— Что со всеми ними случилось? — спросила Скотч Тейп, глядя на кости, застывшие в позах, создававших видимость, что они все еще пытались вскрыть двери вагона.
— Когда жар-бомбы взорвались, одна из них, должно быть, повредила туннель. Он сыграл роль трубы, увлекая огонь и сжигая все на своем пути. После этого, я думаю, пони попытались укрыться здесь… и радиация прикончила их, — торжественно сказала Глори. — ХМА сохраняла останки от гниения в дальнейшем.
— Я сегодня упоминал, как я люблю это место? — сказал П-21, переползая через кусок обвалившегося потолка.
— Могло быть хуже, — сказала Рампейдж с усмешкой.
— Я знаю, что могло быть и хуже. Я ожидаю, что станет хуже, — П-21 сказал, смотря вперед на полосатую пони. — На самом деле, прямо сейчас все так хорошо, что я начинаю чувствовать себя параноиком.
Просочившаяся вода плескалась вокруг наших копыт, пока мы двигались вдоль ржавых путей.
Прямо скажу, я также потихоньку становилась параноиком. Мы двигались вдоль путей почти полчаса, и не было никакого способа не шуметь для полдюжины пони. Мы должны были притянуть всевозможные неприятности, но на моем Л.У.М.-е все еще было чисто.
Мы дошли до конца ветки Луны на станции Музей и направились вверх по грязной бетонной лестнице. Шел холодный и сильный дождь, чьи гигантские капли врезались в нас с почти болезненными последствиями. Стоя у входа в метро через дорогу от музея, я посмотрела на своих друзей. Всем было холодно и мокро.
— Давайте переждем дождь с часок. Дверь разгрузочной площадки открыта.
В последний раз, когда я была здесь, я была слишком пьяна, чтобы помнить, каким именно разгромленным мы оставили здание. После двух сражений, моего и всё-равно когда случившегося два века назад, музей определенно выглядел чуточку пострадавшим. Какой-то пони прошёлся и встряхнул это место ради чего-угодно ценного. Может быть, это были выжившие из пони, которые напали на меня. Пожалуй, это была достаточная плата за то, что я сделала для них.
Лампы были еще более дёргаными, чем я помнила. Они мерцали и вспыхивали время от времени, а динамики невнятно произносили бессвязные слова и фразы, как толпа пьяных призраков. Тела остались и были скорее осушенными, чем гниющими. «ХМА.» Я предполагала, что со временем они становятся настолько сухими, что распадаются, а не сгнивают, оставляя только кости и сухожилия после себя.
— Ну, по крайней мере, тут нет дождя, — сказала Глории, пытаясь ярко улыбнуться.
— Да. И девять и один по мурашкометру, — добавила Скотч Тейп. Вдруг она вскочила и вытащила ключ, вцепившись в него пастью, указывая копытом на дверь к стендам с минералами. — Кфасые этки! Кфасые этки!
Я посмотрела, увидела красные метки и услышала шорохи и перещёлкивания.
— Просто радтараканы. Успокойся. — Затем раздался долгий, низкий раскат грома, и по моей гриве проползли мурашки, когда свет погас, а затем медленно замерцал, снова оживая. Здание, казалось, не знало, который эмбиент играть, и так две мелодии смазались вместе. — Всем находиться рядом. На всякий случай.
Какой-то пони скрылся не только с оставшимися когтями со скелета дракона, но так же и с клыками!
— Ну, это не справедливо, — пробормотала я.
— Именно. Только у Блекджек есть право на холодное и смертоносное оружие в Пустоши. Селестия запретила другим пони использовать их для собственного выживания, — саркастически заметил П-21, пока я шерстила кости на предмет нахождения ровного размером с мизинец когтя.
— В самом деле? Как она заполучила это право? — вежливо спросила Глори, смотря на кости. Она поймала наши потрясенные взгляды, и ее уши сложились немного назад. — Я имею в виду, они очень подходят ей.
Я улыбнулась, а затем моргнула.
— Ну… в конце концов, после всего может же здесь для меня быть холодное и смертоносное оружие! — сказала я, обвернув свой хвост вокруг шеи П-21 и дергая его за мной. — Сюда, Сарказм Сарказмович!
Я отпустила его и побежала к витрине с мечом, которую была вынуждена покинуть раньше.
— Таким образом, мастер взломщик… готов к вызову? Думаешь, сможешь открыть это? — спросила я, стуча по витрине. Лезвие по-прежнему лежало на своем жатом синем бархате. Он удивленно посмотрел на оружие, потом прищурился, глядя на компактный замок.
— Давай выясним. — Он достал отвертку и заколки.
Я повернулась к остальным.
— А пока, давайте посмотрим, есть ли здесь что-нибудь, что было пропущено. Лакуна, можешь прикрыть его спину? — Фиолетовая аликорнша элегантно кивнула головой, но посмотрела на меч со странным выражением беспокойства. Хорошо, а лучше всего пусть вскрытием займется профессионал. — Хорошо. Скотч Тейп, со мной, — сказала я, посмотрев на кобылу с небольшой улыбкой. Она оглянулась, немного любопытно и слегка настороженно. Я обратилась к Глори и Рампейдж. — Можете вдвоём поглядеть наверху?
— Конечно, — кивнула серая пегаска.
Разделение в жутком здании, возможно, было готовым рецептом несчастья, но это сэкономило бы время. Пока Рампейдж и Глори направились наверх, я пошла к выставке «Горные породы Эквестрии». Бдительность плыл впереди меня, двенадцатимиллиметровый пистолет выискивал все, что выглядело отдаленно угрожающим. Длинные чистые витрины растянулись ровными рядами туда и сюда по длинной комнате. Вид плаката Твайлайт Спаркл, носящей каску шахтера, и держащей булыжник в копыте над заголовком, гласившим «Горные породы это круто!» показался мне невероятно… тупым. Ладно, она создала Сады Эквестрии, но не было никаких сомнений, что она была яйцеголовой во всех отношениях.
Большинство витрин были не тронуты. Образцы минералов внутри были просто камнями, а единственная вещь, которой в Пустоши было полно, это камни. Единственный тронутый стенд был большим стендом из «магических камней», которые блестели в своём бронированном корпусе. Я могла сказать, что он был бронированным, потому что выглядел так, будто какой-то пони пытался воспользоваться динамитом, чтобы взрывом открыть его, и до сих пор корпус был совсем нетронутым. Я не смогла даже учуять гарь.
— Так… как у тебя дела? — спросила я наобум, используя магическую пулю, чтобы превратить бегающего радтаракана в слизь. Кобыла подпрыгнула, и я не была уверена, было ли это от выстрела или от вопроса.
Она выплюнула ее девятимиллиметровый автоматический пистолет в карман на ноге, служивший кобурой.
— Я в порядке, — сказала она, тяжело оглядываясь вокруг. — Просто… мне не нравится это место.
— Это сильно отличается от стойла, не так ли? — Я тоже нахмурилась, смотря на комнату с мерцающими лампами. Скотч одарила меня «не нравится» взглядом. — Есть место недалеко отсюда. Называется Капелла. Там куча пони твоего возраста, живущих там, они называют себя Метконосцами. Они потеряли свои семьи. Я уверена, что они были бы рады видеть тебя. Ты знаешь о машинах и тому подобном больше, чем любой из них.
Она не ответила сразу. Она смотрела на кучу мусора с жестким выражением лица. Затем, через несколько секунд, взглянула на меня.
— Я в порядке.
— Скотч. Я подбежала к ней и положила копыто на плечо. — Ты не в порядке. Ни один из нас. Пони, который в порядке, возможно, убежит, крича, из помещения при первом же взгляде на то, чем мы занимаемся.
Она вздохнула, ее оливковое тело немного поникло.
— Мама умерла месяц назад. Я помню, как она говорила мне, что поможет мне тщательно изучить копытоводство терминального техника, когда вернется домой. У меня были проблемы с прохождением этого курса. — Она смотрела прямо на меня сине-зелеными глазами за ее очками. — Она сказала мне, что если я просто пройду его, невзирая на трудности, все было бы понятно. Я просто должна была быть упрямее.
— Затем Риветс сказала мне, что я займу место мамы. У меня даже не было шанса сказать… сказать что-нибудь, прежде чем она была переработана. Утром у меня была мать. Вечером… у… — Ее голос прервался, и она сделала маленький дрожащий вздох. — Уже не было. — Она фыркнула и потерла нос, указывая на меня копытом. — Затем все пони сошли с ума и… и затем ты появилась. А потом… потом… Однажды утром я проснулась, чтобы починить засоренный реактор. А вечером… все пони, которых я знала, были мертвы. — Она посмотрела на меня, ее губы плотно сжались. — И ты их убила.
