Но даже не это смутило новгородских бояр, сколько другая часть послания, писанного на пергаменте и заверенного великокняжеской печатью. Говорилось там, что князь Владимир установил в Киеве новую веру, заключив союз с четырьмя чародейскими кланами: кланом Вепря, кланом Сокола, кланом Быка и кланом Змея. Эти чародеи называли себя колдунами, потому как использовали самые тёмные и боевые чары, а потому наводили страх на все славянские земли. И теперь они объединились и стали друзьями князя. Верховным же богом признавали бога Перуна – бога войны, который теперь стал ещё и богом молнии.
– Во владениях князя и когана Владимира везде должна быть одна вера, – говорил Добрыня на собрании боярской думы, – а иначе враги наши нас сломят. Нельзя нам сейчас давать слабину, враги сильны и их много.
– А ежели кто не захочет чужой веры принимать? – вопрошали дружинники, – как с теми быть?
– Тех мы раздавим, – отрезал Добрыня.
Такие слова встревожили знатных людей.
– Нельзя так, Добрыня, – выступил старый боярин Дамир, – у нас столько разного народу живёт, и все разным богам поклоняются. Купцы, земщина, служилые, люди вообще чёрт пойми кого чтут. Как ты всё это приведёшь к единству?
– С вашей помощью приведём, – спокойно продолжал Добрыня, – если назначите меня посадником и поддержите своим оружием.
– Нет, Добрыня, не поддержим, – возражал Дамир, – у нас, знати, другая вера испокон веков. Мы чтим Рода, Даждьбога, Макошь, Стрибога. Варяги чтут Тора. Так у нас заведено.
– Напрасно вы мне противитесь, – начинал гневаться Добрыня, отчего скулы его напряглись, а ноздри расширились, голос же стал ещё громче, – со мной князь послал не малое войско, а с ним клан Змея, который возглавляет известный вам вождь Усыня. Вы сами знаете, как колдуны не любят вашу волховскую веру. Только дай им волю, весь город в крови утопят.
– Крови хочешь, древлянский недобиток? – злобно прокричал Дамир и бросил на пол шапку, глядя прямо в глаза Добрыне. Далеко не каждый выдерживал его гневного взгляда, а сейчас взгляд Добрыни пылал гневом, лицо залилось краской, и в конце концов он поднялся на ноги и хотел уже наброситься на боярина. Но сразу несколько рук обхватили Добрыню, а ещё с десяток рук сдержали Дамира. Очередной раз бояре порадовались, что старинным обычаем было положено оставлять оружие в прихожей и в думе выступать без него. Иначе сей же час началась бы страшная сеча.
– Я здесь выступаю не от своего имени, – кричал Добрыня, чтобы перекричать поднявшийся в избе шум, – и не от имени древлянской знати, а от имени вашего князя, избранного вами, и который по вашему согласию и с вашей помощью взял Полоцк и Киев. За ним правда, и вы это знаете. Мы не смеем идти против этой правды. К своим врагам великий князь беспощаден, а со своими друзьями он щедр и ласков. Решайте сами, кем вы хотите ему быть: друзьями или врагами.
И с этими словами он вырвался из рук держащих его дружинников и вышел вон из избы. А бояре крепко призадумались. В глубине души все они понимали, что Добрыня прав, за князем Владимиром была великая правда, и именно эта правда привела его на киевский стол. Правда эта была довольна проста – месть. Когда отец Владимира, князь Святослав возвращался из похода против ромеев, войско его задержалось на днепровских порогах. Именно здесь им и бросили вызов печенеги. Святослав отправил своего дружинника – Свенельда за подкреплением, а сам остался ждать врагов. Свенельд уговаривал Святослава, что тому стоит уйти вместе с ним, что печенеги бесчестный народ и уничтожат его. Но Святослав стоял на своём. Ему был брошен честный вызов, а он всегда принимал вызов на поединок. Святослав знал, что печенегов числом больше, но считал, что раз им хватило благородства бросить честный вызов, то они дождутся, когда Свенельд придёт с подкреплением из Киева, чтобы встретить врага в честном бою.
– Если же они меня обманут, – молвил тогда Святослав, – им же хуже, мои сыновья тогда придут и отомстят за меня.
Так и случилось, печенеги поступили бесчестно, большим числом уничтожили малое войско и погубили князя. Из черепа Святослава вождь печенегов сделал себе чашу, из которой пил вино. В тот же год три сына Святослава: Ярополк, Олег и Владимир встретились в Киеве и поклялись перед богами и дружиной, что отмстят печенегам. Князем киевским стал старший сын – Ярополк. Значит, большая часть груза мести ложилась на его плечи. Но Ярополк не спешил выполнять данную клятву, и тогда другой сын Святослава – Олег, заспорил со страшим братом, призывая его в поход на печенегов, и когда тот отказался идти в поход, сам стал собирать войско, чтобы идти без него. В результате ссоры между братьями Олег был убит, а Ярополк захватил земли обоих своих братьев, в том числе и Новгород – вотчину младшего Владимира. Василий бы тогда совсем ещё ребёнком, но он прекрасно помнил, какие были настроения в Новгороде. Все говорили, что правда была за Владимиром, поскольку Ярополк нарушил клятву перед богами и дружиной, предал память своего отца. Именно поэтому Владимир вскоре вернулся в Новгород с дружиной и захватил Новгород. Новгородцы сами радостно молодого встречали князя, за которым была правда. Многие князья тогда шли за князя Владимира, включая черниговского князя Всеволода, поскольку чувствовали за ним правду. Но полоцкий князь Рогволод отказался занять сторону Владимира. И тогда Владимир разорил Полоцк, а теперь захватил и Киев. Вероломный Ярополк был убит, и клятву мести стал нести на себе Владимир. Пришло время мести печенегам, пришло время правды. Именно для этого князь Владимир теперь сделал верховным богом Перуна – бога войны. Это говорили лишь об одном, вскоре начнётся великая война, и она не закончится, пока не будет уничтожена последняя орда печенегов. Колдуны, князья, народ поддерживали князя в этой войне, все шли за его правдой. Но новгородская дружина боялась, что, идя за правду, потеряет свободу, а Новгород потеряет славу вольного города. Новгородские бояре по природе своей были очень горды и не хотели терпеть своё зависимое, подчинённое положение. Боярин Дамир считался одним из самых родовитых и старых в новгородской дружине, и теперь он выступил резко против Добрыни. Дружинник лично наведывался в гости к знатным людям, и убеждал их так же не подчиняться и стоять на своём. Наведался он в гости и к дружиннику Буслаю, и был встречен радушно и приветливо. Старший и единственный законный сын Буслая – Василий, спрятался в укромном месте, откуда ничего не видел, но хорошо слышал, о чём говориться в гостиной.
– Плохи наши дела, Буслаюшка, – говорил Дамир, – я знаю, что князь Владимир наделил тебя не малыми землями. Но этому городу ты обязан большим, здесь ты вырос, здесь росли твои отец и дед, и все поклонялись одним богам. А теперь нас хотят заставить верить в чужих, жестоких богов. Хотят заставить поклоняться Перуну.
– Говорят, великий князь Святослав отдавал почести Перуну, – отвечал Буслай, – это бог воинов, он дарует удачу на поле брани.
– Святослав на нашей земле не жил, – возразил Дамир, – он всегда воевал на чужой земле, а правила его мать и дружина, которые верили совсем в других богов. Правили мудро, чужих богов никому не навязывали. И Ярополк – сын Святослава, чтил родных богов.
– Ярополк – клятвопреступник, – отрезал Буслай, – он отказался от мести за отца, и за это поплатился. За нашим князем правда. Вспомни, Дамир, как мы сами на руках несли его в этот поход на Киев. Владимир держит своё слово, именно поэтому он выбрал своим богом Перуна – бога войны.
– Уж не отрёкся ли и ты, Буслаюшка, от родной веры? – строгим голосом спрашивал Дамир.
– Я всегда был и буду верен своим богам, – отвечал Буслай, – я не змея, своей шкуры не меняю. И коли уж надел одну шкуру, то всю жизнь в ней ходить буду, пока не помру. Но если ты, Дамир, хочешь воевать против Владимира и против правды нам с тобой не по пути.
– Я не собираюсь воевать против Владимира, что ты Буслай. Я лишь хочу напомнить ему о том, что Новгород – это вольный город, и с нами нельзя там грубо обращаться. Я хочу воевать против Добрыни, если угодно.
