- Вот тогда-то,- продолжал он,- мы и разовьем общими силами наш успех. Да, хотя ты ведь, наверное, еще не знаешь, что вчера мы отбили у немцев Клетскую. Доложил об этом Константину Константиновичу с надеждой получить подкрепления, чтобы развить успех, а он приказал пока подождать. Видимо, когда вам дадут войска, мы совместно ударим в этом направлении.
Я ответил, что такое предположение небезосновательно. После этого через штаб Чистякова меня соединили с М. С. Малининым, новым начальником штаба Донского фронта. Он сказал, что по поводу нашего "хозяйства" никаких указаний не имеет, посоветовал действовать по собственному плану и своего присутствия не афишировать.
Так что мы пребывали в полном неведении о нашем будущем. Не случайно наш главный разведчик - москвич, завзятый театрал подполковник В. Г. Романов нет-нет да и запевал довольно приятным тенором известную фразу из арии Ленского, чуть изменив ее: "Что день грядущий нам готовит?.."
Глава двенадцатая. На нашей улице праздник
В полдень 25 октября дверь небольшой казачьей хаты, которую я отвел для ожидаемого нами нового командарма, а пока что обживал сам, широко распахнулась и порог переступил Г. К. Жуков. За ним следовали Л. Ф. Минюк с портфелем и начальник охраны заместителя Верховного майор Н. X. Бедов с чемоданом в руках и неизменной "лейкой" на шее.
- Принимай на постой, товарищ генерал! - весело сказал Жуков.
- Здравия желаю, товарищ генерал армии! Но пока я еще полковник,растерянно отозвался я.
С напускной строгостью Георгий Константинович произнес:
- Пора привыкнуть, что я слов на ветер не бросаю. Раз назвал генералом, значит, так оно и есть.
Я попытался доложить по-уставному о проделанной нами работе, но заместитель Верховного нетерпеливо прервал меня:
- Видел, что не бездельничаете, побывал в здешней округе. Тем временем Николай Харлампиевич Бедов внес и открыл чемодан и дал нам с Минюком понять, что начальству необходимо привести себя с дороги в порядок. Мы вышли и из окна соседней комнаты видели потом, как на дворе у колодца, раздевшись до пояса, Жуков, несмотря на пронизывающий осенний, ветер, плескался холодной водой, которую ему Бедов поливал прямо из бадьи.
После того как мы с Леонидом Федоровичем Минюком обменялись приветствиями, он, вынув из портфеля гимнастерку со знаками различия генерал-майора на петлицах воротника, передал ее мне со словами:
- Эта моя запасная тебе будет, наверное, чуть тесновата, но на первый случай сойдет.
Тепло поблагодарив своего фронтового соратника за эту дружескую услугу, я вопросительно посмотрел ему в глаза. Поняв мой немой вопрос, он тоже молча показал на дверь комнаты, где расположился Г. К. Жуков. Это означало, что о судьбе нашего штаба и о своей собственной я услышу из уст заместителя Верховного.
Вскоре Георгий Константинович позвал нас к себе и без обиняков сказал мне:
- Твой штаб решено повысить рангом. Это будет штаб нового, Юго-Западного фронта, которому предстоит решить важную наступательную задачу.
Сказав это, Жуков приказал Минюку показать мне "документ" - "слепую" карту с грифом "учебная", на которой был очень тщательно графически изображен план наступательной операции трех крупных группировок. Две из них я без труда узнал: это были Донской и Сталинградский фронты, третья же представляла собой новый фронт, образованный из правофланговых армий Донского фронта, усиленных танковой армией смешанного состава. Хорошо изучив местность, прилегающую к Сталинграду, я сразу понял суть дела. Нам надлежало нанести глубокий удар с серафимовичского плацдарма на Калач, а навстречу ему тоже сильный, но более короткий удар планировался для Сталинградского (бывшего Юго-Восточного) фронта. Третий удар, вспомогательного характера, поручался Донскому фронту, как мне показалось, с прежней целью - сковывать 14-й танковый корпус врага.
Здесь я вынужден буду сделать отступление, чтобы вернуться к некоторым обстоятельствам возникновения и развития замысла контрнаступления под Сталинградом, так как не только в мемуарной, но и в научной литературе, вышедшей под эгидой Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и других уважаемых учреждений, в разные годы приводились версии, заметно отличавшиеся друг от друга.
В 60-х годах были частично опубликованы документы о том, что первоначальный вариант замысла контрнаступления, сформулированный в конце сентября Ставкой, не отличался большим пространственным размахом и определял сравнительно ограниченные задачи, причем речь шла о действиях двух фронтов Донского и Сталинградского. Так, в 3-м томе "Истории Великой Отечественной войны" было приведено директивное письмо начальника Генерального штаба генерала А. М. Василевского командующему Донским фронтом генералу К. К. Рокоссовскому. Оно, в частности, гласило: "В целях разгрома войск противника под Сталинградом по указанию Ставки Верховного Главнокомандования командующим Сталинградским фронтом разрабатывается план удара его усиленными левофланговыми 57-й и 51-й армиями в общем направлении озеро Цаца Тундутово... Одновременно с этой операцией должен быть нанесен встречный удар (подчеркнуто мною.- Авт.) центром Донского фронта в общем направлении Котлубань - Алексеевка... Ваше решение и наметку плана операции прощу представить на утверждение Ставки к 10 октября...{218}"
Ответный документ К. К. Рокоссовского мне в архиве, к сожалению, найти не удалось. В своих воспоминаниях Константин Константинович пишет, что впервые узнал о плане контрнаступления от Г. К. Жукова уже в октябре. Ни о письме, подписанном А. М. Василевским, ни о своем ответе на него он не упоминает. Видимо, для него это был не запавший в память эпизод, поскольку Рокоссовский всего неделю назад принял новый фронт, обстановка на котором была крайне тяжелой и требовала немедленных конкретных мер буквально на всем протяжении передовой линии. Тем не менее в архиве сохранился еще один документ Ставки от 11 октября, подтверждавший получение ответа К. К. Рокоссовского и сообщавший ему, что при дальнейшем планировании операции необходимо удар с севера "сочетать по направлению с ударом Сталинградского фронта, о чем указания будут даны дополнительно"{219}.
Из этого непреложно следует, что, как говорилось выше, первоначальный замысел Ставки был довольно ограничен в пространственном отношении, ибо Алексеевка, куда направлялся удар Донского фронта, находилась всего в 15 километрах от окраины южной части тогдашнего Сталинграда. Станция же Тундутово, куда предлагалось нацелить удар Сталинградского фронта, располагалась юго-западнее Сталинграда, примерно в 30 километрах от его центра. Удары не стыковались между собой, поэтому, видимо, и требовались дальнейшие уточнения. В случае их продолжения по прямой встреча состоялась бы примерно в Елхах, Песчанке или Стародубовке. При этом в кольце оказались бы 15-16 дивизий противника, а продвижение наших войск, ведущих окружение, проходило бы вблизи от скопления прежде всего отборных немецких соединений{220}.
А. М. Василевский в книге "Дело всей жизни" об этих документах и связанных с ними обстоятельствах не упоминает, сообщая лишь, что "в первых числах октября в работу (над планом, сформулированным Ставкой во всех принципиальных аспектах.- Авт.) включились командующие войсками и штабы фронтов; им было приказано подготовить предложения по использованию сил каждого фронта для совместной наступательной операции "Уран"{221}. Тем не менее в своих статьях, опубликованных в "Военно-историческом журнале" и сборнике "Сталинградская эпопея", еще до выхода в свет упомянутой книги Василевский гораздо подробнее сообщает об интересующих нас обстоятельствах. В связи с этим приведу выдержку из данных материалов, тем более что именно на них ссылается Г. К. Жуков как на неоспоримое подтверждение своей точки зрения.
Маршал А. М. Василевский пишет: "Руководство подготовкой командования и войск на местах Ставка возложила по Юго-Западному и Донскому фронтам на Г. К. Жукова, а по Сталинградскому фронту на меня. При этом мне было приказано ознакомить с планом контрнаступления командующего войсками Сталинградского фронта А. И. Еременко, выслушать его мнение, но к практическим работам по подготовке наступления до ноября не привлекать, оставив за ним в качестве основной и единственной на это время задачи оборону Сталинграда"{222}.
