На этот раз она тоже наградила его полуулыбкой. - Я подумаю. Если решу вас простить, найду ваш номер телефона и позвоню.

- Так чай или кофе?

- Глинтвейн, может вино. И не в Риге.

- А где?

- В Вене. Может быть, однажды. А теперь идите, я вас ещё не простила.

- Но простите, уверяю вас. Так... мне пора на посадку.

- Удачного полёта.

- Счастливо оставаться, solnce.

Он отсалютовал ей улыбнувшись во все 32 зуба и удалился в крайний угол зала ожидания. Поближе к коридору, ведущему к шаттлам. Поймав на себе взгляды руководства. Всего в зале человек 12 было. И никто не мешал ему упасть в первый ряд перед окном и любоваться рассветом. Ярчайший сгусток света медленно но верно рассеивал темноту внизу. Свет мегаполисов угасал, попросту меркнул. К такому невозможно было привыкнуть, по мнению Лейтенанта. Как невозможно привыкнуть к виду горных вершин или к виду морских волн что бьются о берег. Весь этот процесс медитации прервал Генерал-Полковник. Стремительно идущий мимо него к пункту пропуска на посадку. - За мной, живо.

"Ну вот и понеслась." Тяжело вздохнув Афанасий встал и пошёл следом, пытаясь нагнать своего стремительно удаляющегося командира. Неприятный разговор нагнал его через несколько метров, когда они преодолели один из поворотов.

- Ты о чём думал едрить тебя за ногу?! Твою мать, Лейтенант! Ты меня в могилу сведёшь!

- Товарищ Генерал, я по обстановке действовал. Ситуация сложилась безвыходная.

- Ты бойню устроил!

- Какой то сра... какой то несчастный идиот случайно выстрелил в бак с гелием. Бак сдетонировал, шлюз разнесло. Я то тут причём.

- Подкрепление тебе выслали, почему не дождался?

- Потому что...

- Потому что они бы ушли. Я знаю все твои отговорки на перёд. Прокофьев твою мать! И чёрт бы поимел твою двойную фамилию! Я тебя знаю как облупленного. Ты знаешь что такое международный скандал? Хорошо что никто не погиб...

- Урсен Ахматович...

- И слышать не хочу! Лейтенант, хватит вести себя так, как будто ты на войне. О Всевышний! Ты же так однажды угробишь кого ни-будь. И себя не в последнюю очередь.

- Я работаю и всегда работал аккуратно. Вы это знаете. Блин... товарищ Генерал. Я ведь...

- Что? Действующий на рефлексах, согласно собственному опыту и чутью? Я с этим и не спорю. Но ты ходячая катастрофа!

- Разрешите оспорить?

- Нет!

- И всё же разрешите, товарищ Генерал-Полковник. Ходячая катастрофа это они. А я тот кто предотвращает эти самые катастрофы.

- В тебе самомнения как в...

- В ком?

- Лейтенант! Не доводи до греха!

- Прошу прощения. Кстати, почему мы идём на шаттл?

- Просьбу о переводе удовлетворили. Твои вещи уже перевозят.

Оперативно. - теперь он был доволен. И весьма. - И куда именно?

- В Рейнсбург.

И тут настроение сразу ухудшилось. - Куда?

- У вас проблемы со слухом Лейтенант?

- В Рейнсбург? Я просил перевести меня в Кабул.

- Ваша просьба отклонена.

- Вас что, мой отец попросил?

Сурган встал как вкопанный, развернулся к своему подчинённому, остановив его выставив ладонь поперёк туловища. Он посмотрел на своего подчинённого. Вот сейчас он действительно был очень зол.

- Младший Лейтенант. Если ты ещё раз заговоришь со мной в таком тоне. И задашь мне такой вопрос. То ты вылетишь со службы на хер. Ты меня понял?

Афанасий понял что виноват и командир это заметил. Поэтому наверное и готов был ему подобное простить. - Да.

Сурган развернул к нему своё ухо. - Это что сейчас было? Комариный писк? Я тебя не слышу, сосунок.

- Так точно товарищ Генерал-Полковник!

На хера орёшь! Хочешь что бы я оглох из-за тебя?! - На этом конфликт себя исчерпал, пока. - В Кабуле достаточно хороших сотрудников. Там таких резких как ты, до хрена и больше. А вот в Рейнсбурге как раз осталась вакансия. Хорошая вакансия. Тебе там понравиться. Море, белокурые бестии, от дома близка.

- В Старом Свете белокурые бестии? Их в Риге больше раза в три, или в Москве.

- Выше нос Лейтенант. Если ты не будешь отправлять людей в морг, по десять человек в неделю, и если ты перестанешь стремиться к особо изощрённым видам самоубийства через самопожертвование и навязчивый героизм, может быть через два года дослужишься наконец до Майора.

- Нет, извините товарищ Генерал-Полковник. Если бы я хотел ползти вверх по карьерной лестнице, я бы пошёл по стопам всей своей семьи.

- Дурак ты Феня... умный, а дурак.

Они наконец подошли к шлюзу. На входе стояли двое мужчин в костюме бортпроводников. Сейчас работы у них почти что не было.

- Ладно. Внизу тебя встретят и отвезут на твою новую квартиру. За счёт управления, так что не обессудь, не царские хоромы.

- Смешно.

- Посмейся мне тут ещё... ты звонил сестре когда, деду? Вчера вечером? Позвони родителям наконец. Сёстрам.

- Братьям, дяде Гене, тёте Инне...

- Поёрничай мне тут ещё! Твоя семья за тебя волнуется. Твоё стремление доказать что ты взрослый мальчик, было оправдано на призывном пункте и в академии. А сейчас ты моя головная боль.

- Я то уж надеялся услышать что-то про взрослого мужика.

- Сопля ты ещё, редкостная. Позвони отцу и матери. Старикам ещё своим. У тебя есть семья. Когда ты лезешь под пули, такие вещи надо ценить. И своей фамилией тебе надо гордиться. А не бежать от неё как чёрт от ладана.

- А вы говорите что моё желание что-то доказать не оправдано... затюкали уже.

- Лейтенант... мать твою. Прости меня Аллах. Не лезь на рожон, думай головой. И заведи себе уже бабу наконец. Что бы было к кому вечером возвращаться. А то у тебя все проблемы, исключительно из-за этого.

- А я думал что проблема в здоровенном шиле, что у меня в жопе застряло.

- И это тоже. Пройдите на борт Лейтенант.

Афанасий отсалютовал командиру и направился вовнутрь. Бортпроводники последовали за ним. До отстыковки оставалось чуть больше минуты.

...

Одно из главных преимуществ работы на правительство, безусловно заключалось в наличии собственного жилья. Норма есть норма, все привыкли, либо жить вместе с семьёй в одной квартире, либо в муниципальном общежитии. Перенаселение - ничего не поделаешь, жилплощадь большая роскошь. Даже в городе где все здания с самого его основания, были высотой не ниже 10 этажей. Не сказать что Захар не считал себя достойным этой квартиры. Он испытывал лишь небольшое чувство смущения, очень небольшое. Когда из твоего окна открывается вид на проспект Лемишева, на расположенные за ним зелёные холмы и перелески парка Севастьяновцев. С небоскрёбами Северного Централа за ними. Башня "Лемишева 110" был одним из многих небоскрёбов, окружавших парк со всех сторон. Солнце ещё не встало, бордовое ночное небо становилось тёмно-серым. Над газоном ночного парка и деревьями всплывали облака тумана в ночных фонарях. Улицы города уже наполнялись машинами, не смотря на то что было ещё чертовски рано. Но город никогда не спал, так что едва ли это было удивительно... В общем, в такие моменты, как то забываешь о чувстве классовой солидарности.

Это была квартира со совмещённой кухней и гостиной. По сути не то что гостиная, целый зал. Была ещё спальня, тоже просторная, но гораздо меньше чем эта комната. Но Захар поставил кровать рядом с выходом на балкон. Что бы вставая утром можно было сразу на него и выходить. 22 этаж, сырой северо-западный ветер, шум магистралей внизу. Стоял на балконе, смотря вниз, Захар абсолютно голый. Наверное было неприлично, но в половине пятого утра, кому какое дело? Ещё пока ни о чём не думалось, был баланс между вечным беспокойством и неким эстетическим довольством. Проще говоря, он просто наслаждался видом, стараясь ничего не вспоминать и ни о чём не думать. Сзади послышалось шуршание покрывал, через мгновения рядом почувствовалось тепло. Она подошла сзади, распахнув одеяло и обняв его им сзади. Прижавшись к нему своим телом. Волосы почти белые, глаза синие, ростом чуть ниже его.