На слет горных туристов Ева Штерн попала случайно, даже не чая, что на такой поступок способна. Еще на вступительных экзаменах в Губкинский познакомилась она с Леной Зверевой. Обе они поступили и даже оказались в одной группе. И сдружились. Лена, жившая в общежитии, стала часто бывать у Штернов. Дело понятное, в общежитии толком не постираться. Да и заниматься вдвоем веселее. После первого курса девушки вместе работали в приемной комиссии, вспоминая свои прошлогодние треволнения. Серьезных романов у подруг до четвертого курса не было. То ли держали себя слишком недоступно, то ли считали их парни не слишком привлекательными, то ли отваживали тем, что все время вместе держались, кто знает. А весной девяносто четвертого совершенно случайно Ева познакомилась с Никитой Обуховым. Евина школа отмечала юбилей – пятьдесят лет со дня основания, не шутка, а потому и собрали выпускников, кого нашли. Никита был первым, пригласившим Еву на танец. И единственным, потому что, разговорившись, они весь вечер танцевали только друг с другом. Расставаясь, договорились встречаться, обменялись телефонами.
Бывая у Евы, Никита познакомился и с Леной. Вскоре Лена зачастила к подруге, как бы ненароком делая так, что выходные они проводили вместе, когда вдвоем, а когда и втроем, с Никитой. Впрочем, в конце мая их общение прервалось: у подружек началась сессия, не до веселого времяпровождения, а в середине июня Никита – он работал во внешнеторговой организации - уехал на три месяца в заграничную командировку. После сессии Ева стараниями отца попала на двухмесячную преддипломную практику в компанию «Транснефть», Лена предпоследние студенческие каникулы провела дома, в Череповце. Вернувшись в Москву, она на следующий день пришла к Штернам. Пришла некстати, в самый неподходящий день. Младшая сестра Евы, Римма, накануне провалила вступительный экзамен в институт, у мамы Евы ночью был гипертонический криз, отец собирался к своему младшему брату прощаться: Исаак Соломонович со всей семьей уезжал в Израиль. Лена, сделав вид, что не замечает недовольства Евиных домочадцев, весело защебетала с подругой. Узнав, что за время ее отсутствия Никита не объявлялся и не звонил, Лена с трудом скрыла облегчение и радость. Мило извинившись за свое нежданное вторжение, она распрощалась. Родные Евы вздохнули с облегчением.
Никита вернулся в середине сентября. Упорство Лены – после того вторжения ее у Штернов принимали куда холоднее, нежели раньше – было вознаграждено. Пришедший к Еве Никита застал у нее и Лену, а потому был вынужден пригласить обеих девушек провести выходные у него на даче.
В субботу, восьмого октября, они встретились на Белорусском вокзале, сели в электричку. Когда же минут через пятьдесят Никита вышел в тамбур покурить, Лена вдруг набросилась на Еву с попреками.
- Зачем ты навязалась с нами?! – говорила она, чуть ли не рыдая от праведной обиды. - Не понимаешь, что ты третья лишняя, что мешаешь нам? Зачем тебе Никита, раз ты и так москвичка. У меня, может, это единственный шанс остаться в Москве, а ты вцепилась в него мертвой хваткой. Какая ты жестокая, завистливая, злая…
Ева с недоумением смотрела на подругу. А та распалялась все больше и больше, чуть ли не обвиняя Еву в том, что она, Лена, родилась не в Москве. Поняв, что вот-вот не выдержит, сорвется, Ева вскочила, взяла свой рюкзачок и, с трудом сдерживая слезы, убежала в другой вагон. Увидев на платформе в Полушкино Лену, прямо-таки льнущую к Никите, Ева вновь чуть не расплакалась. Наверное, разумным было выйти на следующей станции и вернуться домой, но силы покинули девушку. Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку, боясь разрыдаться. Из оцепенения Еву вывело шествие удирающих от контролеров зайцев. Она вскочила, присоединилась к ним и вышла на первой же остановке. На платформе стояли ребята, весело и громко разговаривая. Рядом с ними стояли рюкзаки. Ева подошла к ним, заговорила. Оказывается, неподалеку от станции, в лесу, будет слет горных туристов. Ева робко попросила разрешения присоединиться. Ребята переглянулись.
- Одета ты больно не по-туристски, - усмехнулся один из ребят. – А, ладно. Слет – не поход, посидит ночь под тентом. Коль хочет вкусить горно-туристской жизни, пусть вкусит. Может, заинтересуется, для того и слет учредили. Вадим, возьми и ее.
Вскинувший уже на плечи рюкзак чубатый, светловолосый парень улыбнулся, подмигнул Еве и зашагал к спуску с платформы. Ева, еще несколько ребят и девушек пошли за ним. Сообразив, что этот слет продлится до завтрашнего дня, Ева втихомолку обрадовалась: большая часть взятой для дачной вечеринки еды была именно в ее рюкзачке.
Идти пришлось довольно-таки долго. Пока шли по дороге, Ева шагала достаточно уверено. Но вот Вадим свернул в лес и пошел напрямик, ориентируясь по одному ему понятным приметам. Идти по лесу в туфлях, хотя и на низком каблуке, было трудно, однако девушка крепилась, не отставала. Наконец, открылась поляна, на которой уже стояли палатки. Ева пристроилась в сторонке, не пеньке. Когда же две женщины предложили пришедшим на слет девчатам заняться приготовлением обеда, Ева отозвалась в числе первых. Весело сходили за водой, собрали продукты, распределили их, чтобы хватило и на обед, и на ужин, и на завтрак. Над костром подвесили каны. Так назвала эти металлические емкости улыбчивая женщина лет сорока, назвавшаяся Аней. Она же, узнав, что в Евином рюкзачке кроме продуктов и необходимых женщине мелочей ничего нет, повела ее к своей палатке. Поняв, что Аня – жена руководителя этого слета, Ева оробела, попыталась уверить супругов, что вполне может просидеть всю ночь возле костра. Но Ростислав и Аня, рассмеявшись, выдали девушке взятый про запас спальник. Поняв, что спорить не стоит, Ева подчинилась. Если уж честно, то подчинилась более чем охотно. Перспектива просидеть всю ночь у костра ее пугала. Улучив момент, Ева отошла поглубже в лес, позвонила отцу. У нее с собой был отцовский мобильник, вещь тогда редкая. Еще утром Ева отнекивалась, мол, зачем он ей. А ведь пригодился.
- Я же тебе говорил, что навязчивость твоей подруги неспроста, - сказал отец, выслушав сбивчивый рассказ дочери. – И рад, что тебе повезло: горные туристы – ребята неплохие, обижать тебя не будут. Я же сам в молодости горами баловался. Не волнуйся, маму я настропалю, Ленку и Никиту мы за нос поводим. А Римка не сможет проболтаться. Твоя непутевая сестрица усвистала на какой-то девичник, вернется в понедельник.
Ева не сдержала улыбку: сестра, провалившись на вступительных экзаменах, к недовольству отца не торопилась устраиваться на работу, проводя время со своими подругами, большей частью со столь же непутевыми, как и сама Римма.
Разговоры о горных походах, разборка предполагаемых маршрутов заворожили Еву. А как задушевно пели у костра… Девушке показалось, что перед ней вдруг приоткрылась дверка в иной мир, прекрасный, чарующий. Не хотелось уходить с этой поляны, расставаться с людьми, ставшими вдруг родными. Но все кончается, даже самое хорошее. Закончился и слет, одарив Еву надеждой и желанием следующих встреч. Девушка уходила с поляны в числе последних, вместе с Аней и Ростиславом…
…Лена была уверена, что подруга позвонит им часа через три-четыре, успокоит. Номер мобильного телефона Никиты Ева знала. Не дождавшись звонка Евы в субботу, молодые люди осторожно позвонили на следующий день, около полудня.
- А разве Ева не с вами? – блестяще разыграл удивление Матвей Соломонович, Евин отец.
- Она уехала пораньше, - соврала Лена.
