-Ммм, нет, - оставив ложку в тарелке, я провела рукой по голове, стараясь пригладить остатки волос. - Авария. Вылетела через лобовое стекло и три недели провалялась в коме, а когда выписали из больницы, начала бродить во снах. Метаморфы нашли меня спустя полгода после автокатастрофы... А как сейчас делаю, не знаю, если честно... Но точно могу сказать, что было очень плохо и я думала, что умру. Слабость была нереальной и я даже бороться не могла, когда меня в ванну засунули.

-То, что бороться не могла, это нормально. На тот момент, когда я пришёл, у тебя, несмотря на горячую ванну, температура тела составляла тридцать пять и шесть градусов. А при таком человек как раз испытывает слабость и упадок сил... Может ты ещё и процессами в своём организме можешь управлять? Снижение температуры тела было оптимальным в твоей ситуации.

-Вряд ли могу такое. Я и мыслить связно в тот момент не могла, - подумав, ответила я и снова принялась за завтрак. - Наверное, это чудо.

-Ладно, потом разберёмся что к чему, - ответил Салазар и улыбнулся. - Самое главное сейчас, что больше опасность не грозит и я очень рад, что нашёл тебя и в реальности. Мы с Мией не забывали о тебе.

-Когда ты ушёл, я всё вспомнила, - ответила я и, доев бульон, поставила тарелку на поднос, а затем, взяв чай и бутерброды с бужениной, продолжила: - Странно, что я вообще забыла о вас. Наверное, потому что маленькой была... Я вообще свои сны до десяти лет плохо помню. Всё размыто.

-Дело не в том, что маленькой была, а в твоих способностях. Ты была пассивной сновидой, поэтому не помнила свои сны, или максимум, что могла, вспомнить обрывки, - пояснил мужчина. - А потом ещё и травму получила. Она хоть и не сильной была, но после удара, скорее всего, произошло микроизлияние, повлёкшее за собой нарушение нейронных связей, поэтому ты утратила способность воссоздавать свои фантазии. Мы когда поняли это, очень жалели, что так вышло, и решили больше тебя не трогать, потому что наши прыжки с тобой могли усугубить ситуацию. Но я всё равно хотел надеяться, что хоть что-то осталось из воспоминаний о нас...

-Хм, о какой травме ты говоришь? - удивлённо перебила я, жуя бутерброд.

-Как мы поняли, ты с качели упала, а когда попробовала подняться, тебя же ей и ударило по лбу...

-Точно! Было у меня в детстве такое! - воскликнула я и ошеломлённо посмотрела на Салазара. - А откуда ты знаешь?

-Ты нам рассказала, когда мы виделись последний раз. Ты ещё тогда сильно плакала, что больше не получается управлять в снах фантазиями, а мы, как могли, успокаивали тебя и даже попробовали пару раз прыгнуть, но у тебя ничего не выходило. И даже плохо стало. Поэтому мы и ушли, боясь причинить вред и думая, что ты навсегда утратила свои способности. Но вышло всё иначе. Ты стала ещё сильнее. Расскажи мне всё. А для начала скажи - после аварии всё началось со снами, или ты как-то по-другому восстановила свои способности, а после и развила их?

-Подожди, ответь мне сначала на один вопрос, - попросила я. - Не совсем понимаю, чем пассивные сновиды отличается от активных.

-Здесь всё просто, - с готовностью произнёс Салазар. - Если брать в общем, то пассивные сновиды не помнят своих снов досконально, не способны находить нужных людей, также не могут выбирать сон по заказу, то есть выйти в точку, задуманную изначально и не могут материализовывать предметы. То есть, вы не совсем контролируете свои сны. Но среди пассивных сновид попадаются и сильные, например, как ты была в детстве. Сильная пассивная сновида способна запоминать большую часть снов, и даже может управлять некоторыми из них. Ты могла создать, что угодно и разукрасить любое место, в которое попадала. Это нас однажды и привлекло с Мией. Мы, путешествуя по снам людей, случайно заглянули к тебе маленькой и провели с тобой три незабываемых года, - мужчина улыбнулся. - Ты была необыкновенной девочкой, а самое главное, свободной и без рамок. На такое способны не многие. Ты могла нарисовать сиреневое небо и синюю траву, или заставить котов летать, а собак показывать фокусы... Понимаешь, ты не ограничивала себя и отпуская фантазию на волю, такие вещи придумывала, что мы с Мией порой долго приходили в себя, после посещений. Для тебя в сновидениях всё было возможно, и реальность не довлела правилами или уже виденным. Помню, ты всегда говорила: "А я хочу так!", и комично надувала губки, глядя на нас своими зелёными глазёнками, когда мы первое время пытались говорить тебе, что трава не синяя, а коты летать не могут, - мужчина тихо рассмеялся. - Благодаря тебе и мы многому научились. Видишь ли, нас с детства учили пользоваться нашими способностями, но при этом направляли в полезное русло, строго ограничивая наши фантазии. Например, синее небо в реальности над головой, значит и во сне оно должно быть синим. Не может собака разговаривать, значит и во сне не должно быть такого. Потому что любая фантазия, это затрата энергии, которая может срочно понадобиться. К тому же нас учили, что десять минут РЕМ-сна слишком драгоценны, чтобы их трать на фантазии. Для нас сон, это было второй реальностью, а для тебя мир, в котором ты делаешь что пожелаешь. Тебя никто не ограничивал и, пуская нас к себе, ты помогла нам лучше понять вообще наши способности.

-Теперь я помню все те свои сны, - с улыбкой сказала я. - Столько всего интересного там происходило, и помню, как всегда ждала вас с нетерпением и грустила, когда вы уходили.

-Скорее всего РЕМ-сон у тебя чуть длиннее, чем у нас.

-Не знаю как тогда, а сейчас говорят, я до сорока минут способна в нём находиться. Возможно, и в детстве он был дольше, чем у вас и поэтому я могла столько фантазировать...

-Сколько? Сорок минут? - Салазар изумлённо посмотрел на меня. - О таком я первый раз слышу... Ну тогда это многое объясняет. Вполне вероятно, что и раньше ты могла долго находиться во снах, потому что когда мы тебя находили, ты уже была во сне, и всегда уходили раньше, чем ты... А расскажи-ка как ты жила до аварии и какие сны видела.

-Сны разные бывали, но если в общем, то имелось несколько типов - одни сны я называла своими, а вторые - чужими. Чужие сны всегда были неприятны, потому что там я всегда находилась в чужом теле, без права действий и голоса, а свои - разными. То я видела что-то хорошее, а то и не раз попадала в экстремальные ситуации, где часто умирала...

-Сны катастрофы - это нормально, - вставил Салазар. - Работа подсознания. А то, что ты называешь чужими снами, на самом деле принадлежат другим людям. Ты пробовала по заказу прыгнуть в чужой сон?

-Хм, нет. У меня даже сейчас не получается прыгать куда-то, кроме своих фантазий. Метаморфы применяли запахи, чтобы я попала в нужное место.

-Этим и отличались пассивные сновиды от активных. Вы не можете самостоятельно выбирать к кому придёте во сне, и не выбираете определённую точку, - задумчиво произнёс мужчина. - Получается, в чужих снах ты не сторонний наблюдатель?

-Ммм... это по-разному, - ответила я, вспоминая свои ощущения. - Иногда я в чужом теле, а иногда как бы вижу себя со стороны... то есть не себя, а другого человека, но я как бы привязана к нему... Даже не знаю, как точно объяснить... Я, как часть того человека и это неприятно...

-Ладно, не мучайся с этим. Я понимаю, о чём ты говоришь. У тебя и в детстве были с этим проблемы. Ты не умела самостоятельно прыгать в чужие сны, хотя мы с Мией пытались научить тебя этому. В свои фантазии ты переносилась без проблем, или в наши, а вот с чужими сновидениями у тебя были проблемы. Ты всё время терялась, попадая не туда, куда нужно и менялась, вбирая в себя черты характера другого человека. Единственный вариант, который хоть как-то помогал - это перетаскивание тебя. Мы с Мией брали тебя за руки и переносили в задуманную точку..., - мягко сказал он, а потом на секунду задумался и, улыбнувшись, добавил: - Хотя думаю, наше обучение зря не прошло, раз ты продолжала попадать в чужие сны. Ты на уровне подсознания помнила, чему тебя учили, и просто наугад прыгала... Ладно, это уже не столь важно. Расскажи лучше, как всё складывалось после аварии?