Я соврала. У меня сохранилось множество хороших воспоминаний. Взросление и работа вместе с Мамой. Карточные игры с Риветс. Флирт с Миднайт. Даже в той куче дерьма, каким было Девяносто Девятое, можно было отыскать несколько жемчужин.

— Впрочем, если хочешь… только, пожалуйста, не называй меня героиней. Не было в этом ничего героического. Это было убийство…

Хомэйдж посмотрела на меня с таким выражением, словно уже слышала такое раньше.

— Я всего лишь расскажу пони ту правду, которую они должны услышать, и ничего больше, — торжественно пообещала она.

— Спасибо. — Я уже собралась было уходить, но затем вспомнила кое-что. — Тебе ведь нравится музыка, не так ли? — Её глаза сразу засветились интересом, и я поняла, что вопрос был глупый. Я вытащила ПипБак Дельта. — Тут у меня есть немного музыки. Возможно, она и не в твоём вкусе… Это не Свити Белл. Просто кое-что, что я находила то тут, то там. Немного музыки в исполнении пони по имени Октавия…

— Что?! — восторженно воскликнула Хомэйдж. Я аж подскочила от этого взрывного проявления энтузиазма. — У тебя есть что-то в исполнении Октавии? Я думала, она попала в немилость к МиМо и МС после того благотворительного концерта, и все её записи были уничтожены!

— Ну, я нашла несколько… гм… при ней. — Улыбка Хомэйдж стала чуть более сочувственной. — Она окончила свои дни во Флэнке, но у неё оставалась при себе уйма записей. Они у меня в Капелле, а ещё несколько я загрузила с её терминала.

— Спасибо, Блекджек! Я знаю, что тебе это не по душе, но всё же не могу не сказать, что отныне ты и моя героиня, — сказала она, и я почувствовала, как краснею.

— Что ж… ладно. Ещё у меня тут есть немного музыки от пары чудоковатых пони из клуба под названием «Микшер» во Флэнке. И… гм… кое-что из того, что сыграла я, — робко добавила я, пока ПипБак устанавливал соединение с компьютером. — Хотя, последнее ужасно. Просто ужасно.

— Ты играешь? — спросила Хомэйдж с улыбкой.

— Ужасно!

— На каком инструменте?

— На контрабасе. Ну, мне так сказали… — смущённо пробормотала я, нервно постукивая перед собой передними копытами.

— Прям как Октавия? — Вряд ли она смогла бы улыбнуться ещё шире.

— Я уже упоминала, как ужасно играю? — сказала я, снова густо покраснев. Забавно. Я внезапно почувствовала себя… лучше. Более живой, что ли. Боль и пустота внутри никуда не делись, но мне всё равно стало легче. — Как бы там ни было… Я просто перешлю тебе эти записи… Я знаю, ты любишь музыку. Может и кто-то из твоих слушателей их оценит.

Хомэдж покачала головой.

— Ты неподражаема. В один прекрасный день, когда всё это закончится, нам втроём нужно будет встретиться и поделиться своими историями. Думаю, это будет лучшее интервью в истории ДиДжея Пон3.

«Я, она и… Глори?» Хотя, сейчас не время ломать над этим голову.

— Посмотрим, — ответила я, наблюдая за процессом загрузки музыки из ПипБака. Надеюсь, Хомэйдж сумеет найти им достойное применение.

— Спасибо тебе, Блекджек, — искренне сказала она мне. — Слушай, мне нужно вернуться в эфир. Слушатели начинают беспокоятся, когда меня долго нет, а на западе сейчас весьма неспокойно. Надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь, Блекджек. А ещё я надеюсь, что ты как следует подумаешь над моими словами. Возможно, сейчас ты так и не считаешь, но, всё равно, ты — героиня.

Она последний раз обнадёживающе улыбнулась, а затем повернулась к микрофону.

— Что за героиня мечтает убить себя? — пробормотала я про себя.

— Та, что под стать Хуффингтону. — прошептал Крупье. Я взглянула на карты, мельтешащие в его копытах.

— А уж я думала, что больше не увижу тебя. Ты упустил несколько отличных возможностей как следует выебать мне мозг, — резко произнесла я, поднимаясь на ноги.

Он ехидно посмотрел на меня.

— Какой смысл пинать кобылу, которая и сама неплохо с этим справляется? Скука, — ответил он, и посмотрел на свои карты. — Не казни себя… ты же знаешь, что это неправильно.

— Конечно, знаю, — тихо буркнула я, опустив взгляд на светящийся холодным синим светом экран Дельты. Хорошее настроение быстро улетучивалось. Я снова начинала ощущать запах хлора. — Знаю, что любима. Знаю, что помогаю окружающим. Просто, я больше не вижу в этом смысла. Пони, которых я спасла сегодня, неминуемо погибнут завтра.

— Все умирают. Ты видела, что происходит с теми, кто пытается обмануть смерть. И не говори мне, что это того стоит, — сказал Крупье и раскрыл мне три карты: Рампейдж, Блюблад и Дэус.

— Я говорила не о смерти вообще, а о том насилии, что творится вокруг. Мы едва держимся на грани, но упорно продолжаем день за днём делать очередной маленький шажок к той черте, за которой — пропасть. Скажи мне, что я неправа. Скажи, что для этой отравленной земли ещё есть надежда, — произнесла я с горечью. Крупье вздохнул и прекратил тасовать карты, просто зажав колоду между копытами. Я села рядом с ним. — Я должна знать, ради чего я живу. Мне нужна уверенность, что… что есть надежда на лучшее. Что этот мир не обречён.

Я вздохнула и откинулась назад, постукивая головой о металлическую стену. Как же я устала быть грушей для битья у этой чёртовой вселенной.

— Знаю, Блекджек. Этот же вопрос я задаю и себе, — сказал Крупье, улыбнувшись своей знакомой старческой улыбкой.

— Конечно же, задаёшь. Ты ведь мой глюк, — ответила я, взглянув на гладкий черный Пипбак Дельта. — Ладно, и как же мне узнать, куда этот ЭП должен был отправиться дальше? Может нужно стукнуть ПипБаком о стену? Или потрясти?

— Ты меня спрашиваешь? — усмехнулся Крупье, и в этот момент на экране ПипБака возникла надпись:

>Эквестрийский Армейский Командный Центр: Хуффингтон. Станция Айронмэйр.

На дисплее высветилась также карта с иконкой далеко на востоке. Дельта даже оказался настолько любезен, что скопировал эти координаты на ПипБак Мармеладки.

Я левитировала гладкий чёрный прибор на уровень глаз.

— Эта штука может с лёгкостью рассчитать цену на мясо радтаракана, мгновенно определяет враждебно ли настроен ко мне тот или иной пони, а также способна загружать необходимые мне данные и даже систематизировать их для удобства, даже если я понятия не имею, что мне с ними делать. Есть хоть что-нибудь, что ей не под силу?

— Ну, она, определённо, не откроет тебе секрет счастья, — чопорно ответил Крупье и покачал головой. — Итак… тебя всё ещё одолевают суицидальные мысли?

— Наверное, — пробормотала я, посмотрев на него. — Мне никогда на примириться с тем, что я натворила. Да, знаю, в этом не было моей вины. Я осознаю это. Но стоит мне остановиться хоть на мгновение, и воспоминания о произошедшем начинают терзать меня снова и снова. Хомэйдж права. Мне нужно найти что-то, ради чего стоит жить. Что-то, что по-прежнему имеет смысл. В противном случае, мне придётся убить себя, прежде чем я окончательно превращусь в чудовище. — Я невесело улыбнулась своему собеседнику. — Я уже чувствую, как это происходит, Крупье. Вспомни, что случилось в Стойле. Я дралась с таким неистовством, стремясь убить всех вокруг себя, что это почти стоило мне жизни. А что если бы я сорвалась в Мегамарте? Или в Капелле? Я не могу допустить, чтобы это произошло. Не могу позволить, чтобы нашлось оправдание отравлению целого Стойла. Просто не могу.

Он взял моё копыто в свои.

— Ты напоминаешь мне о старых добрых временах, Блекджек. Надеюсь, ты обретёшь то, что ищешь. Ты нужна этой Пустоши. Нужна своим друзьям. Ты нужна мне.

И с этими словами призрак, рождённый моей больной фантазией, исчез без следа.

Покопавшись в своих сумках, я нашла карандаш и клочок бумаги.

«Пошла прогуляться. Возможно не вернусь. Если доведётся, встретимся в Мегамарте. Простите меня.

БД».

Затем я достала СтелсБак, и, немного поковырявшись в нём, активировала его магию. Спустившись вниз, я увидела П-21, увлечённо роящегося в ящиках в поисках чего-нибудь полезного. Посмотрев на него с прощальной улыбкой, я сунула записку под мой ПипБак Дельта, оставив его в дверях таким образом, чтобы П-21 обязательно на него наткнулся, когда будет выходить. После чего решительно направилась к двери. Давно уже я не чувствовала себя так хорошо.