— Более тысячи километров туннелей, метрополитенов и других частей подземной инфраструктуры было построено в Хуфингтоне, и значительная их часть остаётся неповрежденной и не затопленной, благодаря все ещё действующим насосам и системам вентиляции. Следует проявлять осторожность, придерживаясь сточных вод туннелей обслуживания и синих линий туннелей метро. Входить в промышленные туннели только при крайней необходимости. Красных туннелей следует избегать любой ценой. Эти туннели безопасности были закрыты во время войны и содержат оборонительные системы. Запомните: Красный — смерть.

— Оооо картинки! — она подняла книгу держа её ртом, показывая нам роботов, песчаных собакоподобных монстров, внешность которых больше похожи на механизмы, чем на плоть. Я очень надеялась, что это было художественный представление, а не точное описание.

— Более тысячи миль? — ахнула Глори. — Где они их разместили? Ядро не более пяти миль в поперечнике. Как в Эквестрии так много выкопали и так быстро?

Но я вспомнила воспоминания Большого Макинтоша о городе во время реконструкции:

— Туннели поверх туннелей над туннелями, — сказала я, поднявшись на копыта и начала расхаживать. — Они вырыли туннели, чтобы протащить строительные материалы под рекой. И скрыть все линии электропередач и тому подобное, затем напали зебры с драконами; так было надежнее. Они наверняка подключены к основанию города, следовательно, и туннели тоже.

Хуфингтон был крепостью, но это больше чем просто Ядро. Ядро было похоже на большое толстое яблочко мишени, бросавшей вызов зебрам. Но в действительности вся долина была крепостью, смертельной ловушкой для зебр, атаковавших снова и снова. «Вот наши технологии. Здесь в городе который вы пытаетесь сравнять с землей. Приходите и возьмите нас». Я должна была задаться вопросом, сколько зебр погибло, нападая и осаждая этот город. Десятки тысяч? Сотни тысяч? Миллионы?

Я видела кости в Ничейных Землях. Это был маленький холм, вдоль западной окраины города. Сколько их было в бесплодных землях к югу от Фленка. Или на востоке на зебринской территории. Зебры приходили в Хуфингтон снова и снова, чтобы умереть. Город не был крепостью. Это была машина для убийств.

— Итак, есть туннель отсюда до восточной стороны реки? — спросил П-21, глядя через плечо кобылки в руководство. Мы все посмотрели на Рампейдж, которая пожала плечами.

Вдруг я улыбнулась:

— Мы не знаем, но мы знаем того, кто знает.

* * *

— Пони ничего не знают. Почему пони всегда суют свой нос туда, куда не следует?

Проворчал Ровер. Он прошёл через стену в свою мастерскую. Мы прошли всё утро на копытах от Арены до Риверсайда. На карте эти два места были довольно близки, но на самом деле нам пришлось петлять через усыпанные обломками улицы и несколько раз подниматься через упавшие здания. Банда Халфхерт также делала нашу жизнь трудной, из-за слов, что Охранница отклонила предложение Большого Папочки. Мы занимались снайперами всё утро, мы дошли до точки, где Лакуна сбросила свою одежду и вместе с Глори прокатилась по гнезду снайперов в окнах разрушенных домов.

К тому времени, как мы достигли Станции Сансет, я несла Скотч Тейп, чтобы дать её копытам отдохнуть. П-21 нас тоже немного замедлял, но он просто сжал губы и старался держать темп. Песчаные псы чуть было не напали на нас во второй раз, прежде чем они увидели Лакуну. Она была личностью, которую как пони, так и псы, как правило помнят, в частности по её пулемёту, зловеще парящему над головой. Аликорн развила привычку раскручивать пулемёт, когда один из бионических клыков оказывался рядом.

— Мы должны добраться до восточной стороны реки. Есть ли туннели, которые приведут нас туда? — спросила я. Фифи и Скотч Тейп стояли рядом, казалось замечательным то, что они встретили друг друга, но обе сильно нервничали, чтобы поговорить. Все Песчаные Псы были достаточно хороши со своими магическими талисманами, инкрустированными в их механические части. Питание проходило через Риверсайд, и спасенных из остатков туннелей. Многое из этого оборудования, продавалось во Впадине Бримстоуна и Капелле. Торговля спасёт Пустошь.

— Да, да, да, пони, — ворчал Ровер, он подошёл к куче бумаг и рылся в них, что-то бормоча. — Туннели очень опасны для пони. Много опасностей, там в глубине. Пони не должны бродить по туннелям. Туннели являются домом Псов, — в то время как он разрывал кучу за кучей, я осматривала старые планы и чертежи на его стене.

«Конструкция Генератор Заслона Луны #4». «Форт Пони Приложение». «Домашний самофланж».

— Почему ты всё это хранишь? — спросила я, пытаясь выяснить, что же такое «Токомеир». Или «Секция 44, аварийный клапан». Или чтобы кто-то хотел, чтобы это висело на его диаграммах.

Пока Ровер копался в своих бумагах, я заметила пыльный шар памяти лежавший, в испачканной кофейной чашке, с надписью «Охрана Эгиды». С любопытством, я вытряхнула шар, медленно вращая. Посмотрела на Ровера, интересно, что хороший шар память делает у Песчаного Пса.

— Прошу прощения, — спросила я, поднимая шар. — Вы не возражаете, если я посмотрю его?

Он фыркнул, отмахнувшись:

— Это мусор пони. Пёс использует его как ночник для Фифи. Пони может делать с ним, что пони пожелает.

Оставив его копаться в своих работах, я улыбнулся про себя и постучал шаром по своему рогу. Иногда, физический контакт, оказывался, единственный способом, чтобы соединится. Я почувствовал толчок от связи, и мир закружился, удаляясь.

<=======ooO Ooo=======>

Ладно, эта память мне уже не нравится. Поправка: не нравится это тело! Что-то было очень странно в нём. Мои ноги болели, болела спина, мои бедра тряслись и мое зрение было беспорядочным и размытым. Но не смотря на все мои ощущения, самым странным был удивительный набор ароматов. Я не была точно уверена, где они находились, но я точно могла их различать. Я так же могла различить голос, говорящий достаточно чётко. Владелец тела встал со стоном и побежал… ну ладно… пошёл, по крайней мере, до облачного зала.

… — Рад, что с вами всё в порядке Эплджек. Несчастный случай, как это… ужасно, что нечто подобное может ударить как гром среди ясного неба, — произнёс жеребец спокойным тоном. Запах кобылы, яблок, пастельного белья и жеребца заполнил мой нос.

— Ну мы не вполне уверены, что это был несчастный случай, Хорс. Низкий голос Эплснэка привлек моё внимание. — Лифты не падают сами по себе.

— Я… Я не думал об этом. Я надеюсь, что Министерство Морали, всерьёз рассмотрит эту возможность, — сказал Хорс обеспокоенным тоном. — Но в свете этого, возможно… — он замолчал, и на мгновение повисла тишина.

— Что такое, Хорс? Я могу сказать, что какая-то мысль застряла в твоей башке, — устало сказал Эплснэк. Мой хозяин встал, и я почувствовала запах кобылы, долго лежавшей в кровати, и исцеляющих повязок. Что-то потянулось, чтобы потереть уши моего хозяина… погодите? Что же это за уши такие? Они ощущались… пушистыми.

— Там было много озабоченности, по поводу знатных пони, подвергавшихся риску со стороны ассасинов зебр. Мы исследовали некоторые возможности. Запущенно несколько экспериментов. Мы нашли способ поместить органический мозг в механическое тело робота.

— Я что-то слышала об этом, — кисло произнесла Эплджек. — Честно говоря, это одна из самых омерзительных вещей, о которых я когда-либо слышала.

— Необычных, пожалуй, — Согласился Хорс, звуча так, как будто был не доволен такой практикой.

— Мы используем только осужденных пони из Хайтауэра, и только после удаления большинства воспоминаний и личности. Мозг, сохранившийся в геле, выступает просто в качестве процессора.

— Ближе к делу Хорс. Какое отношение это имеет к Эплджек? — потребовал Эплснек.

Хорс откашлялся и заговорил деликатно:

— Видите ли… мы также разрабатываем собачьи модели. На самом деле они уже почти готовы к производству, учитывая, что есть гораздо больше образцов собачьего мозга. Мы просто ищем объект для создания нашего прототипа.