Рыцари на корме, куда брызги не долетают, где кормчий. Оруженосцы на носу, где ветер и брызги, от нечего делать с утра до вечера болтают. Саша для себя много полезного почерпнул. Через несколько дней справа, совсем близко, прошли мимо острова Крит. Как только кто-то из оруженосцев назвал остров, Саше вспомнились из истории легенды о Минотавре, путеводной нити Ариадны, критском царе Миносе. Места древних цивилизаций, овеянные мрачной славой, прошедшие через века. Чтобы провести время, оруженосцы играли в кости. Саша посмотрел со стороны, чтобы понять правила игры, но сам участия не принимал.

Что досаждало, так это стойкий запах конского навоза. Когда он первый раз спустился в трюм, был поражён. Кони не стояли, а висели на широких ремнях, пропущенных под брюхом, едва касаясь копытами настила, чтобы не укачало, не упали при волнении моря. Нефы, как именовали эти грузопассажирские суда, были вместительны, но валки при поперечной качке. Ещё хорошо, что рыцарям-тамплиерам разрешалось иметь не более трёх коней, а что творилось бы в трюме, будь у каждого тамплиера десяток? Единственную остановку сделали на острове Кипр. Люди на берег сошли, ноги размяли, всё же две недели в пути. Судовая команда бункеровалась свежей водой, вином, мукой, сушёным мясом, овощами. Бо́льшая часть пути до Акры пройдена. Но рассчитывать на пополнение запасов на Святой земле наивно. Часть земель там безжизненная пустыня, а оазисы уже захвачены воинами ислама – кочевниками или мамлюками. Наоборот, судами завозили в Акру и Иерусалим продукты, паломников, любые грузы, лошадей. На Кипре над кормовой надстройкой нефа натянули холщовый тент, как защиту от солнца. По мере приближения к Святой земле температура воздуха и воды ощутимо поднималась.

На Кипре, у соседнего причала, стояло ещё одно судно, на нём Александр впервые увидел госпитальеров. Госпиталь в изначальном значении слова означал гостиницу, приют для паломников. Постепенно в таких приютах стали не только давать пристанище и еду, но и оказывать медицинскую помощь. Орден госпитальеров был ещё известен как Мальтийский орден. Орден госпитальеров благополучно дожил до наших дней, в отличие от ордена тамплиеров. Причём даже российский император Павел был магистром ордена. Главным отличительным признаком госпитальеров был восьмиконечный красный крест, известный как мальтийский, на чёрной накидке или плаще. Главным магистром ордена был Фальк де Вилларе. На протяжении своего существования оба ордена – тамплиеров и госпитальеров, то сражались против ислама плечом к плечу, то бились друг с другом.

Рыцари обоих орденов давали обет безбрачия, послушания, бедности. Но, в отличие от госпитальеров, попавшие в плен тамплиеры не выкупались, так и умирали в плену или продавались в рабство.

Александр внимательно разглядывал рыцаря-госпитальера, разгуливавшего по палубе нефа. Но всё же пялиться на незнакомого человека неприлично. Тем более помощь Александра потребовалась. Рыцари, воспользовавшись стоянкой судна, сошли на берег и прямиком в припортовую таверну. Мяса поесть, вина выпить. Христианские религии освобождали от постов странствующих, больных и воинов. А рыцари выпить были не дураки и зачастую до невменяемости. Вот и сейчас шли гурьбой, поддерживая друг друга и распевая песню. У трапа замешкались. Каждый хотел явить благородство и пропустить вперёд другого. Но и тот, другой, тоже не лыком шит был, пьяно раскланивался. Кончилось тем, что два рыцаря свалились в воду, благо без кольчуг и шлемов, только в льняных рубахах и штанах. Проблема была в том, что плавать не умели, причём не только рыцари, вояки сухопутные, а даже моряки. Ещё издревле повелось, что под водой свой водяной царь – Нептун, властитель морей, беспокоить его не следовало. Оба рыцаря бестолково руками по воде стучали, поднимая брызги. На причал взобраться с воды невозможно – высоко. И глубина приличная. Неф при полной загрузке даёт осадку в шесть метров, да ещё под килём метра два, как не больше. Рыцари на причале закричали:

– Эй, на корабле! Сбросьте верёвку, если есть.

Александр понял: медлить нельзя, утонут рыцари, не добравшись до Святой земли. С борта судна в воду прыгнул солдатиком, успев на палубе сбросить башмаки. Сразу глубоко ушёл в грязную воду. Вынырнул, в несколько мощных гребков до рыцарей добрался. Одного за руку ухватил, дотолкал его до брёвен причала.

– Держись сам! Сможешь?

А рыцарь в бревно вцепился обеими руками, как клещ, не оторвать. Поневоле вцепишься, если смерть холодком обдала. Александр обернулся, второго рыцаря не видно, только пузыри воздуха идут, ко дну пошёл. Саша воздуха в лёгкие набрал, нырнул, увидел белое пятно – рубаху рыцаря. Заработал руками и ногами, успел ухватить рыцаря за ворот рубахи. А теперь вверх. Вынырнул, хватая ртом воздух. Рядом конец верёвки упал, кто-то из команды сбросил. С причала головы рыцарей видны, наблюдают. Нет чтобы помочь. Саша, с трудом удерживая тяжёлое тело, пропустил у него под мышками верёвку, махнул рукой:

– Тяните!

Рыцарь буквально пулей взлетел наверх. Тамплиеры хоть и пьяные, а физической дури много. Верёвку снова сбросили вниз. Теперь Саша обвязал рыцаря, что за бревно держался. И этого наверх выдернули. Шумные возгласы, слышны похлопывания.

– Эй, а меня забыли?

Ха, не рыцарь, сам выберется! Но всё же верёвку сбросили. Александр вокруг запястья намотал, второй рукой вцепился. Вытащили и его. Он сразу к тому, что тонул. А бедняга не дышит. Вот когда пригодились знания, полученные в школе на ОБЖ. Перевернул рыцаря на живот, со рта его вода полилась. Александр приказал:

– Быстро поднять на руки, чтобы голова вниз свисала.

Секунду помедлили рыцари. Как же, оруженосец рыцарям приказывает, непорядок. Но сообразили – товарищу помочь надо. Ухватились, подняли.

– Вы, двое, ноги повыше.

И снова изо рта рыцаря вода хлынула.

– Кладите на спину.

Александр ухом к груди утонувшего приник. Сердце бьётся глухо, редко. Но не шевелится, глаз не открывает. Один из рыцарей совет дал:

– Надо ему в рот вина влить, самое первейшее дело.

Вот дурак-то, прости господи! Неприятно, но другого выхода нет.

Александр губами приник к губам рыцаря, пальцами его нос зажал, выдохнул сильно, потом ещё раз. Рыцари смотрели, округлив глаза. Не содомит ли оруженосец? Такого сразу на огонь надо. Ох, не зря папа Григорий IX писал в булле: «Нераскаявшиеся грешники подлежат публичному сожжению, а раскаявшиеся – вечному заточению».

Писано ещё было в 1232 году, как прямое указание для инквизиции и ордена иезуитов. Но рыцарь закашлялся, сделал вдох, другой, открыл глаза. Постепенно взгляд его осмысленным стал.

– Почему я на досках лежу?

– Море выпить хотел! – захохотали рыцари.

С судна по трапу сбежал капеллан. Рожа красная, возмущён:

– Он порождение дьявола! – и пальцем в Александра тычет. – Он мёртвого оживил!

Рыцари отступили от лежавшего подальше, образовав круг. Обвинение серьёзное, грозит Александру судом и мучительной смертью. А капеллан не унимается – наконец-то и ему дело нашлось!

– Теперь и он дьявол, – и пальцем в ожившего рыцаря тычет.

Рыцарь сообразил, чем происходящее пахнет, схватил капеллана за запястье, рванул к себе, заставив встать на колени, сам к его губам в поцелуе приник. Капеллан вырвался, на ноги вскочил. Рыцарь тоже поднялся.

– Выходит, ты теперь тоже дьявол? А мы посмотрим!

С этими словами рыцарь капеллана с пристани толкнул, тот в воду рухнул. Все к краю причала подошли. Капеллан барахтается, кричит:

– Помогите!

Один из рыцарей сказал:

– Коли дьявол – спасётся. Тогда мы его на костёр определим. А утонет – значит, человек добропорядочный, хоть и сволочь.

И никто не бросил верёвку. Тишина, все наблюдают. Барахтался капеллан недолго, пустил пузырь и ко дну пошёл. Рыцари дружно встали на колени, стали молиться об упокоении души несчастного Мартина. Встав, сказали, что надо выпить за упокой, и вновь отправились в таверну. Александр стоял в шоке. Столько событий за последние несколько минут! Спасённый им рыцарь хлопнул его по плечу: