Скотч ни произнесла ни слова с тех пор, как выбралась из укрытия. Она просто сидела рядом. Если меня мучила жажда, он давала глотнуть Спаркл-Колы. Я была больна, поражена порчей и расчленена, но все равно больше беспокоилась о ней.
— Эй, Скотч. Как называют кобылку без ног, которая в охране? Дубинка.
Она расплакалась. Я вздохнула…
— Скотч… это была шутка. Ты должна была засмеяться.
— Прости, — прошептала она.
— За что? — Её молчание послужило ответом. — Слушай, положение было хуже некуда, Скотч. Единственным способом выжить, было спрятаться. И, если честно, у тебя невредимое, здоровое тело. Даже несмотря на то, что я немного покопалась в твоей голове, тебя ожидает долгая жизнь. Меня нет. Если и есть пони, который заслуживает мясорубки, так это я. Это просто факты.
— Ты кричала. Они делали… тебе больно. Не так ли? — мягко бормотала она, — Прости, что накричала на тебя.
— Хочешь скажу кое-что интересное. Подойди ко мне — Я услышала, как она приблизилась и уперлась в кровать. — Нет, нет, ближе — прошептала я. Я почувствовала её дыхание у моих губ. Затем высунула язык и лизнула ей ухо.
Она отпрыгнула и свалилась на что-то грохочущее:
— Фууу! Блекджек!
Я засмеялась… потому что должна была. Потому что если мы все начнем плакать, это ни к чему хорошему не приведет.
— Ты такая странная.
— Я умираю. Мне можно быть странной, — тихо произнесла я.
— Ты не умрешь, — возразила Скотч. — Ни одна пони, скучная как она, не может ошибаться.
— Полагаю, ты говоришь обо мне, — раздался голос Глори неподалеку. — Блекджек… мне так…
— Если ты снова начнешь извиняться, я обделаюсь прямо здесь и сейчас. И это будет гадко. Я серьезно! Настолько гадкими какашками, что они будут петь и отбивать чечетку, — пригрозила я и повернулась на звук её голоса.
— Она себя странно ведет, — проинформировала пегаску Скотч.
— Она всегда такая, — отозвалась Глори.
— Я тут допрашивала Скотч насчет подробностей вашего расчудесного плана по спасению моей жизни.
И если там был хоть намек на Сангвина, я сумею подкатиться к борту и утопиться.
— Что-то насчет лечащего талисмана? Если он лечит порчу, тогда я слушаю. На самом то деле… только слушать я и могу, — прохрипела я, мое горло все еще болело от того, что случилось. Я все еще могла чувствовать тот привкус. Ощущать этот запах. Я бы предпочла еще один глубокий вдох хлора, чтобы избавиться от этого запаха.
— Лечащий талисман тоже будет. Назовем его твоим подарком на день рождения, — ответила Глори.
— Подробности?
— Никаких.
Я надулась.
— Ууу, почему?
— Потому что если мы скажем тебе… ты отговоришь нас.
От этих слов я вздохнула.
— Так Сангвин…
— Не имеет к этому ни малейшего отношения. Он единственный пони, кто не вовлечен. — Она поцеловала меня в щеку. — Я же пообещала тебе.
Ну и отлично… но этот план мне, почему-то, все еще не нравился.
— Вообще-то теперь мне любопытно…
— Оставайся в таком состоянии. А мы пока совершим небольшую поездочку на лодке. Траш сказала, что освобождение её команды с «Селестии» стоит одного бесплатного путешествия.
— Путешествия куда? — улыбнулась я игриво. Затем мои легкие скрутило, и я закашлялась. Видимо, наглотаться воды — быстрый способ подхватить пневмонию… даже без зараженных порчей органов.
— Тихо. Отдыхай и береги силы.
— Ммм, — промурлыкала я. — Я хочу, чтобы Рампейдж отправилась с нами.
— Она занята своими потрошительским штучками… сражается и… делает то, на что способна.
— Не волнует. Хочу её здесь. Она мой друг, и я хочу, чтобы она была рядом, — заупрямилась я и указала на Глори культей. — Хочу. Её. Здесь.
Она попыталась возмутиться.
— Только потому, что ты…
— Красивая? Очаровательная? Остроумная? — ухмыльнулась я. Эти слова были предпочтительней правды: изнасилована, покалечена и почти мертва. Она икнула, и я добавила, — И никаких слез. Я серьезно. Тонна навоза в обратном случае. — Она шмыгнула, и я улыбнулась. — Я хочу её рядом, Глори. Я знаю почему она ушла. Я и Скотч на лодке, одни… что-то плохое могло бы случиться. Но теперь, когда мы вместе, я хочу всех своих друзей рядом со мной. Хорошо?
— Довольно много пони для одной поездки, — тихо произнесла Глори.
— Убедись, что у вас есть надлежащее расписание проверять мои простыни. Вонь, скорее всего, можно будет ножом резать. — Я знала, что это необязательно. Я весь день ничего не ела и по-прежнему была не голодна. Да и мои причиндалы так опухли, что я не смогу сходить, не закричав при этом. Но я должна была оставаться Блекджек, насколько могла.
А и ладно. Потерплю до конца жизни.
— Ладно. Хоть мне это и не нравится, но я разыщу её, — сдалась Глори.
— Видишь, Скотч? Можно получить все что угодно, если будешь достаточно больной и жалкой.
Кобылка скептически хмыкнула.
— Единственный раз что я болела, был когда меня доставили в больницу из-за ранения в бок.
* * *
Я то и дело соскальзывала в бессознательное состояние. Я не могла следить за временем. Рядом со мной стояли вода и Спаркл-Кола, но я не пила. Глори пыталась покормить меня истолченными, жареными Сахарными Бомбочками, смешанным с сырым яйцом, но меня тошнило даже от её готовки. Я знала, что в помещении были еще пони, но не могла сказать кто. Вскоре мы покинули реку и покачивались на волнах.
— Мы в океане? — спросила я никого конкретно.
— Да, — раздался голос П-21 справа от меня, и я подпрыгнула. Ну, подпрыгнула бы. Вздрогнула, скорее. Он мягко усмехнулся:
— Я думал, что с потерей зрения, слух усиливается.
— Да, но ты тот еще тихий пони, — пробормотала я. — Так…
— Я не скажу ничего об её плане, неважно как сильно ты можешь обгадиться, Блекджек. Я уже видел то дерьмо, куда ты обычно вляпываешься, помнишь? — усмехнулся он. — Не думаю, что её план сработает… но это её план. Даже если тебе он не нравится. — Он приложил копыто к моему лбу. — Как лихорадка?
— Буээ. — тихо пробормотала я. Ну почему им нельзя манипулировать попроще?
— А другие места? — тихо спросил он.
На секунду, я смутилась. Откуда он узнал… ну конечно же он знал. Я слегка покраснела.
— Болят…
— Я бы предложил лед, но сомневаюсь, что найду здесь хоть одну машину для льда, — ответил он. — Это еще не свалилось на тебя?
— Что свалилось? — я смущенно улыбнулась. Но я знала, что он имел в виду… я притворялась. И он прекрасно знал, что я притворяюсь.
— Ничего серьезного… — На самом деле очень серьезно.
— Боль не такая уж и сильная. — Боль была адской.
Я задрожала. Но я не могла расклеиться… только не сейчас. И все же я не могла остановиться.
— Я должна это сделать. Должна.
Но это ничего не изменит. Я могла обмануть Скотчи и Глори. Я могла улыбаться и вести себя так, будто меня ничто не тяготит.
Но не с ним. Потому что он понимал. Потому что однажды, я сделала нечто похожее с ним, и не раз, я ясно помнила. Использовала его. Отправляла его, чтобы им пользовались. Отправляла его быть подстилкой Смотрительницы. А потом я медленно повернулась. Как можно тише, я катнулась к нему и зарылась лицом в его грудь. Он крепко держал меня, глухо рыдающую на его груди, со слезами выходила вся та боль и унижение.
Я сотворила подобное с ним. Теперь я действительно четко понимала это. Я могла только надеяться, что другие пони не слышат меня сейчас. Мне было очень больно, а он делал все что мог, чтобы помочь мне преодолеть эту боль. Теперь я прекрасно понимала, почему он так сильно хотел убить тех пони. Убить любого, кто захочет сделать подобное. И в следующий раз, когда я встречу тех четверых или любого пони, что сделает другим то, что произошло со мной, я молилась статуэтке маленькой желтой пегаски, чтобы у меня осталась хоть капля прощения.
Когда я наконец взяла себя в копыта, я со все искренностью произнесла:
— Прости.
