Тем временем Максим Некрасов непонятно как, но пробрался в вентиляционную шахту. По воздушной трубе он дополз до места, которое находилось непосредственно под потолком помещения, где собрались все инженеры, и начал снимать всё происходящее на видео.

– Сдохните от зависти, «Космические новости»! Сенсационный репортаж из зала запусков уже через полчаса будет в эфире!

– Итак, удачи! Двигатели тяги! – начал командовать главный инженер по запускам. После каждого приказа он делал паузу, ожидая подтверждения ответственного инженера.

– Готовы!

– Отделяющиеся трапы!

– Готовы!

– Реакторы!

– Готовы!

– Система контроля управления!

– Готова!

– Два первых – зажигание!!!

Ракетоноситель на двигателях контролируемой ядерной реакции, разработанных ещё в середине прошлого века российским КБ «НПО Энергия», был размещён в километре от центра контроля, но при старте четырёх главных двигателей даже с этого расстояния раздался оглушительный грохот, заставивший инженеров прикрыть уши руками. Стоял совершено ни с чем не сравнимый гул, подобный тому, который слышали участники Манхэттенского проекта по взрыву первой атомной бомбы в истории человечества – плутониевой «Тринити» в 1945 году.

– Ключ на отведение опор! – уже почти переходил на крик главный инженер. – Старт!!!

Ракетоноситель несколько секунд продолжал висеть в воздухе на расстоянии всего нескольких метров от стартовой площадки, как будто не желая покидать Землю. Ядерной реакции не хватало, чтобы поднять его.

Карами начал нервно запускать на своём пульте какие-то команды, но видя, что это не помогает, опустившись в кресло, раздражённо прошептал:

– Всё… Конец карьере!

Но не успел он договорить фразу, как ракетоноситель начал резко подниматься вверх со скоростью примерно в пять раз большей, чем при старте установок на традиционном жидководородном топливе. Через несколько секунд с фантастическим ускорением объект взмыл в небо, и теперь можно было разглядеть только лишь пульсирующую точку, с огромной скоростью устремляющуюся в космос.

– Ура! Пошла, родимая! – раздались восторженные крики в зале.

– Ну надо же… – язвительно и раздосадовано прошептал зависший под потолком и жадно снимавший всё происходящее на видео Максим Некрасов, – взлетел! Теперь придётся другие сенсации искать!

Инженеры перевели экраны на видеорежим мониторинга полёта ракетоносителя с международной космической станции «Струве-5». Интегрированная станция уже много лет работала на базе пяти орбитальных модулей основных мировых держав планеты Земля – России, США, Бразилии, Индии и Китая. Многие европейские государства, устав от борьбы за скудеющие ресурсы и узрев в названии спутника Юпитера символичный знак, совершили глобальное переселение на Европу.

– Центр управления! Видим объект-10. Приближается со скоростью 50 000 км/ч. Орбита – 10, 15, 20… Орбита – 25. Расчётная. Отделение двигательной части произведено успешно. Поздравляем, Центр! Наш новый Х – 10 благополучно вышел на орбиту 25! Передаём точные координаты для телеметрии и подключения к системе контроля. Можете спускать старика «Хаббла» в Тихий океан! Пришло время ему отдохнуть от долгой космической службы.

Михаил Донской переключился на терминал управления автоматизированными космическими станциями. На экране появилось приглашение на вход системы безопасности. Введённый Михаилом компьютерный код поражал своей сложностью и длиной. Это была чудовищная комбинация из букв на различных языках, регистрах, с вкраплениями цифр и специальных символов. Приняв код, компьютер моментально вывел на экран трёхмерное изображение системы контроля и телеметрии спутника. В самой нижней части экрана находилась командная строка. Курсор системы быстро моргал в ожидании. Михаил начал ввод команд на включение тормозных систем и снижения орбиты «Хаббла». Механическая часть телескопа стала изменять свою форму, включились обратные двигатели тяги, и «Хаббл», медленно снижаясь, начал терять высоту.

Это было печальное зрелище. При входе в плотные слои атмосферы огромная передняя часть конструкции телескопа начала гореть. За ним стал образовываться длинный хвост из вспыхнувшего газа и плавящихся металлических элементов. Телескоп начал вращаться сначала вокруг своей оси, а потом его движения приобрели и вовсе хаотический характер. Он лёг на траекторию снижения и затопления рядом с островом Фиджи в Тихом океане.

– Центр! Наблюдаем снижение «Хаббла»! Ну и зрелище! Это Фрэнк Уилсон со «Струве-5». Конец связи.

В это время София принимала участие в торжественном мероприятии, посвящённом юбилею Института.

– Как вы уже знаете, последствия глобального потепления, а также произошедшей в 2080 году самой большой за последние десять тысяч лет вспышки на Солнце поставили нашу планету в тяжелейшие для выживания людей условия. Температура на экваторе планеты в среднем стала составлять около 70 градусов по Цельсию, что повлекло за собой массовую миграцию людей в северные и южные широты планеты. Большинство экваториальных государств почти прекратили своё существование. Однако наша научная организация смогла преодолеть этот вызов природы, сделав возможным как создание специальных установок охлаждения в поражённых зонах, так и переселение людей на другие планеты. После преодоления серьёзных политических и экономических потрясений население планеты Земля с 2012 года стало значительно увеличиваться и к 2050 году составило 12 миллиардов человек. Открытие нашими специалистами управляемости ядерных реакций позволило сконструировать новые типы двигателей космических аппаратов, способных всего за несколько часов достигать наших новых обитаемых планет – Марса, Венеры, спутника Юпитера Европы. Наши новые тепловые коллекторы, установленные на Меркурии, теперь способны снабдить все планеты необходимым количеством энергии для работы термоустановок, обеспечивающих условия для жизни людей. Новые города на обитаемых планетах построены по принципам бионики, что значительно сокращает расходы на энергию и является наиболее благоприятным для проживания людей. Таким образом, в юбилей нашего Института, отмечая пятидесятилетие его создания, смело можно констатировать: мы достигли колоссальных успехов. Все эти изобретения – это наши с вами заслуги, заслуги учёных всех стран мира, которые сегодня здесь, с нами, на территории нашего Научного планетарного института имени Фостера. Спасибо всем вам!

– Спасибо и вам! Это был наш блистательный во всех смыслах заместитель по научной работе София Фостер, – слово снова взял директор научного центра Дмитрий Лост. Он был довольно высок, большие очки с толстыми линзами делали его значительно старше, чем он был на самом деле. Именно таким ему и хотелось казаться – пост директора самого главного научного института планеты ко многому обязывал. В это время к трибуне подошёл его помощник и положил небольшую записку со срочным сообщением. Лицо Дмитрия радостно засияло от хороших новостей.

– Рад вам сообщить, что три часа назад наши коллеги из Центра управления полётами успешно запустили на орбиту сверхмощный телескоп Х10-РКЛ52М, который откроет новую эру в области освоения Вселенной. Мы можем гордиться этим событием вдвойне, так как работы по созданию и установке двигателей для него были произведены нашим Институтом. Поздравляем группу инженеров и их руководителя Софию Фостер с очередным успешным проектом!

Зал взорвался аплодисментами.

София подошла к трибуне и, сделав глубокий поклон, смущённо отошла в сторону и неторопливым шагом направилась к кулисам, скрывающим выход из зала. Смущение её можно было понять: ведь, будучи молодой девушкой, она пока так и не привыкла к подобным публичным мероприятиям. Мало кто мог поверить в то, что в свои двадцать пять лет она могла быть назначена на столь высокий пост, особенно после инцидента, произошедшего с её отцом, профессором квантовой физики, который, как считалось, завалил работу по созданию фотонного контура – главного проекта Института за последние годы.