У ученика явилось желание быть рожденным; он прошел успешно чрез испытание огнем. Он принял участие в пении литании: "Я готов быть сожженным и уничтоженным, ибо это и есть рождение". Он вынес страдания, наложенные на него "семью великими священнодействующими жрецами". Весь опыт пройден и обретен в пламени огня Вайшвана (Бхагавад-гита). Он наг и беззащитен и свободен от всякого заблуждения; он - дух очищенный, прошедший через огонь очищения. Он весь отдался теперь жизни, согласной с законами любви - этой самой тяжелой форме жизни для воплощенного человеческого духа, ибо это обозначает присоединение к малому воинству, способному принять и преобразить зло. Побороть эту силу в своей собственной природе составляет задачу ученика; он встречается с ней постоянно в своем собственном существе, снова в каждом своем воплощении. Ученик, теперь уже просвещенный и умеющий обуздывать самого себя, оказывается способным, сообща с другими, также очистившимися учениками, выдержать напор огромной и ужасной силы зла и, изменяя своим воздействием ее природу, уменьшить ее пагубное влияние на человечество. Становясь теперь частью творческого Духа любви, он начинает выполнять работу алхимика, превращающего и изменяющего все. Надежда на освобождение человечества возложена на то, чтобы окреп этот союз работников, в которых развивается Христос. Человечество как целое, слишком глубоко погружено в материю и слишком сильно в нем влияние материальных мыслей, чтобы быть в состоянии развиться, пока злая сила еще так властна. Дело руководителей, учеников и посвященных, ведущих их от врат материальной жизни, дать человечеству эту великую надежду и возможность победы. Ученик, победивший в своей собственной природе первую пару противоположностей (радость, горе), прошедший в последовательных воплощениях ступени человеческой жизни и окончательно сгоревший на жертвенном огне, может отныне бесстрашно встречаться со злою силой. Она не может причинить ему зла. Но в одиночестве он не в состоянии изменить ее природы. Поэтому за праздником любви следует Праздник Единения.
Когда он призывается принять участие в этой работе, он оказывается на своем месте, с которого ничто не может его свергнуть, если только он сам не свергнет себя с него по собственной вине. Но испытание его было столь строго, что этого нельзя предвидеть. Однако ошибка или падение всегда возможны, и поэтому каждый дает обет не уклоняться и не сбиваться даже в том случае, если бы стоящий рядом с ним упал или был отведен далеко от него. Тогда он начинает понимать, какая великая и страшная вещь зло; мощь его так ужасна, что человек как таковой, может лишь слепо, как незрячий, бороться с ней, когда она проявляется в различных областях его физической и душевной природы. Если бы он видел и знал, как могуча сила, касающаяся его души, и он окончательно пал бы, ибо он не вошел еще в бесконечно могучую силу любви. Цвет зла кроваво-красный; когда ученик встречается с этой силой, она окрашивает его путь и надо смыть этот позорный цвет и заменить его чистою белизною. Безусловный альтруизм создает хрустальную чистоту, которая смывает жгучий красный цвет злой силы. Учение изменяет яркую окраску цветов и драгоценных камней, словно бы их блеск был поглощен еще большим сиянием, ибо ослепительный свет солнца производит впечатление сияния, лишенного цвета. В ярком свете Праздника Любви все в этом месте обучения представляется тому, кто окончательно отказался от себя, белым подобно цвету белой лилии, даже когда другие видят кроваво-красный цвет и цвет огня. Эту белизну возможно увидеть лишь когда сердце раскрылось не только для тех, кто дает нам радость и удовольствие, но и для великого печального внешнего мира, даже самая мысль о котором причиняет боль и страдание. Никто, раз узрев эту белизну, не может дольше оставаться в ленивом безразличии. Она видна лишь в напряженности Праздника Любви, когда человек безудержно и без возможности возврата отдается всему миру. Во время Праздника Единения, непосредственно следующего за ним, Чертог сияет всеми цветами. Для тех, что успешно прошли через испытания посвящения и жертвы, ослепительная белизна, виденная ими в продолжение долгого мгновения, полного благоговейного созерцания, превращается в искрящиеся всеми цветами облака. Пламенеющие драгоценные камни, аметисты и сапфиры, сверкают на стенах; земля покрывается ковром цветущих анютиных глазок и незабудок. И все человеческие существа, стоящие друг возле друга в этом мистическом пространстве, все они вместе гармоничным аккордом тихо произносят слова литании:
Литания.
I. Нет более разделения путей.
II. Все различные пути слились в единый путь.
III. Я - лишь часть целого.
IV. Я - лишь один камень в великом храме.
V. Я - воин рати, и не должен отходить от ближнего моего даже на самое малое расстояние, ибо сделай я это, и движение всей рати будет расстроено. Поэтому я неизменно сохраняю единение с моими братьями соратниками.
VI. Я знаю, что принимаю на себя ответственность за целое, когда вхожу сознательно в единение с ним.
VII. Я готов быть свергнутым без единой жалобы с места, на котором стою, если отклонюсь или поколеблюсь перед каким бы то ни было испытанием, которое падет на моих ближних, ибо я знаю, что сила моя никогда не может истощиться, пока мои товарищи остаются неизменно со мною, и пока мы соединены - мы не можем упасть.
Не следует забывать, что выражения, употребляемые в этих литаниях, имеют мистическое значение. Близость, товарищество, и единение, о которых здесь говорится, вполне духовны, и не относятся ни к какой близости или товариществу на физическом плане. Существует, правда, и такая психическая близость, которая не имеет ничего общего со значением этих эзотерических выражений. Ученик, ставший признанной единицей великой рати, вступил на место, где так глубоко запечатлены следы ног, как будто они высечены в скале, ибо во все века, и еще до начала времен, каждый, вступавший на великий путь, ступал по необходимости по следам своего предшественника. Шаги всех одинаковы. Тот, кто идет, это - высший Господь, человеческое Я, сознательно переходящее от рождения к рождению. И только это высшее Я человека, в своей полной сознательности может осуществить чрезмерную реальность и силу духовной жизни и понять, как ослепителен свет духовного Солнца и как непоколебимо то, что находится под стопами того, кто вступил в состояние единения, призрачность и непостоянство физической и материальной жизни представляются зримыми как бы в преходящем сне. Единственно любовь может привести его к этому состоянию. Ненависть есть чувство, присущее физическим сферам, прямое последствие их особого состояния.
