<p>
Куда ты там смотришь, мать твою, сказал он.</p>
<p>
Она повернулась.</p>
<p>
Он отпер дверь и распахнул её. Момент истины. Если она войдёт, и он её привяжет, то можно вздохнуть свободно. Он выбрал место в Сэкетте, нехилое такое кукурузное поле, к которому вела грунтовая дорога. Если им удастся там проехать, оттуда они сразу поеду по автостраде. Ведь, можно сказать, фургон краденый. Это фургон Кенни. Он одолжил его на день. Да и пошёл он, этот Кенни. Кенни как-то обозвал его тупицей. Тем хуже для тебя, Кенни, это твоё замечание стоило тебе фургона. Если им не удастся там проехать, и она не сможет его возбудить, он не будет продолжать: он зарежет её, избавится от трупа, при необходимости помоет фургон, купит кукурузу и вернёт фургон Кенни со словами, Эй, бро, здесь до фига кукурузы, спасибо за фургон, в мою машину столько б кукурузы не поместилось. Затем притаится, почитает газеты, как он делал это с рыженькой, из который соблазнительница далеко не идеал…</p>
<p>
Девчонка умоляюще на него посмотрела, как бы говоря, Пожалуйста, не надо.</p>
<p>
Может, сейчас самое оно? Шибануть ей в живот и выбить из неё дух?</p>
<p>
Да.</p>
<p>
И он приступил.</p>
<p>
</p>
<p>
Жеода была красивой. Ну что за красота. Из-за чего она стала такой? Какие особенности у красивых жеод? Ну же, думай, сосредоточься.</p>
<p>
Со временем она поправится, Милый.</p>
<p>
Это не наше дело, Дружище.</p>
<p>
Мы изумлены твоим правым решением, Милый.</p>
<p>
Смутно он понимал, что Элисон сильно ударили. Не отводя глаз от жеоды, он услышал её короткое «уф».</p>
<p>
Сердце у него сжималось от мысли, что он стоит и ничего не делает. Вместо денег они использовали рыбное печенье, играя в магазин. Строили мосты из камней. Прямо у ручья. Всё это было в детстве. О Господи. Он бы никогда не вышел наружу. Как только они уедут, он тут же шмыгнёт обратно, будто он никуда и не выходил, и займётся макетом городской железной дороги и будет сидеть за ним, пока мама с папой не вернутся домой. И когда, в конце концов, ему об этом расскажут? Он сделает соответствующее лицо. Да он уже ощущал это самое выражение лица, которое сделает, типо Что? Элисон? Изнасиловали? Убили? О Боже. Насиловали и убивали, пока я тут невинно занимался своим макетом, скрестив ноги на полу и не подозревая ни о чём, как малое дитя…</p>
<p>
Нет. Нет, нет, нет. Они скоро уедут. А он зайдёт домой. И позвонит 911. Хотя все тогда узнают, что он ничего не предпринял. Вся его будущая жизнь пойдёт под откос. Навсегда он останется тем, кто ничего не сделал. Да и звонок ничего не решит. Они будут уже далеко. Шоссе как раз проходило по Физерстоун, а там, похоже, куча магистралей и «клеверных листов»<a href="#_ftn16" name="_ftnref16" title="">[16]</a> или ещё каких-нибудь развилин. Решено. Он вернётся в дом. Как только они уедут. Уезжайте, уезжайте, уезжайте, думал он, чтобы я мог зайти домой и забыть это навсегда…</p>
<p>
Но он побежал. По лужайке. О Боже! Что он делает, что он творит? Господи, сколько же правил он нарушил! Забежал во двор (плохо для газона); схватил жеоду, не обернув её в защитную плёнку; перелез через забор, от чего забор пошатнулся, а ведь стоит он кругленькую сумму; ушёл со двора; ушёл со двора босиком; вошёл во Вторичную Среду без разрешения; зашёл в ручей босиком (куски стекла, опасные микроорганизмы), и не только это, о Господи, он вдруг осознал, что только и хотел так легкомысленно поступить — нарушить правила, такие Значительные и обязательные, что они уже переставали быть таковыми, так как тебе не нужны правила, запрещающие всё подряд…</p>
<p>
Он вылез из ручья (тот тип всё ещё стоял к нему спиной) и кинул жеоду ему в голову, из которой, странным образом, потекла струя крови ещё до того, как на черепе показалась заметная вмятина. Тип свалился прямо на свою задницу.</p>
<p>
Да! Гол! Какое же это удовольствие! Удовольствие доминировать над взрослым! Удовольствие промчаться, как газель, с невиданной человечеством скоростью, бесшумно миновать преграды и одолеть этого громилу, который в противном случае прямо сейчас…</p>
<p>
А что бы он сделал?</p>
<p>
Господи, что бы он сделал?</p>
<p>
Он представил себе, как этот тип, сложив Элисон пополам, словно мешок картошки, хватает её за волосы и яростно дубасит, а он, Кайл, в это время, напуганный и послушный, сидит и сжимает деталь от железной дороги в своих жалких детских…</p>
<p>
Господи! Он проскочил и швырнул жеоду в ветровое стекло автомобиля, которое тут же разбилось, рассыпавшись на множество осколков, которые зазвенели как тысячи бамбуковых «ветерков»<a href="#_ftn17" name="_ftnref17" title="">[17]</a>.</p>
<p>
Он вскарабкался на капот фургона и снова взял жеоду в руки.</p>
<p>
В самом деле? Что, правда? Ты хотел разрушить жизнь ей и мне, ты, тупое ебучее, конченное, сраное Животное? Кто теперь тут главный, а, кто? Пидарас конченый говнюк…</p>
<p>
Он никогда не чувствовал себя таким сильным/разгневанным/взъярённым. Кто этот человек? Кто твой папочка? Что ещё он должен сделать? Чтобы удостовериться, что это Животное не причинит больше вреда? Ты ещё шевелишься, урод? Хочешь пиздануть мне? Хочешь, чтобы я снова проломил тебе череп, здоровяк? Ты думаешь, я этого не сделаю? Ты думаешь, я…</p>
<p>
Полегче, Дружще, ты вышел из-под контроля.</p>
<p>
Остепенись, Милый.</p>
<p>
Замолчите. Я сам себе хозяин.</p>
