Я просто смотрела на неё.

— Что… вы предпочли бы, чтобы я позволяла пони умирать и попадать в рабство?

— Конечно, нет, — сказала она с полностью таким же презрением, какое я чувствовала к ней. — Я бы предпочла, чтобы пони перестали опираться на героев, как ты и Обитательница Стойла, и спасали Пустошь сами. Потому что каждый раз, когда ДиДжей начинает фонтанировать о том, какая ты храбрая и замечательная, в конце концов… неизбежно… ты умрёшь, или ещё хуже, станешь просто такой же плохой, как и пони, с которыми ты борешься. Ты когда-нибудь слышала о Железной Кобыле? Как насчет Страйдера? Рейнджера Стилхувза? Большого Папочки? Каждый из них герой, пока они не сломаются, не сдадутся, или не бросят это дело. В один прекрасный день, славная Обитательница Стойла и Охранница тоже падут. Это факт Пустоши, — сказала она, смотря на меня сверху вниз. — Любой идиот с ружьем может убить за дело, и быть застреленным, нажив себе неприятности. Как насчёт того идиота, который строит школы? Или работает в клинике? Или заставляет машины работать? О, для них нет героизма. Они просто бедные придурки, которые должны быть благодарны отважным героям, потому что геройство им самим не по зубам.

— Если вы думаете, что это так легко, то делайте! — парировала я.

— Я не думаю, что это легко. Я думаю, что это глупо. Ты можешь словить пулю десятью способами за день, но как это сделает Пустошь лучше? — Она указала копытом. — Твоя подруга пегаска по-прежнему в критической депрессии. Это аликорнье создание в кататоническом состоянии. Та кобылка, вероятно, травмирована на всю жизнь! Ты не сможешь исправить это пулями.

«Глори!»

Я перевернулась, выбралась из постели и закричала, когда ноги подкосились подо мной.

— Я… Здесь была пегаска… в силовой броне… — ахнула я, пытаясь поднять себя на копыта. Они снова подогнулись, и я растянулась на боку. — Я должна… Я должна поговорить с ней…

Меня прервал собственный крик боли, когда мои конечности согнулись под прямым углом, и я перевернулась на спину, чувствуя, как резиновые ноги медленно выпрямляются.

— Остановись! — сказала резко Триадж, обернув мои копыта своей магией и потянув. — Зачем ты это делаешь? Какая мазохистская мессианская дебильность заставляет тебя пробовать идти, когда ты не можешь? Почему ты должна делать это? — спросила она, когда мои конечности медленно выпрямились.

— Потому что я должна. Потому что я обязана ей — сказала я, и закрыла глаз. — Я причинила ей боль. Я была глупой и эгоистичной и… и я причинила ей боль. Я стоила ей крыльев.

— Гниль ХМА забрала её крыло. И если она не жеребёнок, то получение травм является частью жизни. Так почему же ты это делаешь? — спросила Триадж, глядя на меня с лёгким следом беспокойства в её глазах.

— Потому что я люблю её! — закричала я. Я сделала долгий, надрывный вздох. — Я никогда не любила никого, кроме себя. Никогда. Но она всегда была рядом со мной. Даже когда это стоило ей кьютимарки. Даже когда это стоило ей семьи и карьеры. Меня избивали, колотили и ломали почти каждый день с тех пор, как я покинула стойло, и она всегда старалась поддерживать меня. Помогать мне в моём глупом, грёбаном… поиске! — сказала я, поднимая ПипБак и ударяя экран другим своим копытом.

Я обмякла и вздохнула, глядя в этот потолок, будто он был загрязнённым небом.

— ЭП-1101 не имеет значения для неё, но она всё ещё верит в меня достаточно, чтобы помочь двигаться вперёд, не важно, как сильно это её ранит. И… я должна ей помочь. Я должна помочь всем своим друзьям. Я устала оттого, что пони получают травмы, просто помогая мне. — Я зажмурилась, меня начало трясти, и на этот раз нечему это остановить. — Она не должна страдать из-за меня. Я этого не стою…

Триадж стояла с полузакрытой маской выражения, прежде чем глубоко вдохнула и медленно, вздыхая, выдохнула.

— Ну и ну. Лет двести назад я могла бы написать статью о твоём конкретном виде безумия. — Она повернулась, и её рог засветился, управляя инвалидной коляской. — Ну, твои пегасы друзья ждут тебя, заставляя всех пони очень нервничать, так что чем раньше они решат вопросы, тем лучше.

— Они не причиняют неприятности, не так ли? — спросила я, озабоченно нахмурившись.

— Нет, но это не секрет, что если вы хотите вылечиться, то вы приходите к нам… или к Анклаву. Пони думают, что они здесь, чтобы разгромить это место или ещё что-нибудь. Это заставляет всех задаться вопросом, сама знаешь? — Она подняла меня в инвалидное кресло и взяла с меня обещание не бросаться из него в этот раз. — Твой рог снова работает?

Я посмотрела на стул и сконцентрировалась, затем вздрогнула, когда магическая искра выстрелила из кончика моего рога.

— Оууууу… — Я постучала по нему вялой конечностью. — Я думаю, что сломала его.

— Просто выгорание. Такое бывает. В следующий раз, не дави так сильно. — Триадж махнула одной из медсестёр. — Там на улице пегасы, не могли бы вы сопроводить их сюда?

Медсестра посмотрела на меня, сидящую тут и выглядящую так, будто меня сбросили с нескольких лестничных пролётов, и я улыбнулась ей.

— Можете отвезти меня в комнату Глори? — Настало время для этого.

— Она абсолютно невосприимчива, — тихо сказала Триадж, пока её магия толкала коляску. У всех пони в Пустоши был более сильный телекинез, чем у меня? Она не ест. Всё, чего она попросила, это чтобы мы оставили её в покое.

— Она сильно пострадала, — сказала я, когда она подтолкнула меня к двери.

— Ну, если она не восстановится в ближайшее время, нам придётся вышвырнуть её. — Триадж поймала мой острый взгляд и ответила тем же. — Пустошь. Ограниченное пространство. Мы вылечили её плоть. Разум и душа… это вне моей специальности. Поэтому я надеюсь, что ты сможешь помочь ей.

— Надеешься? — спросила я с маленьким сарказмом. По некоторым причинам, циничные целители были действительно раздражающими.

Она холодно выгнула брови.

— Лишь то, что я не ценю дешёвый героизм, не значит, что я не хочу помогать пони. Я не могу ей помочь. Я надеюсь, что ты сможешь.

Я лишь опустила взгляд, пожёвывая мою нижнюю губу.

Даск и Лайтнинг Дэнсер появились в зале, осторожно приближаясь. Тёмные глаза Даск продолжали смотреть на меня, в то время как Дэнсер со своими лимонно-жёлтыми глазами с небольшим любопытством осматривалась.

— Так… что за вторая услуга? Давай покончим с этим.

Я лишь кивнула в сторону палаты Глори.

— Мне нужно, чтобы ты помогла своей сестре.

Её зрачки сузились, она отпрянула от меня.

— Пошла ты на хер.

«К чёрту обещание»

Я вылетела со стула и повисла на ней, пока инвалидное кресло грохотало в коридоре позади меня. Обхватив копытами её шею, я посчитала, что мне повезло, когда она тяжело осела, а я упала перед ней, глядя ей в глаза.

— Послушай! — Прошипела я ей в лицо, выглядя так, будто я могла испарить её одной лишь яростью. — Мне насрать на политику, традиции Анклава, твои собственные, ёбнутые, вопросы гордости или чести, или как там её пегасы называют! Глори лежит там, и она нуждается в твоей помощи.

— Если она хотела моей помощи, она не стала бы дашитом! — крикнула Даск мне в лицо.

Я пнула её так сильно, как смогла… что, если честно, выглядело довольно жалко, когда мои конечности согнулись под ударом.

— Она потеряла свое крыло! — закричала я, и это заявление потрясло её гораздо больше, чем моё физическое нападение. — Она получила травму, и от ХМА крыло отмерло прямо с её тела! Так что, вот что тебе придётся сделать… — зарычала я, указывая на закрытую дверь. — Ты пойдёшь туда. Ты поговоришь с ней. Ты будешь улыбаться. Ты сделаешь её счастливой. Мне плевать, что ты скажешь, как ты солжёшь, или что тебе придётся сделать… Ты найдёшь какой-нибудь способ, чтобы вернуть ей тягу к жизни, сказала я, стиснув челюсти, слёзы текли по щеке. — Потому что я не могу…

Даск закрыла глаза.

— Ты не понимаешь. Если хоть какой пони узнает, что она жива…

— Винд Виспер уже знает. Ей плевать. Неужели не понятно, Даск? — сказала я, чувствуя, как мои ноги медленно уходили из-под меня, пока я сидела, — я была такой же, как Глори сейчас. Это чуть не убило меня. Убило бы, если бы я не забыла о предохранителе у пистолета! И единственной вещью, которая отрезала меня от этого, было то, что кто-то дал мне что-то… что-угодно… ради чего жить. — Я позорно склонила голову. — Я не могу этого сделать… Я… Я та, кто причинил ей боль. Это всё, что я делаю… а ей необходимо жить. — Я глубоко вздохнула и посмотрела ей в глаза ещё раз. — Ты сделаешь это. И знаешь, почему?