Что я наделал?!

Лежа на кровати, я шлепнул себя по лицу. Близился рассвет, и небо, видневшееся сквозь приоткрытые занавески, уже было не черным, а серовато-голубым. Сна ни в одном глазу не было, и шансов на то, что я мог снова заснуть, не наблюдалось.

Я поцеловал своего работника, свою сотрудницу, которой двадцать один год. Я поцеловал Изабеллу. Милую, сладкую Беллу. Позволил своим желаниям заглушить профессиональную этику работодателя, что недопустимо!

С ней.

Мне вдруг захотелось пропустить сквозь пальцы ее каштановые шелковистые волосы и снова притянуть к себе для поцелуя.

Как простого работника, я ее уж точно не воспринимал.

Прошлой ночью я из-за нее, лежа в кровати, сосал свой треклятый палец, вспоминая, как она запустила его в свой теплый влажный ротик, посматривая на меня из-под ресниц, шоколадно-карими глазами. Мои фантазии унесли меня к другим частям ее тела, вызывая у меня страстное желание, узнать, как это было бы – полностью войти в нее.

Это сводило с ума.

Было настоящей пыткой лежать одному в пустой кровати, без нее, невыносимо желая услышать ее нежный смех, когда она оседлает меня. Ее волосы пощекочут кожу моего плеча, когда она наклонится и приникнет к моим губам, полностью отдастся мне.

Изабелла посмотрит на меня, не отрывая взгляда от моих глаз, и медленно опускаясь, будет ласкать руками, ту часть моего тела, которая так страстно ее жаждала.

У меня встал и, так, что обычный утренний стояк не шел ни в какое сравнение с этим.

Сначала потеплело на сердце, а потом встал член - в таком порядке.

Эти мысли нужно было прекратить. Мог ли я, в самом деле, загнать их в темный уголок, только чтобы они потом вернулись ко мне для радостей в душе? Очень сомнительно. Тем не менее, придется постараться.

По пути с озера обратно в город, я только и мог, что улыбаться ей. Я улыбался и наслаждался ее дисками, которые мне, в самом деле, понравились. Вот только я бы предпочел с ней разговаривать. Я знал, что нам необходимо было поговорить, но не был уверен, что сказать и, что мне хотелось после этого получить, и как бы это повлияло на нее. Каждый раз, как я открывал рот, невидимые ледяные пальцы страха сдавливали мои губы.

Были случаи, когда секретарши были любовницами своих боссов, что обычно становилась практически сразу известно всем в компании, где это происходило. Они потом до конца дней становились посмешищами. Будь я проклят, если допущу, чтобы такое произошло с Беллой.

Она красива, умна, добрая и очень сексуальная, и остроумная, и она ставит на место меня с моим бешеным характером.

Что же я наделал?

Я совершенно точно воспользовался ситуацией! Я такой же гнусный, как Тайлер, мать его, Кроули.

Но, боже мой, она ответила на мой поцелуй и простонала, когда ее ногти слегка царапнули мою шею, я был готов пригвоздить ее к этому дереву и переплести наши тела. Но не сделал этого. И не знаю как, но черт, как-то, я умудрился остановиться и не разорвать все, что мешало моему телу соприкоснуться с ней.

Ей всего двадцать один год, и она такая невероятная, юная и ранимая. А я, тот самый ее босс, пытался облапать ее спустя два месяца, как началась ее работа в фирме. Я полное и абсолютно дерьмо.

Она простила все мои проступки в прошлом. Думаю, с этим она поступит также. Может, однажды, она даже поблагодарит меня за то, что я ликвидировал угрозу ее карьерного роста.

Ты ей должен – поэтому держи свои грабли подальше от нее, ты, низменный ублюдок. Ты ощутил вкус, но дальше заходить нельзя.

Запрыгнув в джип, я рванул по покрытым лужами улицам к ее белому маленькому дому. Нужно сказать ей это лично.

BPOV

Я стояла с широко открытыми глазами около выставочного стенда, разглядывая все обилие цветов, и, думаю, у меня даже приоткрылся рот. Там были черные, кремовые, белые, лиловые, сапфировые, рубиновые и розоватые - сексуальные пояса для чулок. Зачем мне они?

По правде говоря, все происходило из-за того, что ранее, этим днем, на моем крыльце возник Эдвард Каллен. Держа руки в карманах, и не приближаясь ко мне ближе, чем на два метра, он высказал, насколько ему неловко и стыдно за свое вчерашнее поведение. Потом очень четко обозначил, что ничего из этого не последует и выразил надежду, что мы сможем придерживаться профессиональных отношений.

Чертов придурок!

- Я понимаю, Эдвард, - жестко, ответила я тогда и, думаю, он почувствовал какое-то облегчение. Зато мне было не очень легко скрыть боль, разрезавшую сердце, словно ножом.

Еще мне было стыдно.

И поэтому, я приехала сюда, в магазин с товарами исключительно для женщин, имевший несколько несоответствующее ему название – «Тюльпан». Мне было необходимо выбраться из дома, и устроить поход за нижним бельем, например, чтобы на небольшой промежуток времени сбежать от реальности. Может, я хотела позлорадствовать над Эдвардом Калленом – ведь он никогда не увидит меня в чем-то таком. Зато Я буду знать, и Мне будет очень весело каждый раз, как придется наклоняться в офисе. Может, выглядывающие из-под юбки кружева как-то положительно на него повлияют?

Пусть меня слегка раздражал этот тайный замысел, но я была полна решимости.

- Вам чем-нибудь помочь, мисс? – поинтересовалась привлекательная, лет тридцати продавщица.

Я взглянула на нее, пылая расцветшим румянцем, и, наконец, прохрипела в ответ:

- Да, спасибо, а женщины такое все еще носят? То есть, в повседневной жизни.

- Вы не поверите. Они прибавляют некоторым уверенности в своей женской силе, которая им так нужна. Все эти кружева и чулки, годны не только для спальни, - разъяснила она, улыбаясь.

Меня зацепили слова о женской силе. Она - пошутила?

Если честно, я устала от этих древних бабушкиных колгот, которые нужно натягивать до самых сисек.

Вчера Эдвард Каллен меня поцеловал, и, казалось, он был уверен в своем решении. Хорошенько так присосался ко мне, прямо около дерева, где нас никто не видел. Но как только мы вернулись к остальным, его дружелюбие затихло, как я и ожидала. Не могли же мы громогласно заявить перед всеми, о том, что в лесу обнимались друг с другом, как будто от этого зависела вся наша жизнь! Хотя Анджела вскинула бровь, когда мы пришли последними.

В общем, так как этот ублюдок, заявился ко мне с абсолютно бесполезными и крамольными идеями, я собиралась избавиться от его слов, обосновавшихся в моем сердце.

Я люблю этого мужчину, а он мне отказал. Это точно из-за Кейт. Они снова вместе!

Ну, нет!

Не нужно сейчас об этом думать.

- Этот голубой цвет, будет прекрасно оттенять кремовый цвет вашей кожи. И если купите черный пояс, тоже не ошибетесь, - подмигнув, продавщица подошла ко мне и обдала запахом своих духов. Она отлично рекламировала свой товар, но я и так уже решила купить голубой, черный, кремовый, лиловый и один пояс в милый горошек с крошечными бантиками на заклепках

- А какие бы вы посоветовали чулки? – спросила я, решив пойти ва-банк и не желая останавливаться на полпути.

- Лучше шелковые. Они приятны на ощупь, дольше выдержат и, по моему личному мнению, лучше смотрятся, - она провела меня к чулкам, где я отобрала пять пар к своим поясам.

- Не забудьте присмотреть себе лифчики, скорее всего, Вам подойдут пуш-ап, и шелковые трусики

- все это идеально будет дополнять друг друга.

Все это белье, которое должно укрепить во мне «женскую силу», пробьет основательную брешь в моем скромном бюджете.

Проклятье!

На прошлой неделе в пятницу я пропустила свою смену в ресторане, но, клянусь, я отработаю все на следующей неделе.

- Возьму по одной паре каждого цвета…всего.

И с покупками было покончено. Правда до этого я потратила еще двести долларов на пару юбок, рубашек и новые туфли на каблуках. Думаю, делая покупки, я подсознательно учитывала вкусы Эдварда Каллена. В голове снова всплыли мои прежние идеи и замыслы.

Все, что я могла сделать, - быть при нем неотразимой. Я бы не вынесла потерять последние капли достоинства и самооценки и вернуться к тому неприметному стилю, каким он был в школе. Что-то же должно быть между нами, мною и Эдвардом. Никто не целует другого человека, если совершенно ничего к нему не чувствует.