– Говори, Светка! Замутила с хиромантом?

Светочка объясняла, что это не связь, что это учеба, это работа, и вообще, она едет ассистировать всего только один раз… Но, видимо, сестры знали о ней больше, чем она сама в тот момент о себе знала, поэтому и лупили сланцами.

– Мне тридцать лет! – кричала она. – Я взрослый человек! Какое вообще вы имеете право?!

Светочка вырвалась, украла со стола пирог с малиной, схватила сумку и побежала к поезду. Вадим ждал ее в купе.

В Питер-бюрг они поехали. Одна контора, торгующая лесом, заказала тренинг для сотрудников. Точнее, шеф подумал: «Надо развиваться!» – и пригласил психологов.

Зачем? Кто ж его знает… Телевизора насмотрелся. Кричали тогда все кругом: «Сколько же еще Россия будет оставаться сырьевым придатком?», «До коих пор мы будем разбазаривать свои природные ресурсы по дешевке?», «Нужно развивать собственное производство…»

В субботу утром контора «Лесной массив» в полном составе собралась у себя в конференц-зале. Пришли человек сорок, и, как это обычно бывает по поводу корпоративных тренингов, радости никто не испытывал. Суть мероприятия, на которое шеф приказал явиться, никому была не ясна. Все крутились у столов с конфетами, пили кофе и болтали. На Светочку, которая стояла рядом с кулером и побалтывала ложечкой в стакане, никто не обратил внимания.

– Да сейчас этих психологов как собак нерезаных! – вот такое было настроение у масс.

– Откуда они все повыползали?

– Вот именно! Только курсишки какие закончит – па-ашла кабинет открывать…

– Я не пойму, кто вообще к ним ходит? Ненормальные одни. Зачем нормальному человеку психолог? У нас есть кухня, подружек позовешь, пельменей налепишь, наговоришься с ними за милую душу…

– А я была. Сходила один раз. Приятный такой мальчик оказался, психолог… Он мне говорит: «Все мы родом из детства. У нас болят детские травмы. Давайте вспомним…» А я не помню! Я и думать давно забыла, за что меня мать отлупила. В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году. Средь бела дня. Соседская девчонка из палисадника смотрела. У них еще гвоздики такие меленькие в палисаднике росли… И помню, прям кукушка начала: «Ку-ку, ку-ку…» А мать мне наваляла. А за что – не помню…

– Мало, значит, получила.

– И вот смотрю я на этого психолога и думаю: деточка, ты что же, хочешь, чтобы я тебе про мамочку родную гадости рассказывала?

– Это еще ерунда! А вот одной моей подружке психолог посоветовал купить вибратор.

– Ты что!

– Серьезно! У нее карьера в гору, а семья разваливается, муж по две недели дома не ночует, любовник плохенький, шеф наглый, плюс дети… Все ее на части рвут. Я говорю, тебе поспать бы денька два. А психолог насоветовал: купите вибратор.

– Зачем?

– Не стоит, сказал, копить сексуальное напряжение, иначе вы не сможете вести адекватные переговоры.

– О мама!

– Да! И взяли с нее за этот совет две тысячи рублей! А ей он, тот вибратор, как козе баян. Но раз психологи сказали – надо слушать, что поделаешь, две тысячи за совет уплочено.

…Вот так вот в девяностые народ встречал психологов. Когда явился шеф, все сразу замолчали. Некоторые захотели снять шапку, начали искать ее на голове.

Звали директора Альберт. Лет сорок, настырный, три борозды на лбу. В кожаном пальто он был похож на холодильник, забитый до отказа. По образованию биолог, по темпераменту – шут, поэтому из него получился деспот. Он представил сотрудникам Вадима, и все прошли в зал, а там у них на окнах висел позолоченный бархат, аквариум стоял с пираньями, фонтан… Светочка улыбнулась. Вадим ей подмигнул:

– Последний день Помпей.

Он улыбался и даже расстегнул пиджак, когда здоровался, и Светочка кивала людям доброжелательно и ножкой покачивала, но в ответ господам психологам не прозвучало ни слова. Все пялились на шефа и боялись открыть рот, потому что в этой конторе всегда солировал Альберт.

– Я знаю, что выходной, – сказал он своему народу. – И не надо мне тут смотреть! Я хочу, чтобы эти люди, – он кивнул на Вадима, – дали вам всем большого пинка. Они гарантируют, что после этого тренинга у вас начнется взрыв энергии…

Вадим отвел на эти тезисы с броневичка минуту, прежде чем вступить. А Светочка не знала, что все идет по плану, она не выдержала и кинула в зал Чебурашку, ту мягкую игрушку, которую ей дочка запихнула в чемодан.

– Друзья! Будем знакомиться? – сказала она. – Ловите Чебурашку!

Клерки ловили игрушку, называли свое имя и должность. Когда Чебурашка падал к ним в руки, они подпрыгивали на стуле, как будто это была граната. Шеф в зале – это мешало людям расслабиться. Тогда Вадим решил немножко всех встряхнуть.

– Да, понимаю, – сказал он, – неделя была тяжелой. Я не хочу вас мучить, давайте займемся простым привычным для вас делом: будем писать список. Обычный список ваших дел.

– Блокнотики раскрыли, – подхватила Света. – Ручки взяли, и Альберт с нами вместе. Альберт, пожалуйста, вот вам бумага…

– А что писать-то? – закудахтали все.

– Один момент! – Вадим поднял руку и щелкнул пальцами. – Представьте себе, что вам осталось жить двадцать лет. Да, пришла цыганка, нагадала: двадцать лет – и ни минутой больше. Пишем план мероприятий на эти двадцать лет. Представляем свою жизнь. Что хочется сделать? Что поменять, пока есть время…

Светочка включила музыку – из похоронного репертуара Мариконе. Она присела рядом с Альбертом и шепнула ему на ушко:

– Планируйте только то, что вам действительно хочется.

Он нахмурился и ничего писать не стал. Альберт надеялся протянуть больше, чем двадцать. Двадцать лет он принял близко к сердцу и закурил прямо в зале.

Народ сосредоточился. На шефа косились, но кое-как накидали делишки по пунктам. Достроить дом, выучить ребенка… Только дух перевели, Вадим опять подсыпал в топку уголька.

– Господа! Время не остановить. Вам осталось три года. – Он это говорил, не забывая сверлить глазами. – Не так уж много, но и не мало. Еще можно кое-что сделать. Еще можно успеть самое главное. На что вы потратите свои последние три года? Поехали!

Все ахнули, бухгалтерша немножко прослезилась. На Альберта смотреть перестали, потому что некогда, три года всего осталось. А он уставился в пустой листок, ничего не писал и на Вадима смотрел с подозрением.

Только три годочка кое-как раскидали – Вадим ослабил галстук и медленно элегантно стянул его.

– Последняя неделя вашей жизни! – объявил он. – Подумайте, с кем вы ее проведете? Где? Чем будете заниматься? Что из всех ваших дел посчитаете самым главным?

Кстати, тестик интересный, особенно когда с похоронным маршем. От срока к сроку планы у людей меняются. Когда в запасе двадцать лет – все кидаются менять работу, жен, мужей, переезжают в теплые края, открывают личный бизнес… Когда лимит сжимается в три года, люди начинают судорожно доделывать все начатое, если, конечно, есть что доделывать. Про бизнес, про любовь уже сомневаются – поздняк метаться, а лучше все к чертям собачьим бросить, прикупить домик у речки, маленький, и на рыбалку. А уж когда остается жить последнюю неделю – все как один идут к нотариусу, потом к родителям в деревню. И на этом тренинге вся контора, торгующая лесом, точно по схеме засобиралась поближе к земле.

– Немножко успокоились? – спросил их всех Вадим. – Смирились с неизбежностью?

Народ закопошился, начали вздыхать:

– Ох, мама родная! Вот уж о чем не думали…

Вадим не дал передохнуть, встал надо всеми, рука вперед, глазами каждого насквозь, и приговор оглашает:

– У вас остался последний день!

– Всего один? – Это Светочка ему подыгрывать начала. – Только один день?

– Да, всего один. Последний день вашей жизни…

Люди притихли, многие закрыли глаза, чтобы лучше представить свое последнее утро. Бухгалтерша принялась строчить, но в основном никто уже ничего не писал, все только вычеркивали лишние дела из предыдущих списков. И вдруг вскочил Альберт.