Я не уделял ни капли внимания Глафре, так ее звали, но и в то же время ни разу не ударил ее, не обозвал. Наоборот мое постоянное отсутствие ни капли ее не смущало, ведь она не любила меня. Наши чувства были взаимны! Пока меня не было, она целыми днями делала что хотела, была полностью посвящена самой себе. Хоть это и смешно, но благодаря нашему супружеству она была единственной свободной женщиной в нашей деревне, она была вольна делать что хочет. Ей также как и мне нравилось наше сожительство, глядя на жизнь своих сестер она понимала свое счастье.

  Дальше она влюбилась в одного парня младше меня на пару лет. У них завязался роман, они тайно встречались и как я понял, пылко любили друг друга. Я был не против. По законам наших предков она как единожды обвенчанная со мной должна была принадлежать мне до конца. Только моя смерть могла даровать ей свободу. Согласно обычаю Инханор, так звали ее любовника, имел право бросить мне вызов и в честном бою отобрать ее у меня. Но мой отец он как бы самый крутой охотник, тот, чью честь нельзя посрамлять, тем более их отношения уже имели место, то есть она была неверна мне. Все это могло привести к плохим последствиям. Поэтому, не осмеливаясь что-то поменять, они продолжали тайно любить друг друга, будучи, наверное, единственными позволявшими себе любовь в нашей убогой деревушке. Несколько лет мы имитировали супружескую жизнь, пока однажды не вмешался ее папаша. Инханор - ее любовник, был бесплоден, поэтому он и ходил холостым, тоже являясь своеобразным изгоем, только в отличие от меня он верил в идеалы нашей общины, был типичным пронизанным местной пропагандой зомби. А ее папаша потребовал от меня детей. Он сообщил мне о договоренности с моим отцом, по условиям которой мне предстояло лишить его позора, обеспечив потомством в ближайшее время. В противном случае он обещал убить меня, чтобы в мое отсутствие успеть выдать свою дочку за другого, пока еще не поздно. И все это официально, все по законам наших предков, которые нельзя нарушать. Это не считая того что мне пришлось вытерпеть от своего отца за эти годы. В общем, я оказался в тупике единственным выходом, из которого стало бегство, тем более я всегда мечтал увидеть, что творится за Фригнетскими горами. Вот такой вот дурдом. Мне хочется верить, что мой уход приравняют к смерти и каким-то чудом Глафра и Инханор сумеют узаконить свои отношения, - закончил свое эмоциональное повествование Рурхан.

  - Ни фига себе. Это тянет на целый любовный роман. Офигеть просто! - не сдержался Хьюго, пока все молчали, не зная, что сказать.

  - Я сам в шоке.

   - Рурхан, тебе всего двадцать, а у тебя за спиной уже целая жизнь насыщенная столькими событиями, - переживала за него Кристина, одновременно немного завидуя в глубине души.

  - А у нас если ты молод, то можешь любить кого хочешь, где хочешь и когда хочешь, - не смогла сдержать себя Алекса.

  - Это понятно. То есть... я это уже понял... - ответил ей Рурхан, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться, на нее глядя.

  - Я чувствую, сегодня устану кашлять. Может придумать какой-нибудь другой знак? - в шутку поинтересовалась у Джейсона Кристина. А то Алекса все никак не могла сдержать под контролем свои мысли и как следствие язык за зубами.

  В завязавшейся беседе друзья прошли вдоль набережной до нужного переулка. Переменчивая преферийская погода закрыла вечернее солнце, нагнав дождливых туч с севера. По поводу дождя, по словам Кристины можно было не беспокоиться, Дух не даст испортить праздник. Остывшие под серыми тучами праздничные улицы наполнялись все большим количеством туристов. Появились фургончики, из которых раздавалось мороженое, сладкая вата, воздушные шары. Увеличивалось и количество военных патрулей. С ближайшей из городских площадей - места основных гуляний, скрытой где-то за поворотом набережной, доносилась музыка. Скрывшись под своими армидейскими плащами, отличавшими их от туристов, артэоны постепенно присоединялись к празднику, выбираясь на улицы из своих квартир.

  Зная тот мир, что снаружи Рурхан не переставал наслаждаться окружающей красотой. Сейчас глядя на маленькую глупую невероятно добрую и нежную Фиалку, он был согласен с суровыми правилами пропуска во внутренний мир артэонов, с высокими стенами, что отделяют его от остального.

  Вырвавшись из потоков предпраздничной толпы, друзья свернули в переулок. Простой обычный внутренний двор с рядами крылечек открывавших вход в жилые подъезды, а также лавочек и цветочных клумб. На крыльце у нужного подъезда лежал большой черный с пятнами белого пес. Увидев своих друзей он, виляя распушившимся хвостом, бросился им навстречу. Миновав желавшую его обнять Фиалку и всех остальных, пес первым делом подбежал к застывшему на месте Рурхану и начал обнюхивать его.

  - Рурхан не бойся это Шатун, наша очень добрая и дружелюбная собака, - сказала Кристина, поставленная на землю Джейсоном.

  - Шатун сидеть, - строго сказал Джейсон и собака послушалась.

  - Не кричи на него, - вступалась за собаку Фиалка.

  - Шатуня не хулигань. Это Рурхан наш и твой новый друг, привыкай к нему быстрее, - сказала собаке Кристина. Пес, как будто все понимая, глядя на Рурхана, завилял хвостом. Фиалка повисла на шее пса и начала его гладить. - Вы видели, я пошла к нему и хотела его погладить, а он мимо меня промчался хулигашка лохматый! - лепетала она, тиская пса. Остальные, забавляясь милому зрелищу, обступили их кругом. Рурхан приходил в себя после легкого испуга, не без помощи Кристины, поглаживающей его копну.

  - Попроси у него прощения, заласкай за нас, за всех, - Алекса обратилась к Фиалке, опустившись на корточки рядом с собакой. Но пес уже давно сам лизал хохочущую Фиалку пытаясь поставить лапу ей на колено. - Нам пришлось закрыть его дома, когда мы пошли знакомиться с тобой, - Алекса объяснила Рурхану. - Бедненький скажи: "За что?", ведь я всегда был верен вам, - продолжила Алекса, поглаживая собаку. Чем привлекла внимание пса, и тот переключился на нее, в порыве нежности едва не повалив на асфальт.

  - В твоей деревне не было собак? - спросил Хьюго, пытаясь поймать виляющий хвост собаки.

  - Были когда-то давно. Челноки приносили. Но они не прижились у нас. Им же постоянно нужна пища, а у нас с этим порой бывает туговато, ведь мы сами не испытываем голода. Вдобавок они болеют различными болезнями, что также чуждо нам. Чтобы держать собак надо самому быть живым. В смысле обычным человеком, - пояснил Рурхан. - А сколько раз вы кормите его? - Рурхан смотрел на домашнюю собаку, кажущуюся для него дикостью.

  - Нисколько. Следуя твоей терминологии, он тоже не совсем живой, то есть он необычная собака, - начала объяснять Кристина. - По сути, он является номаком, то есть существом по своей сущности подобным тебе Рурхан. Также как и ты он не испытывает потребности в пище, равно как и других биологических потребностей. Лишь доза номакского зелья смешанного с едой, раз в несколько дней - его единственная потребность, - после этих ее слов Рурхан замер, не зная, что сказать, родство с собакой его шокировало. - Вопреки всеобщим убеждениям артэонско-номакские войны не единственное наследие вашего вида. Номаки все-таки внесли свою положительную лепту в развитие мира людей и Духов. Первое время артэоны не могли позволить себе заводить зверюшек. Исходя из санитарных норм и наличия ряда биологических чуждых нам потребностей. То же самое что и у вас Рурхан. В последующем после успешного преобразования животного по номакскому образцу, животные-номаки заполонили артэонский мир. Став нашими лучшими друзьями они заполнили пробел в нашем быту, сделав нас более живыми. Номаки не исчезли бесследно, они живут с нами в образах наших домашних животных, - объяснила Кристина. Все замолчали, ожидая реакции от заметно шокированного Рурхана.

  Пес, оставшись без внимания, подошел к своему новому другу и, виляя хвостом, уставился на него. - Значит мы с тобой одинаковые, - с этими словами Рурхан присел и погладил мягкую расчесанную шерстку вывалившего язык пса. На его шее висит ярко зеленый ошейник с рисунками цветов и следов собачьих лапок, на котором фломастером написано: "Привет, меня зовут Шатун!". По этому глупому ошейнику было не трудно догадаться, кому он принадлежит, вернее у кого дома живет. - Так значит вот он результат номакской эволюции. К этому факту нужно привыкнуть, - сказал он глядя на собаку. Пес прижался к нему, обнюхал лицо, обдал горячим дыханием, но так и не лизнул.