- Чертова удавка. Чтобы я… еще когда-нибудь…

Окончательно расстроившись, Никита заправил растрепанный шейный платок под воротник, застегнул верхнюю пуговицу, чтобы этого безобразия не было видно, и уже собрался идти домой, кивнув на прощание второй смене охранников, замерших на входе, когда двери клуба отворились, выпуская на улицу гомон веселящихся людей, а вместе с ним…

Незнакомец кивнул парням на входе, словно старым знакомым, а потом его взгляд остановился на Луганцове.

- Огонька не будет? – бархатный мужской баритон заставил душу Никиты завибрировать, словно он был инструментом, на котором музыкант должен вот-вот заиграть.

- Не кур… курю, - поперхнувшись, кое-как выдавил из себя Никита, сожалея, что не носит в кармане зажигалку, тогда он смог бы… он бы…

- И это правильно. Нечего свой организм смолоду травить, - одобрительно кивнул мужчина, чуть улыбнувшись, и Никита почувствовал, как сердце в груди забилось с бешеной скоростью: его кумир одобрил, что он не курит! Быть может, у него теперь есть шанс? Пусть совсем крохотный, но шанс.

- Меня Никита зовут, - произнес Луганцов и сам себе мысленно дал пинка, настолько неуверенно, даже просительно это прозвучало, словно он выпрашивал продолжение знакомства.

- Очень приятно, Никита, - мужчина протянул ему руку, которую Луганцов тот час же пожал. – Бородин Илья Михайлович.

Светло-синие глаза смотрели на Никиту немного насмешливо, но не нагло, а как-то… по-доброму, так что парень немного осмелел и задал вопрос, которого сам от себя не ожидал:

- А почему вы вышли? Полночь еще не скоро.

Брови Бородина удивленно приподнялись.

- Ты так хорошо изучил мои привычки?

Никита почувствовал, что краснеет.

- Не то чтобы изучил - просто заметил, - пробормотал он, стушевавшись. - Вы не похожи на остальных завсегдатаев бара, вот я и…

Луганцов пожал плечами, не зная, как еще пояснить свой интерес, не нарываясь сразу на скандал с обвинениями в неправильной ориентации.

- Наблюдательный, значит. Это хорошо, - одобрил Бородин, задумчиво глядя на Никиту, а потом кивнул в сторону погруженного во мрак парка: - Разборка в парке - не твоих ли рук дело?

- А что? – заданный вполне нейтральным голосом вопрос заставил насторожиться.

- Ничего такого, просто любопытно стало, кто так ребят отделал. Они утверждали, что нападающих было восемь.

- Врут: мы с Владом вдвоем были и они сами к нам полезли, - выпалил Никита и тут же понял, какого дурака свалял. – Вы из полиции?

- Нет, - Илья Михайлович белозубо усмехнулся, – не из полиции, просто по роду службы имею с ней контакты. Давай-ка пройдемся.

Бородин двинулся к парку, и Никита, словно привязанный, побрел за ним. Несколько минут они шли молча, а потом Илья вдруг остановился и указал рукой на одну из лавочек, смутно виднеющихся среди кустов сирени.

- Давай присядем. Расскажи мне о себе. В армии ты не служил, я правильно понимаю?

- Нет, - Никита вздохнул и послушно сел на лавку. Внутренняя энергетика этого человека подавляла, заставляя слушаться его и подчиняться. – Я поступил в архитектурный университет, так что получил отсрочку на время учебы.

- А потом что планируешь делать?

Никита пожал плечами:

- Я особо не загадывал. Наверное, отслужу положенный срок и пойду работать. Я на автодорожном учусь.

- Нужное дело. Дороги у нас хреновые.

- Потому что дураков много, - рассмеялся Луганцов, вспомнив любимую поговорку Влада.

- Верно, - Илья Михайлович поддержал его смех, а потом неожиданно протянул руку и взлохматил волосы Никиты. – Хороший ты парень, Никит. Девушка есть?

Смех тут же застрял где-то в горле, и Луганцов отрицательно покачал головой, опустив взгляд на собственные туфли. «Хорошо, что темно и он не увидит, как я покраснел», - подумал он, а Илья уже задавал следующий вопрос:

- Что ж так? Ты парень видный.

- Я… ну… не нравился никто, - кое-как выдавил из себя Никита, чувствуя себя полным идиотом и изрядным трусом.

- Совсем-совсем никто или только девушки не нравятся? – вопрос был задан таким насмешливо-мурлыкающим голосом, что Никита понял: над ним просто издеваются.

«Ну правильно, если он знает про драку, то ему наверняка сказали и то, что подрались те битые ребята с геями, так что остальное вполне понятно».

И так Никите стало обидно за эту игру в кошки-мышки, что он, не раздумывая, вскочил и бросился по дорожке прочь из парка, желая как можно скорее оказаться дома. Только уйти далеко ему не удалось: буквально через пять шагов его настиг ураган, смел, прижимая к дереву, чтобы… начать целовать, жестко сминая губы. Луганцов поплыл, чувствуя себя беззащитным котенком в лапах тигра. Именно о таком он всегда мечтал, именно так хотел, и то, что сейчас его желание может исполниться, вскружило голову не хуже вина. Краем сознания Никита уловил чей-то протяжный стон, но даже не понял, что стонал именно он, обнимая прижавшего его мужчину, послушно подаваясь к нему всем телом, словно умоляя не останавливаться.

Увы, блаженство продлилось недолго: Бородин вдруг прервал поцелуй и отстранился, тяжело переводя дыхание. Никита же еще несколько секунд пребывал в блаженной неге, прежде чем понял, что все закончилось. Видя расстроенно-недоумевающее выражение на лице молодого человека, Илья усмехнулся:

- Не таким должен быть первый раз, - выдохнул он на ухо Никите, обжигая его дыханием.

- Откуда ты знаешь, что будешь первым? – машинально спросил Луганцов и только потом понял, что Илья говорил о другом, об их общем первом разе. И это понимание заставило покраснеть и смущенно потупиться.

- Значит, тем более все должно происходить не в парке под деревом, - протянул Илья, соблазнительно облизнувшись, и у Никиты мурашки пробежали по телу от возбуждения.

Умом он понимал, что Илья прав, что, позволив взять себя в ночном парке, сам ставит себя в разряд если не шлюхи, то доступного для любого, но тело, познавшее вкус первой настоящей страсти, с разумом не соглашалось. Тело ждало, а скорее, даже жаждало продолжения, отчего сердце учащенно билось в груди, а дыхание никак не могло выровняться. А еще Никите вдруг захотелось расплакаться от обиды, что его отвергают, пусть и из благородных побуждений. В эту минуту он, как никогда, хорошо понимал влюбчивого и вечно разочаровывающегося в мужчинах Влада. Сейчас он бы и сам с удовольствием устроил истерику, но был более сдержанным благодаря воспитанию и дисциплине, что позволило Никите держать себя в руках.

- Умница, я знал, что ты справишься, - вдруг произнес Илья совершенно нормальным тоном, отстраняясь, как будто и не было того безумия, что всего минуту назад дурманило им головы.

- Это что, была… проверка? - получив утвердительный кивок, Никита почувствовал, как злость узлом сворачивается в животе и поднимается к горлу. – Зачем?

- Мне нужно было понять, кто ты и как я сам отношусь к тебе, но и поцелуй, и мои слова о нашем первом разе были настоящими. И если ты согласишься пойти со мной на свидание, то оно уже не закончится так мирно.

- Ничего не понимаю, - Луганцов помотал головой, словно пытаясь сбросить наваждение. – Ты не гей? Почему ты устраиваешь проверки не только мне, но и себе?

- Гей. Актив. Только опыт в выборе партнеров у меня не настолько большой, чтобы сразу понять, хочу я тебя просто трахнуть разочек и забыть или готов на более длительные отношения.

- И что? То, что ты меня отпустил, значит…

- Значит, что ты не просто трах на один вечер. Я хочу большего. Тебя я заметил в первый же день, как и твои взгляды, но ты еще совсем зеленый, а мне не хотелось ошибиться, принимая твой мимолетный интерес за что-то большее. А сегодня я понял, что ты действительно заинтересовался мной. Будем встречаться? Учти, я человек беспокойный, могу среди ночи сорваться, если позвонят, или по нескольку дней не бывать дома. Работа у меня такая, но бросать ее я не собираюсь, говорю сразу, чтобы потом никакого недопонимания не было.