Но… таким образом, ставило ли это Лайтхувза и меня на одну сторону? По крайней мере, временно? Мне также не нравилось это… но он спас Глори…, и меня.

— Так… теперь я должна спросить: почему спас нас? — Я посмотрела на мою любовь и увидела её волнение. — Я уверена, что у вас есть другие способы получить информацию.

Глори выглядела потрясённой, но я вспомнила то перо в Мирамэйр. Они сожгли её кьютимарку, чтобы подставить её и заклеймить предателем, и даже манипулировали сестрой Глори для её убийства. Нет, Лайтхувз и я не были на одной стороне. У нас мог бы быть общий враг, но он стоял по одну сторону от линии, а я — по другую.

Малиновый пегас потёр нос крылом, его глаза наполовину сузились, когда он посмотрел на нас обоих.

— Да, может показаться более благоразумным допросить вас, извлечь ваши воспоминания, и узнать всё, что вы сделали за последние несколько недель. Но есть и некоторые преимущества в том, чтобы просто отпустить вас, — ответил он, подойдя к гнилой карте Эквестрии, приклеенной к стене. — Целесообразность, например. Могут пройти года, прежде чем нам придётся действовать, но мы могли бы ускорить это до нескольких дней. Другая причина проста: ты исключительно разрушительна, Блекджек. С тобой, бегающей по округе, мои противники гораздо вероятнее потратят время на разборки с тобой вместо обращения внимания на меня. Кроме того, есть небольшой шанс, что ты смогла осознать мою правоту. Кобыла твоих талантов может стать мощным средством.

Затем он сделал паузу, его улыбка расширилась.

— Но главным образом, я спас кобылу, что ты любишь. И я знаю, что для пони, как ты… это не мелочь.

Я действительно хотела пристрелить его прямо сейчас. Очень хотела… но оставалась только одна проблема: он был прав. В этом, по крайней мере. Он пожал плечами.

— Может быть, это будет иметь неприятные последствия. Может быть, это накроется медным тазом. Конечно, это возможно. Но разведка Тандерхэда усвоила урок, что иногда неожиданное является наиболее эффективным двигателем всего. — Он посмотрел на Глори с небольшой улыбкой. — В любом случае, я получу то, что мне нужно, вероятно, с гораздо меньшим беспокойством и суетой, чем имея дело с сопливыми бандами кобыл Пустоши.

Я вздохнула, глядя на свой ПипБак, а затем на него.

«Может быть…»

— Вспышки. Вы, наверное, обчистили большую часть их офисов, помогая им?

— По большей части. Однако они держали свои склады хорошо охраняемыми от нас. Они никогда не позволяли находиться там, одновременно, более чем троим из нас, — ответил он, глядя на меня с любопытством. — А что?

— Выпадал ли тебе шанс порыться в их мэйнфрейме? — спросила я, и Глори ахнула.

Он холодно окинул взглядом Глори и меня.

— Да, но данные внутри оказались зашифрованы.

— У тебя есть копия? — спросила Глори. Теперь он снова улыбался.

— Верно… — вздохнула я. — Что ты хочешь за неё?

— Незашифрованная копия могла бы пролить свет… — начал он.

— Разве я похожа на дешифратор? Она нужна мне для сделки. Что ещё? — категорически заявила я, сжимая копыто Глори ногой, не давая ей возразить. Я не могла позволить ему реализовать потенциал кибер-пегасов.

Малиновый пегас крылом потёр подбородок.

— Ну, для этого мне не нужна ты… — размышлял он вслух, затем улыбнулся. Пегас долго и неотрывно смотрел на Глори, от чего моя грива задёргалась. — Признание.

— Что? — разинула рот Глори.

— Я хотел бы полное признание и официальное заявление о выходе из Тандерхэда и Анклава, — ответил он спокойно. — Были некоторые проблемы с первой версией. Маленькие ошибки, которые привели к вопросам о подлинности.

«Ничего удивительного, учитывая, что это была фальшивка».

— Мне нужно искреннее признание. Такое, что не оставит каких-либо сомнений в твоей верности Тандерхэду. Или, вернее, отсутствии таковой.

— Но это погубит отца, — сказала Глори, сильнее сжав моё мягкое копыто.

— И спасёт ему жизнь, — противопоставил Лайтхувз.

— Что? — спросила я, следя за ним.

Малиновый пегас начал медленно ходить туда-сюда.

— Ты действительно думаешь, что Анклав с блаженством разрешит такой высокопоставленной фигуре, как Скай Страйкер продолжать призывать к помощи поверхности? Нет, они собираются действовать, чтобы заставить его замолчать. Обычными методами не удалось устранить, опозорить или дискредитировать его. На самом деле, они лишь укрепили его популярность. Это означает, что стоит ожидать лишь убийства.

— Они не будут, — тихо пробормотала Глори.

— Они уже пытались сегодня утром, — серьёзно ответил Лайтхувз. Глори охнула и подалась вперёд, чтобы спросить очевидное. Лайтхувз поднял крыло, предотвращая этот вопрос. — Цел и невредим. Он должен был выступить с речью в своей старой силовой броне. Кто-то саботировал её спарк-генератор. Ему очень повезло, что поломку обнаружили, а нам повезло, что это представили как несчастный случай. И, конечно, убийство такого видного деятеля потребовало бы ответа. Торговое эмбарго. Прекращение поставок излишков продовольствия. Что-то. А в ответ на это… война, — так просто сказал он это.

Война. От этого слова мой живот скрутило. Было ли что-нибудь… когда-нибудь… более глупое и расточительное, чем война? Она уничтожила мир! Можно подумать, что этого было бы достаточно. Но здесь остались мы, два века спустя, и у нас всё ещё появлялись ситуации, когда у группы А и группы Б образовывалась проблема, и они не могли придумать никакой более хороший выход из ситуации, чем просто убивать друг друга.

Когда я смотрела на малинового пегаса, мне пришлось признать невольное уважение к нему. Он всё ещё оставался мерзким пони, но теперь, когда я сама стояла перед перспективой прекращения войны, я чувствовала небольшую признательность за то, что он пытался сделать. Я никогда не одобряла его методы. Есть вещи, которые никогда нельзя делать, теперь я это знала. Я буду чувствовать хлор, и слышать крик «убийца» до конца своих дней. Но сама цель, попытка предотвратить войну? Это было достойно уважения.

И поэтому я оказалась совершенно бесполезна, когда она посмотрела на меня. Я улыбнулась. Конечно, мне хотелось получить данные «Стального Пони». Я могла на самом деле дать их пони, нуждавшимся в них. Но я не могла просить Глори отречься, чтобы жить здесь, особенно учитывая, что я не останусь на очень долгое время рядом.

Наконец, она сделала глубокий вдох.

— Нет, — произнесла пегаска, и его любезное выражение лица в момент ожесточилось. Затем он пожал плечами, как если бы это было не важно. Но по выражению её лица, она ещё не закончила. — Нет, но я поговорю с ним.

Он потёр подбородок:

— Понятно. И ты убедишь его закрыть Добровольческий корпус?

— Нет. Я сказала, что поговорю с ним, — ответила она. — Твоё поддельное признание ничего не добилось. Принудительное не будет много лучше. Итак, позволь мне поговорить с ним о твоих проблемах. Может быть, он передумает. Может быть, нет. Но у этого будет больше шансов на успех, чем у того, что ты пытаешься делать.

Я улыбнулась… ладно, скривила рожу… ему.

— Иногда неожиданное является наиболее эффективным. — Оооо, посмотри, что я сделала, Лайтхувз? Понимаешь? Я использовала твои собственные слова против тебя. Очко, Блекджек!

— Установка безопасного канала займёт некоторое время. Надеюсь, вы обе будете хорошо вести себя до тех пор? — спросил он, посмотрев на нас.

— Да. Конечно, — ответила я с улыбкой. — Не думаю, что есть шанс, что мы сможем принять горячий душ, не так ли?

— Конечно, — скривил он губы.

* * *

Хорошо. Я могла бы попросить горячий душ, но согласилась и на ведро относительно чистой и лишь слегка радиоактивной воды и губку. Когда я начала смывать пыль, грязь, и слёзы с моего лица, я посмотрела на губку, пытаясь придумать, что делать дальше. У Глори состоялся бы её разговор, я получила бы свои данные, мы ушли бы, она рассказала бы одному из его пони, где найти талисманы прицеливания. В знак доброй воли, они принесли Глори её броню и мои скобы. Остальные мои вещи, с другой стороны, они, вероятно, скинули в четверти мили отсюда, просто чтобы убедиться, что они находились бы уже далеко, прежде чем я была бы готова действовать.