лом было спрашивать. Но настроение испортилось не на шутку. Ах, ты старая…

12 января

В гостях у Тани Аграненок. Как всегда, мило, вкусно. Ворох подарков.

Взяла почитать Дину Рубину, рассказы. Это, конечно, компания В. Токаревой, с одной стороны, и Л. Улицкой, с другой. Прозрачно, с острым чувством детали и очень печально. Слишком много про смерть и потери.

14 января

Пару дней Дину Рубину почитала и бросила. Слишком портится настроение. И так-то я зимой получеловек, и солнца нет, и уныние одолевает, а Рубина, талантливая, без сомнения, загоняет в угол.

Пресс-конференция в Доме актера.

17 января

Репетировали вечер Виты Севрюковой. Вернее, они репетировали. Меня Вита с Пашей просили посидеть. Чувствовала себя дурой. Мое дело сценариста кончилось. Они на взводе, а я и помочь не могу. Только «жилеткой» поработать да поволноваться.

21.00. Телеканал «Культура».

Записывали сюжет про спектакль Фокина. «Расскажите нам про “Женитьбу” В. Фокина». Я им объясняю, что еще не видела, а они – «у нас такой формат». Попросила показать репортаж с репетиции – «еще не готов». Так и пришлось говорить вслепую. Три минуты в новостях – это мизер, хотя «формат» называется «Крупный план».

18 января

«Потайной шов». Вечер В. Севрюковой. ЦДА.

Во второй раз (после чеченского вечера) Паша втянул меня в эту аферу – «подавать идейки», писать сценарий. В конце – концов сложилось, я уложила Пашины номера и Витыны истории в какую-то одну развивающуюся цепочку. Идею оформления тоже подала. Дальше как-то весело все закрутилось. Потом уже поняла, что все-таки я их подтолкнула (а то я все со своими комплексами). Смешно работали, весело, легко. Я успела испугаться последней, когда за 10 минут до начала половина артистов курила, бродила по дому, болтала, пила кофе, и казалось, что ничего не готово. А ведь их всех надо было одеть и загримировать. А было 63 человека, а костюмов – 79. Главными же в этот вечер были костюмы. В итоге Паша с каменным лицом всех успокаивал: «Все будет хорошо!» и вылавливал из костюмерных актеров на выход. Витку выпихнули на сцену, а я осталась у занавеса с единственной бумажкой, где было написано, кто за кем и после каких ее слов выходит. В общем, я стала помрежем. Совершенно была сражена тем, как проявилось актерское братство, четкое отношение профессионалов к делу. Только один актер оказался не на высоте – В. Качан. Дартаньян моей юности, можно сказать. Думая, видимо, что я действительно помреж, все время требовал к себе отдельного внимания. Конечно, я не отвечала. Если бы была свободнее и увереннее, что все пройдет хорошо, я бы ему сказала. А тут подумала: «Сейчас мне не до тебя. Но уж потом… я тебе припомню!»

Тише всех и экономнее всех в движении были большие артисты. И. Чурикова – готова заранее, О. Остроумова с Г. Тараторкиным – заранее. И. Алферова, как сумасшедшая, повторяла текст «Чайки». О. Кабо неистово репетировала свое танго. Мне казалось, что только она и репетировала. В. Талызина брюзжала, но, когда надо, и вышла, и сделала пируэт. Она и Алферова дважды переодевались. Кабо и И. Карташева – трижды. В. Аллентова приехала при полном параде прямо после спектакля, только спросила, откуда и куда выходить. Парился в своей кардинальской мантии старенький, трогательный А. Адоскин. По такому случаю, он даже написал Вите оду. Незаменимые, но незаметные скользили костюмеры, без шума, без пыли, не раздражаясь. У С. Безродной просили 2–3 солисток, она привезла весь оркестр, 22 человека. Если учесть, что вечер начинался в 9, а в 12 они отъезжали в Петербург, это дорогого стоит. И все бесплатно, чтобы на пять минуточек показаться на сцене, сказать пару слов, покружиться в костюме. Таких актеров и такой театр ничего не убьет. Все-таки наши – особенные!

Ч. Чаплина играла в начале Безродная, кусочек, и под Чаплина я предложила делать дефиле в конце – чистый ход, прелестная атмосферная музыка. Дефиле Таня Борисова (хореограф, постановщик) прошла ногами одна, репетировала с каждым на словах, но не со всеми и по кусочкам. Нам с Витой, что-то в последний момент вписывающим в план вечера, это так понравилось! Но не успели мы размечтаться, как Таня сказала: «Нет девочки, это невозможно. Мы уже не успеем сказать им, у кого сколько минут. Как же они, бедные, уложатся в размер мелодии?». Это было чаплинское попурри из 12 номеров, и каждый должен был выходить под новую мелодию или наплывая друг на друга. В итоге сошлись на том, что пусть импровизируют под музыку, какая попадется.