Кивнув, я придвинулась к столу с компьютером и, создав новый файл, принялась писать маме письмо. Однако так как понимала, что его будут читать и метаморфы, обращалась в большей степени к ним и делала это в холодном тоне. "Но как же хочется высказать Луке, всё, что я о нём думаю! Причём в самых жёстких и нелицеприятных словах! Чтобы он понял, насколько я ненавижу его за ложь, попытку использовать меня, за предательство и манипуляцию мамой!" - подумала я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вставить в послание пару едких, злых словечек. "Тем не менее, делать этого не стоит, пока мама у метаморфов, иначе могу испортить всю ситуацию".

Когда письмо было написано, я дала его почитать Салазару и Мари и, внеся несколько правок, встала из-за стола, уступая место Салазару, чтобы он отправил письмо своему доверенному лицу.

-Вот и всё, - произнёс он, когда это было сделано. - Минут через десять-пятнадцать письмо будет у них, и возможно мы ещё дождёмся сегодня ответа, перед тем, как пойдём в сны.

-Надеюсь, что ответят быстро, - откликнулась я. - Очень хочется понять - на самом деле готовы отдать маму или это лишь блеф и сейчас начнутся отговорки. Пока я склоняюсь к мысли, что будет второй вариант.

Однако спустя сорок минут я поняла, что неправа. А так же мы выяснили немаловажную деталь. В пришедшем письме, написанном от имени Луки, не было и намёка на шантаж, и даже недовольства, что маму будут забирать люди Салазара, и что я на встречу не приеду. Он лишь попросил указать точное место, куда привезти маму и отчима и заверил, что сделает всё возможное, чтобы обезопасить их до передачи нашим людям. Так же он просил пока не возвращаться в Лион, потому что метаморфы Романа следили за домом Салазара и имелась вероятность, что они пойдут на штурм или уничтожение дома, чтобы убить меня, потому что сделанное Романом считается преступлением, и его могут жестоко наказать, если я начну говорить. А последние слова в письме вообще растрогали меня до глубины души.

В конце Лука писал о том, что многое хочет мне сказать, но не доверяет электронной почте, поэтому напишет письмо и передаст его с мамой, и там уже объяснит, почему ему пришлось уехать и как его заставили это сделать. А также выражал надежду, что я всё же дам ему шанс исправить ситуацию и однажды лично встречусь с ним. И всё это писалось с такой нежностью и теплом, что на глаза навернулись слёзы.

-Не верь ему! - раздражённо бросил Салазар, тоже прочитав письмо и увидев, что я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать. - Он пытается манипулировать тобой. Давит на чувства, называя тебе Ириской. А предупреждение о слежке за домом написал специально, чтобы расположить тебя ещё больше к себе. Он ведь понимает, что об этом мы узнаем в первую очередь, а вернее уже знаем и поэтому не возвращаемся. Это лишь игра, как и всё остальное до этого.

-Да понимаю я всё это! - тоскливо выдавила я, а потом, не в силах больше сдерживаться, пробормотала: - Мне нужно побыть одной, - и выбежала из комнаты.

Прибежав в свою спальню, я упала на кровать и разрыдалась, чувствуя, как меня всё больше раздираю сомнения. Разум кричал, что верить Луке нельзя, что его нужно вычеркнуть из моей жизни, потому что он сначала лгал, притворяясь мужем, а потом и использовал, желая получить сновиду в своё личное распоряжение. Но сердце тихо шептало, что возможно не всё так, как показалось изначально и требовало лично встретиться с ним, чтобы выслушать его, заглянуть в глаза и наконец, окончательно определиться с тем, как относиться к тому, от кого я беременна. И этот тихий шёпот перекрывал крик разума, сводя меня с ума внутренним спором и трактовкой событий то в пользу холодного расчёта со стороны Луки, то в пользу проявления его чувств и заботы обо мне.

То плача, то успокаиваясь, я даже не могла определиться со своими чувствами. Я понимала, что должна ненавидеть Луку за всё то, что со мной случилось, но не ощущала этой жгучей ненависти, а наоборот внутри всё больше росло чувство, что всё ещё может наладиться, если я этого захочу.

"Нет, нужно что-то конкретно решать, а не слёзы лить", - после очередного потока сказала я себе и, встав, пошла в ванную комнату. "И решать нужно как можно скорее, иначе превращусь в вечно ревущую истеричку, которая и сама понять не может - любит она или ненавидит того, чьего ребёнка носит под сердцем. В конце концов, нужно о малыше думать, а с таким моральным состоянием я не только себе треплю нервы, а и ему. Поэтому сейчас умоюсь и спокойно, бесстрастно всё обдумаю, а потом буду чётко следовать принятому решению!" - твёрдо сказала я себе и, открыв холодную воду, принялась ополаскивать лицо. А когда более-менее привела себя в порядок, вернулась в спальню и сев в кресло, сдержанно спросила себя: "Итак, если у меня все основания думать, что Лука не испытывал ко мне тёплых чувств? Нет. Все его поступки в доме говорили о том, что я ему небезразлична. Но с другой стороны - это может быть игрой. Или, как говорил Салазар, краткосрочной привязанностью. Дальше - стоит ли верить, что Лука спокойно бросил меня в беде? Нет. Сейчас многое указывает на то, что ему пришлось уехать. Могу ли я точно утверждать, что он всё время лгал мне и всё это разыгрывал только, чтобы использовать?" - этот вопрос был самым тяжёлым и, получив на него ответ, я бы сразу избавилась от всех сомнений, но ответа как раз и не было.

Покусывая нижнюю губу, я уже ощущала, как начала болеть голова от этих душевных метаний. "Нет, тут однозначно необходимо встречаться с Лукой лично, чтобы всё выяснить. Иначе я точно сведу себя с ума. Да и нужно быть откровенной с собой - даже если откажусь от встречи с Лукой и получится ненавидеть его, я всё равно буду задаваться вопросом: "А что он хотел мне рассказать? Правильно ли я сделала, вычеркнув его из своей жизни?" И эта душевная пытка никогда не закончится. А ведь я даже не могу сказать, что ненавижу его... Значит, лучше встретиться с ним и лично поговорить, чтобы всё выяснить. И сделать это необходимо быстрее, пока беременность незаметна, иначе потом не смогу показаться ему на глаза и пытка сомнениями и вопросами продолжится", - решила я и, встав, направилась к выходу, чтобы немедленно поговорить с Салазаром.

Нашла я его в кабинете. Сидя за компьютером, он рассматривал какие-то графики, а увидев меня, нахмурился и, выключив монитор, с тревогой спросил:

-Ты плакала?

-Было чуть-чуть, - нехотя призналась я. - И эти слёзы могут быть не последними, если я не встречусь с Лукой и не поговорю. Поэтому я хочу лично участвовать при передаче мамы и прошу отправить меня в Турин...

-Риша, нет! Об этом не может быть и речи! - отрезал Салазар. - Метаморфам верить нельзя и тем более встречаться с ними!

-Мне это нужно, понимаешь, - я умоляюще посмотрела на него. - Хочу разобраться в ситуации, чтобы уже дальше жить нормально...

-В чём здесь разбираться? В том, что тебе всё время врали? Что использовали тебя и дрессировали как ручную зверюшку, чтобы ты потом тягала им нужные предметы? Что наградили ребёнком, который способен думать только о своих интересах? Что выкрали твою мать? Что, в конце концов, пытались тебя убить?! Ты что, уже забыла, как тебя держали в горячей воде, а перед этим натравили меня? И после всего этого ты хочешь ещё в чём-то разбираться?

-Да, хочу. Не всё так однозначно, как ты говоришь, - решительно ответила я. - Некоторые действия Луки вызывают противоречивые мысли, и я хочу знать, насколько правдива была моя жизнь у метаморфов. Только Лука может ответить на некоторые вопросы...

-Риша, да и так всё понятно - тебя использовали и продолжали бы это делать дальше, пока ты не спеклась бы! Поэтому нет смысла присутствовать при передаче твоей матери и тем более встречаться с тем, кто виноват во всех твоих бедах! - Салазар всё больше распалялся и повышал голос.

-Нет, не понятно! - я тоже повысила голос. - По крайней мере, мне!

Салазар внимательно посмотрел на меня, а потом указал на диван, а когда я села, присел рядом и ласково сказал: