Отличился и комсомолец-москвич лейтенант Евгений Федосеев. Он уничтожил две противотанковые пушки и много пехоты противника, поджег его склады боеприпасов и горючего. В атаке Федосеев был ранен, но не покинул поля боя. За этот подвиг его наградили орденом Красного Знамени.
Батальон Шестакова вынудил фашистов бросить пушки, боеприпасы и в беспорядке отходить. Но далеко уйти им не удалось. Только пленными враг потерял здесь до 300 солдат и офицеров. Это позволило генералу Горбатову активизировать продвижение 985-го стрелкового полка майора П. Ф. Осинцева, а за ним и других частей своей дивизии. К вечеру вслед за танкистами они ворвались в село Непокрытое и овладели важным узлом сопротивления противника. На исходе дня мы с Александром Васильевичем докладывали командарм, что 226-я дивизия при поддержке танков продвинулась вперед на 10 километров и расширила прорыв в стороны флангов.
Ночью я вернулся на армейский КП. Полковник Прихидько сообщил мне парадоксальный факт. Оказалось, что наибольшего успеха добились наша и 21-я армия. Подразделения 76-й стрелковой дивизии из армии В. Н. Гордова захватили небольшие плацдармы на западном берегу Северского Донца, около деревень Безлюдовка, Новая Таволжанка, и затем соединили их. Одновременно 293-я и 227-я дивизии овладели тремя населенными пунктами, продвинувшись в северном направлении на 10 и в северо-западном - на 6-8 километров. Войска же самой мощной, 28-й, армии прошли, к сожалению, всего 2-4 километра. Им не удалось сломить сопротивление врага в ключевых опорных пунктах Варваровка и Терновая.
С утра следующего дня мы стали получать от разведподразделений 124-й дивизии, а также от авиаторов сведения о сосредоточении в полосе нашей армии значительного количества немецких танков и пехоты. Командарм поставил вопрос перед С. К. Тимошенко о необходимости серьезно усилить 38-ю и перенести в полосу наших действий основной удар, но получил отказ. Ему предложили держать во втором эшелоне три танковые бригады на случай удара противника. Семен Константинович считал, что настойчивое выполнение первоначального плана вскоре принесет ожидаемые результаты. Особые надежды он по-прежнему возлагал на действия 28-й и 6-й армий.
- Как только они более энергично поведут наступление, врагу будет не до контрударов,- заключил он.
Тем временем, хотя войска нашей армии и продолжали довольно успешно продвигаться вперед, Александр Васильевич Горбатов все настойчивее сигнализировал о скоплении немецких танков на старосалтовском направлении. Кирилл Семенович отсутствовал - он уехал в войска, и я решил переговорить с Баграмяном. Иван Христофорович понял меру опасности и, вздохнув, сказал, что не разделяет оптимизма главкома, однако не может его переубедить. Он добавил, что постарается задержать ввод в сражение второго эшелона 28-й армии (162-й стрелковой дивизии и 6-й гвардейской танковой бригады), с тем чтобы в случае обострения обстановки передать эти соединения нам. Одновременно И. X. Баграмян сообщил, что войска генерала А. М. Городнянского, обтекая фланги особо мощных опорных пунктов противника в Верхней Береке и Верхнем Бишкине, прорвали оборону врага на всю ее тактическую глубину. Ширина участка прорыва достигла 50, а глубина - 10-16 километров. Продвигались вперед и войска нашей армии, причем на всем фронте, и тем неожиданнее было, что после полудня 13 мая забил тревогу и полковник А. К. Берестов. Он доложил о резком изменении обстановки в своей полосе, об ожесточенных контратаках крупных сил немецких танков и пехоты из района Приволья и Зарожного в общем направлении на Старый Салтов.
Кирилл Семенович, вернувшийся к тому времени на КП, тотчас же сообщил И. X. Баграмяну о происходящем, а также о том, что наши резервы - 81-я стрелковая дивизия и 133-я танковая бригада - уже использованы. Реакция Ивана Христофоровича была мгновенной. Он попросил генерала Москаленко подождать у телефона, а сам пошел к главкому и через пять минут передал от его имени приказ перейти к обороне с задачей удерживать восточный берег реки Большая Бабка, прикрыв старо-салтовское направление. Для парирования вражеского удара нам передали 162-ю стрелковую дивизию полковника М. И. Матвеева и 6-ю гвардейскую танковую бригаду, но они могли прибыть из 28-й армии лишь на следующий день.
А пока что в стыке нашей и 28-й армий активизировались не менее двухсот фашистских танков с пехотой при нараставшей поддержке авиации. Так, боевые порядки 124-й стрелковой дивизии были атакованы с юга 80 танками с автоматчиками. Но наши воины не дрогнули. Выезжавший в дивизию Берестова член Военного совета армии бригадный комиссар Н. Г. Кудинов рассказывал потом, что бронебойщики 622-го стрелкового полка майора В. А. Мамонтова и батареи 46-го артиллерийского полка майора Ф. Г. Степащенко подбили 12 вражеских танков. Отличился наводчик орудия Иван Кавун. На его орудие двигалось 6 танков, однако он не растерялся, а сосредоточенно выбирал подходящий момент для выстрела. Как только стальная махина выползала из оврага или воронки, показывала днище или поворачивалась бортом, немедленно следовал меткий выстрел. Так четыре танка один за другим вывел из строя искусный наводчик.
Врагу, однако, все же удалось в двух местах прорваться через боевые порядки дивизии. Ее 622-й и 781-й полки оказались в окружении южнее села Песчаное. На помощь к ним подоспела 133-я танковая бригада (командир подполковник Н. М. Бубнов, военком полковой комиссар С. Ф. Завороткин, начальник штаба подполковник М. К. Шапошников). Вражеское кольцо было прорвано. Умело управлял огнем начальник артиллерии дивизии подполковник В. Г. Воскресенский. Он смело выдвигал батареи на открытые огневые позиции. Части 3-й немецкой танковой дивизии не досчитались в этих схватках 32 боевых машин. Но немалыми были и наши потери.
Враг нервничал. 12 мая 1942 года фон Бок записал в своем дневнике: "В полосе 6-й армии противник перешел в наступление крупными силами при поддержке многочисленных танков из северо-западного фаса изюмского выступа и из района Волчанска. Еще до полудня стало ясно, что на обоих участках он достиг глубоких прорывов. Я запросил разрешения на использование 23-й танковой дивизии и получил его, но с условием, что соединение сохранит полностью боеспособность для участия в операции "Фридерикус-1"{124}. После полудня я установил, что прорыв в полосе 8-го армейского корпуса приобрел весьма угрожающие формы... Вечером противник был в 20 км от Харькова. Я позвонил Гальдеру и сказал, что о начале операции "Фридерикус-1" в ранее назначенный срок не может быть и речи. Гальдер возразил, что приказ фюрера не подлежит обсуждению.
- Недопустимо,- сказал он,- расходовать силы для косметических целей, они необходимы для решающей операции.
Я ответил, что речь идет отнюдь не о косметике, а о жизни и смерти, и продолжал, что считаю необходимым собрать резервы в один кулак, ни в коем случае не распылять их и использовать самым энергичным образом для восстановления положения.
- В таком духе,- заключил я,- и будут поставлены задачи Паулюсу".
13 мая фон Бок отмечал: "Перед полуднем я информировал фюрера о ситуации в полосе 6-й армии, которая продолжала оставаться весьма серьезной. Я доложил, в частности, что прорыв у Волчанска по сравнению со вчерашним днем значительно углубился на север и что 23-я и 3-я танковые дивизии в 9 ч. 30 мин. начали вводиться в сражение".
Далее фон Бок высказал Гитлеру свое пожелание оттянуть срок начала операции "Фридерикус-1", взять часть сил из армейской группы Клейста с целью нанести с их помощью удар в тыл советским войскам, прорвавшим фронт армии Паулюса под Волчанском, то есть в полосе действий нашей армии. Гитлер ответил, что требуемые фон Боком войска из группы Клейста следует подготовить к переброске, но с самой перегруппировкой пока обождать{125}.
Таким образом, Паулюс, фон Бок и сам фюрер не на шутку напугались развитием событий в районе Харькова. Да и было отчего. Ведь переброска двух танковых дивизий поначалу не дала фашистам желаемых результатов. В ночь на 14 мая части А. В. Горбатова, взаимодействуя с танкистами Т. И. Танасчишина, вновь выбили гитлеровцев из Непокрытого, стремясь пробиться к Михайловке 1-й. Но враг использовал ночное время для вывода 23-й танковой дивизии в исходное положение и в 10 часов утра 14 мая нанес удар уже двумя танковыми клиньями в направлениях, сходящихся на Перемогу. Чтобы сберечь силы, Александр Васильевич с разрешения командарма оттянул к реке Большая Бабка части, только что занявшие Непокрытое. На этом рубеже во всю силу проявилось мужество и беспримерная стойкость воинов дивизии Горбатова. Они не отступили ни на шаг, невзирая на огромное численное превосходство противника.
