– Эдвард … я знал об этом всю неделю, – признался мистер Мейсен.

– Что? – не совсем это я ожидал от него услышать.

– Я планировал сделать все так, как ты только что предложил… я был готов смотреть на это сквозь пальцы, и я согласен, что вы с Беллой отличная команда.

– В смысле, вы уже знали? Как? – мы с Беллой ничем таким не занимались в пределах офиса до последнего вечера.

– Эдвард, в воскресение вечером мне позвонил твой отец и сообщил о ваших с Беллой отношениях.

В глазах потемнело от чувства ненависти. Я никогда прежде не желал отправить своего отца в ад, но сейчас просто мечтал об этом. После всех оскорбительных высказываний в мой адрес! После всех унижений: этого я ему не смогу простить никогда.

– Да, должен признать, наш сотрудник слышал, что вы двое творили вчера в офисе, и он сразу же сообщил мне, и только после этого я понял, что не могу закрыть на это глаза, не после того, как выслушал выговор от уважаемого мной человека касательно этой же проблемы.

Я просто кивнул, ни в чем, не виня его, но чувство ненависти начало просыпаться где-то внутри, медленно растекаясь по венам. И это мне не нравилось, мне было противно. Это чувство полностью завладело мною. Кабинет вдруг превратился в сауну, на моем лбу выступил пот. Голова пульсировала, раскалывалась.

Голос мистера Мейсена казался очень далеким, я лишь кивал в ответ, но не слышал, о чем он говорил. Наконец, он произнес ее имя, и я немного пришел в себя.

– Э-э, Белла, не могли бы вы зайти ко мне в кабинет, пожалуйста? – значит, всего через несколько минут Белла должна появиться здесь.

Карлайл Каллен. Честно, как это человек может спать по ночам? Как, черт возьми, моя мать решилась рожать детей от него? Необъяснимо.

Мое сердце бешено билось, несколько секунд единственное, что я способен был слышать, был этот монотонный стук. Меня будто парализовало. Подлокотники практически трещали под руками. Было ли это просто шоком? Никогда не подумал бы, что мой отец может опуститься до подобного.

Я даже не заметил, как Белла вошла, пока не почувствовал сладкий запах ее духов и краем глаза не заметил, как она присела рядом. Почти сразу же ритм моего сердца начал успокаиваться, а руки расслабились, но я все еще не мог двигать головой, чтобы взглянуть в ее прекрасные глаза.

Я знал, что они с Мейсеном говорят о чем-то, я знал, что должен был сказать хоть что-нибудь, и, один Бог знает, как я пытался, но я не мог. Внезапно, чувства и контроль над собой вернулись ко мне, я пришел в себя, я, наконец, очнулся. Потребовалось время, чтобы разобрать последние услышанные мною слова. Произнесла их Белла.

– Белла, пожалуйста. Пожалуйста, пойми, я не могу просто бросить свою карьеру ради… –Ради кого? Мог ли я действительно предать ее?

Да ни за что в этом мире.

Черт! Мне ведь нужна моя работа. Я не смогу завтра тут же другую найти… или смогу? Я должен распутать этот клубок, но как?

– Ради кого? – донесся дрожащий голос Беллы, отрывая меня от всей херни, что творилась сейчас в голове.

– Белла, ты дорога мне, но, пожалуйста, пойми, – милый Боже, пожалуйста, помоги мне самому понять это…… черт возьми, я жалок. Как же я жалок. Все так быстро навалилось на меня. Такие решения нельзя принимать за несколько секунд, почему сделать это так сложно?

Она встала, высоко подняв голову, ее голос был твердым и уверенным. Она была прекрасна. Она… увольнялась? После слов «ухожу немедленно» мое сердце дрогнуло. Я не стоил даже грязи на земле, по которой она ступала. Я завидовал ее страсти, ее храбрости, ее чувству достоинства.

Я смотрел на нее и ничего не предпринимал. Она повернулась, чтобы уйти – и темнота снова поглотила меня.

– Эдвард?

Я не мог ответить. Мой взгляд был прикован к дверям, в которых только что исчезла прекрасная, ангелоподобная женщина. Я чувствовал, будто только что был изгнан из Рая, заброшен в глубины Ада… за то, что сделал ей больно.

Да что, блять, со мной? Почему я не могу вести себя так же?

– Эдвард, ты в порядке? – немного обеспокоенно спросил мистер Мейсен.

Я кивнул и посмотрел на него, не выдавая своего жалкого, никчемного гнева.

– Ну, кажется, проблема решена? – спросил я. Кажется, это даже не я говорил. Наконец, я поднял взгляд на Мейсена – и раскаяние на его лице заставило меня почувствовать себя еще большим дерьмом, ведь я и его втянул во все это. Я ведь знал, что он не хотел этого делать: он тоже чувствовал себя хреново. Но именно я должен был отстаивать свою точку зрения.

– Я – причина ее ухода… Я виновен во всей сложившейся ситуации никак не меньше. Это несправедливо по отношению к ней, Мейсен.

– Она сделала свой выбор, Эдвард, – отметил он.

– Вы правы, но был ли у нее он на самом деле?

Я сделал глубокий вдох, заставил себя встать и направился к двери, прежде чем сказать то, о чем бы потом жалел.

Легкий аромат ее сладких духов все еще витал в коридоре, пока я брел к своему кабинету.

Она на самом деле ушла.

Я надеялся, что застану ее, но за столом уже никого не было. Я подбежал к задней двери, отчаянно сканируя взглядом стоянку, пока не заметил задние фары ее удаляющегося автомобиля. Я знал, Белла была разбита и ранена, так, что ехать за ней не было никакого смысла. Прежде всего, мне необходимо было дать ей остыть.

Езжай за ней, Каллен. В жопу засунь свои девчачьи страхи: речь сейчас идет о любви всей жизни.

Но я этого не сделал. Мои голова и сердце боролись друг с другом, и чертова голова взяла верх, руководствуясь логикой. Наверное, тоже чувствовала, насколько неправильным было броситься за ней.

Прежде чем вернуться в свой кабинет, я подошел к ее столу: компьютер был все еще включен, ручка лежала все на том же месте, где она оставила ее. Я упал в ее кресло.

Оказавшись гораздо ближе к падению, чем когда-либо, я чуть не рассмеялся от того, насколько уютно себя почувствовал. Но смех сейчас был совершенно неуместен. Пальцами я касался клавиатуры, по которой раньше порхали ее пальчики.

Желтые листики с расписанием моих деловых встреч, исписанные ее аккуратным почерком, были расклеены повсюду: ее манера организовывать все была такой забавной. Но моя улыбка померкла, как только я вспомнил ее огромные глаза, когда она сидела в этом самом кресле и улыбалась во время нашей первой встречи. Она заставила меня задохнуться от чувств - тогда, а все, на что я оказался способен: повернуться и убежать. Я не мог больше убегать.

Я понял, что теперь обязан бороться за мою девушку.

Она за меня боролась, и будь я проклят, если позволю ей уйти.

– Каллен! Как дела, чувак? – поздоровался Тайлер, и его лицо расплылось в улыбке, он определенно все знал.

– Почему столь мрачен и печален? – спросил он, не прекращая лыбиться.

Я ведь обещал за нее бороться. Может с этого момента и начать?

Я встал, чувствуя, как кровь стремительно разносит адреналин по телу. Тайлер сделал шаг назад, когда я подошел к нему, стоящему всего в шести футах от стола Беллы (все еще ее стола, черт возьми), а затем он поднял руки, наигранно капитулируя.

– Притормози, чувак, – засмеялся он. – Не выпрыгивай из штанов. Ты не можешь надрать единственный горячий зад, который остался в этом месте. Было лишь делом времени, когда она оказалась бы подо мной, после всего услышанного мною вчера… и если мне нельзя, какого же черта тебе можно?.. а, Каллен?

Чистая ярость охватила меня: я бросился на него, не жалея ударов. Жгучая ненависть, что закипала во мне еще в кабинете мистера Мейсена, теперь перелилась через край, и она была направлена на Тайлера. Он оборонительно прикрывался руками, но это было бесполезно.

Послышался хруст. Тайлер врезался в стену, разделяющую офис с холлом. Обхватив нос обеими руками, он кричал от боли и орал на меня матом. Кровь сочилась сквозь его пальцы, капая вниз по подбородку и окрашивая его белоснежную рубашку.

– Ты не смеешь говорить о ней таким образом. Понял меня, Тайлер? – я почти не узнавал свой устрашающе спокойный голос, как будто доносившейся до меня издалека.