— Малышка Мао!

Страшно, но сейчас эта негативная эмоция быстро испарилась. Со мной рядом были два красивых парня. Они мне помогут, защитят…

Я знаю это.

========== 12. Свет! Камера!… Драка? ==========

— Ужасно волнуюсь! — мои ногти так и лезли в рот под зубы. Повезло, что они были накрашены черным лаком — я их сразу выплевывала. Кагами стоял рядом со мной и, улыбаясь, говорил всякие вдохновляющие вещи, только я его не слушала. Там, за дверью, всё готовилось к спектаклю.

Вот и прошла еще неделя. Я усердно тренировалась, чтобы хорошо выступить, а теперь боялась выйти на сцену. Это нормально, мне и на Окинаве было страшно выступать. Главное — это первый шаг, а там и не заметишь как всё отыграешь.

— Fucking pervert! — закричала Джордан, войдя в гримёрку. — Get the hell out of here!

— What happened? Тьфу! Говори тут не на английском, сколько просить? Тебе тренироваться надо в произношении!

— Okay. Okay. Эм… Тут еще не все девчонки переоделись! А тут парень стоит. Ты зритель? Вот и иди в зал.

— Он меня просто поддерживает, — смеялась я, а мысленно задумалась: как же жаль, что я немного понимаю английский. От слов американки только уши в трубочку сворачивались.

— Для этого у тебя есть мы! — и с этими словами они вытолкала парня отсюда.

Проводив его взглядом, я посмотрелась в зеркало: теперь меня украшал черный мужской парик, лицо и глаза были покрашены так, что я была похожа на труп, зато одета была в костюм английских джентльменов. Мне нравился этот образ.

— Как ваши отношения с Тайгой? — между тем спросила Джордан. Я чуть покраснела и усмехнулась.

— Да никак…

Соврала. После того вечера, если рядом не было Дайки — и как только Кагами это чувствовал — юноша был тут как тут, и вместе с Сакураи и Ятой провожал меня до дома. Но это только на том и заканчивалось. У нас хорошо получалось дружить, а торопить отношения никто не хотел. Лишь в последние пару дней Тайга писал мне перед сном смс на которые я охотно отвечала. В итоге, вместо того, чтобы ложиться раньше, я тратила время на переписку.

Как и обещал баскетболист, пришел на представление. Только не в зал, я сразу в гримёрку. Тут уже была и я — переодетая. Он ни только не заметил меня, но и испугался - я же переодета в мужчину. Похоже, до самого конца не привык к этому образу.

Я и другие девчонки ждали, когда соберется зал. Должны были придти только желающие, но так как тут работала теория шести рукопожатий, пришла вся школа. Свободных мест почти не было. И это не могло ни будоражить, волновать. Я не одно такая — мои партнерши так же грызли свои ногти или ходили с одной части гримёрки в другую.

— Мы долго репетировали, каждый вечер тратили по четыре часа, так что сегодня мы не можем перерешать!

— Оплошать! — поправили мы американку. Это уже вошло в привычку. И каждый раз она отвечала одно и тоже:

— Да-да!

Джордан была молодец. Хоть у нас и были те, на ком держалось украшения зала и музыка, больше работы выполняла она сама. И ей это нравилось, что не могло не восхитить меня. Заниматься своим любимым делом и получать от этого удовольствие — это тоже надо уметь и чувствовать грань, когда любимое дело начинает вызывать отвращение.

— Все готовы? — вот и подошел этот момент истины… Через щели в дверях я видела, как снаружи погас свет и зал зааплодировал, призывая начать концерт. — Так, девчонки! Вперёд! Пошли!

И на сцену сразу побежали две девушки — рассказчица и сама главная героиня. Я встала поближе к двери. Мой выход будет буквально через пять минут, а пока нужно повторить слова. Я их усердно бубнила под нос, обдумывала каждое своё действие. Всё должно было получиться.

— Ракенава, пошла! — шикнула Джордан. Всё, после вступительных слов я выхожу.

С этой стороны зал казался еще больше. Особенно, когда был битком набит зрителями. Нет, мне туда смотреть пока нельзя. Нужно держаться естественно. На первых минутах я изображала обычного парня, а главная героиня даже не подозревала о моём существовании. И так очень долго, пока шли сценки её повседневной жизни. Казалось бы, моя роль не сложна. Но было сложно стоять прямо, вытягивая свой позвоночник, думать о каждом своё шаге, дабы и главную героиню не прикрыть, и чтобы она об меня не споткнулась, ведь мой герой должен был ходить рядом с ней по пятам.

И когда удалось стоять на одном месте, я взглянула украдкой в зал. В первых рядах сидели Ята и Сакураи. Немного выше Кагами и незаметно так махнул мне рукой. В середине зала, окруженный толпой девиц, сидел Кисе. Его присутствие было мне весьма приятно. И только в самом конце, в тёмном углу сидел Дайки. Всё таки пришел. Должна сказать, что после того разговора всё изменилось. В лучшую сторону. Он так же был скуп на эмоции, но мы с ним стали больше разговаривать. Когда у нас по дням совпадали секции он провожал меня до дома. В такие моменты Ята и Сакураи держались подальше и уходили раньше. Но они не обижались на меня. За что я была им благодарна.

Если честно, меня посещала мысль, что Дайки со мной только потому, что я тогда намекнула, что хочу быть ближе или чтоб знать границы. Но, когда я озвучила свою догадку, он сказал:

— Дура. Если бы не хотел — ты бы меня даже не видела рядом с собой.

Это был для меня исчерпывающий ответ. Аомине не стал бы врать. Он, как и я, любил говорить в лоб. По крайней мере, мне так казалось.

Сейчас он был всё так же хмур и будто-бы не получал никакого удовольствия от просмотра.

— Ты никогда меня отпускаешь с друзьями… — вот и началась моя реплика. Героиня просит мать отпустить её на поздний концерт, а я как бы нашептываю то, что должна она сказать. Как правило, это грубость или слова, которые приведут к обиде или ссоре.

— Ты никогда меня не отпускаешь с друзьями! — вслед за мной прокричала героиня на мать и убежала со сцены. Я осталась на ней и ждала, когда уйдёт вторая актриса.

Далее говорила то, что говорят подростки в своих головах:

— Ты меня не понимаешь, мама! Ты меня не любишь, папа! Вы никогда не были мною, что толку вам объяснять? Вы далеки от меня как звезды от земли. Сегодня меня предали, сегодня меня обидели, а вы лишь думаете об этой проклятой посуде…

И так далее. Я изливала на сцене все те тяготы подростков, на которых сваливаются трудности взросления. После чего появляется героиня на сцене и, наконец-то, как бы замечает меня.

Если раньше я говорила, что мне нравилось играть на сцене, то теперь я просто упивалась своей ролью. Она была мне ближе чем плаксивая и депрессивная главная героиня. Наша игра не была долгой так же, как и не был длинным рассказ «Сакура в цвету». Закончилось всё хорошо. Моя последняя реплика:

— Мне пора уходить к другой взрослеющей душе, но ты меня никогда не забудешь…

Ухожу. Героиня соединяется со своей подругой и матерью, просит прощения и все счастливы. Вышла я на сцену лишь для того, чтобы поклониться вместе со всеми.

Зал взорвался в овациях. Понравилось ученикам или это была цепная реакция, начатая нашими близкими друзьями — не знаю. Но было приятно. До самого конца внутри меня держался адреналин, и теперь он вырвался в не сдерживаемой улыбке. Такие маленькие моменты по праву можно считать счастливыми. И если это было показательным выступлением — боюсь представить, что со мной будет, когда мы устроим настоящий спектакль на праздник.

Я с девчонками ввалилась в гримёрку и мы стали обниматься от радости — как же хорошо всё прошло.

— Ай молодцы! Это было потрясающе! — кричала Джордан и обнимала каждую по очереди.

— Не было видно, как я оступилась?

— Мой голос дрожал! Надеюсь никто не заметил!

И тому подобные бессмысленные разговоры изливались в этой гримерке.

Я так же внесла свою лепту:

— У меня парик скосил! Видно было?

— Немного, но только когда ты замирала.

Таких моментов было мало, так что не страшно.

— Ну и хорошо, — улыбнулась я и стала быстро переодеваться. Меня ждали и я обещала как можно быстрее выйти на улицу.