Резвым агнцем белорунным

Кто корабль пустить дерзнет,

Коль в груди своей, как в урне,

Вождь покойницу везет?

В час, как всё уже утратил,

В час, как всё похоронил,

Черный, черный оку – красен,

Черный, черный оку – мил.

Мрак – дыхание без вздрога!

Мрак – касание фаты!

Как боец усталый – лога,

Око жаждет черноты.

В час распавшихся объятий, —

Ах, с другим, невеста, ляг! —

Черный, черный оку – внятен,

Черный, черный оку – благ.

В час оставленных прибрежий, —

Ран, не знающих врачей, —

Черный, черный лишь не режет

Цвет – заплаканных очей.

В час, как розы не приметил,

В час, как сердцем поседел,

Черный, черный оку – светел,

Черный, черный оку – бел.

Посему под сим злорадным

Знаком – прибыли пловцы.

Пребелейшей Ариадны

Всй мы – черные вдовцы.

Всй мы – черные нубийцы

Скорби, – сгубленный дубняк!

Всй – Эгея соубийцы,

И на всех проклятья знак —

Черный...

ПРОРИЦАТЕЛЬ

Чарой клянусь полдневной,

Небожителя – се – резец!

Сын мой, кого прогневал

Из роковых божеств?

Муж, и разя, радушен,

Бог ударяет в тыл.

Верность – кому нарушил,

Сын, из бессмертных сил?

Перед какой незримой

Явственностью не прав?

Громы – с какой низринул

Из олимпийских глав?

Сын, неземным законом

Взыскан, – перстом сражен!

Ревность – какой затронул

Из олимпийских жен?

Высушенный опилок —

Муж, за кого взялись!

Мстительней олимпиек

Несть, и не мыслит мысль.

Взыщут, – осколок глинян,

Выплеснутый сосуд!

Сын мой, кому повинен

Из роковых?

ЖРЕЦ

Несут

Тело. Водорослью овито.

ТЕЗЕЙ

Узнаю тебя, Афродита!

Октябрь 1924

Прага