Это забавно, но самым сложным было заставить одежду расщепляться вместе с собой и потом снова восстанавливаться. Поначалу по возвращении из "сумерек" на мне оставались только лохмотья. Блин! Я уже думал носить специальный растворяемый плащ сумеречника, из специальной ткани... - С улыбкой Фросрей снял с шейной цепочки маленькую похожую на брелок железяку, которая в его руках переросла в острый внушительных размеров серебряный кинжал, гладкое лезвие которого отразило в себе пляшущее пламя костра. - Это Сумеречный Клинок, волшебный сплав без проблем и нарушений растворяющийся "сумерках". На его лезвии высохла кровь многих темных магов. Растворение в сумерках, на мой взгляд, самое простое, и в то же время эффективное, действенное из всех персональных умений. Многие мои коллеги считают его слишком грязным и мерзким, брезгуют короче. Магам привычнее убивать на расстоянии. Лишать врагов жизни при помощи своей магической, а не физической силы. Лично марать руки они не любят. Но я замараться не боюсь. Тут все просто: взял, исчез, затем как темный призрак, вырвавшийся из тени, появился у врага за спиной, перерезал ему глотку, забрал его мертвое тело с собой в сумрак, и оставил там навсегда. Ни следов не улик... - глядя с улыбкой на лезвие своего старого клинка говорил Фросрей, пока все молча, пялились в костер.
- Почему именно серебро? - потерянно глядя в огонь, спросил один из солдат. - Почему именно этот металл так опасен для тварей Тьмы?
- Тьма, - сказал маг, и пламя костра пошатнулось, окружающий мрак сгустился, - это явление развивающиеся в каждом мире по своему уникальному пути. Развивающееся эволюционно. Почему именно серебро? Да это очевидно. Просто какому-то великому порождению Тьмы, когда-то давно надавали под зад чем-то серебряным, - старый маг заставил своих спутников улыбнуться. - Теперь все они: порождения Тьмы - последователи его, бояться серебра.
На рассвете река Амро приближаясь к своему устью, разбилась на множество проток и ручьев. Стена Тумана полностью заняла собой центральный речной поток, их лодка с бешеной скоростью понеслась по какому-то боковому каменистому ручью. Чудом не напоровшись на камни они вылетели в стоячее заболоченное Туманное озеро. Жуткая стена разрезала озеро пополам, преферийская - восточная половина которого застыла в мертвом мраке. Из покрытой небольшим слоем водорослей мертвой воды возвышались мачты погибших кораблей, среди иных корабельных обломков плавали иссушенные расчлененные тела, стучащие о борта лодки. Сюда в восточную мертвую часть озера жуткая стена извергала останки всех своих жертв.
Дальше по болотистой местности водный путь продолжался протоками и озерами. И вот, наконец, их лодку вынесло в шумящую волнами южную часть западной Соленой Мили. Стена Тумана опять отошла от берега. Путь вдоль побережья Страны Ворона, под присмотром стражников верхом на огромных воронах, парящих в облаках, занял больше суток. Рэвул с тяжестью смотрел на вершины родных гор, ему было проще выброситься за борт, чем снова возвращаться в эту клоаку. Но он пересиливал себя, смирившись с фактом собственной гибели, был не против стать откупом невиновного мира безумному Духу. Это своеобразное принесение себя в жертву ради общего блага, дарует ему надежду на искупление грехов, а также положит конец печальной истории Страны Волка.
Побережье Страны Ворона заканчивалось, упираясь в грозную стену Фригнетских гор, по ту сторону которых, зелеными лесами начинался берег дикого юга, поэтому эта часть Соленой Мили нуждалась в защите. Поэтому гигантской посадочной площадкой выдолбленной в горном склоне на расстоянии ста метров от бьющихся о камни волн раскинулась сторожевая крепость Рабейнкар. Вблизи своего логова в небе парили не менее десяти дозорных верхом на огромных воронах.
Четверо сопровождавших их армидейцев в лодке двинулись обратно к побережью Страны Ворона, чтобы согласно договоренности разбив на берегу лагерь в течение двух недель ожидать возвращения либо Рэвула, либо мага. Которые тем временем по выдолбленной в горном камне лестнице поднимались в Рабейнкар. На середине лестницы огромный ворон завис в небе в пяти метрах от них, наездник на его спине пристально изучил двух гостей, распознав Фросрея дернув поводьями двинувшись дальше по маршруту воздушного патрулирования.
В сотне метров над морем, на выдолбленной в горном склоне площади в пару сотен квадратных метров раскинулась своего рода посадочная площадка. В разных местах горели костры, у которых толпились дежурившие сегодня охранники, отдыхающие от полетов птицы и их наездники. Через несколько специальных ворот с площади можно было попасть во внутреннюю выдолбленную в горе часть крепости, где располагались казармы для несущих вахту солдат и просторные залы для огромных ворон.
Сколько бы Рэвул себя не готовил к этой встрече, все равно, увидев вблизи воинов Людей Ворона, он затрясся как осиновый лист. Оставив его на краю площади, Фросрей отправился уладить вопросы со здешними командирами. На оставшегося в одиночестве Рэвула давили несколько десятков взглядов стоящих сегодня в дозоре воинов Людей Ворона, облаченных в черные доспехи, с лицами, до половины выкрашенными в черный цвет. Даже огромные вороны смотрели на него. Одетый в специальный термостойкий предназначенный для экспедиций темный армидейский комбинезон, с бородой расчесанной Авророй, на дикаря из Людей Волка он совсем не походил.
- И вы приплыли с севера?! - закинув ноги на стол, с ухмылкой спрашивал развалившийся в своем кресле командир полетов Рабейнкара. Фросрей оказавшийся где-то в глубине внутренней расположенной в горе части крепости, вел вынужденный диалог со здешними командирами в одном из их рабочих кабинетов. Одетые во все черное, даже с бородами, выкрашенными в черный цвет, командиры Рабейнкара казались ему невоспитанными неотесанными дикарями.
- Да. Южные воды, насколько нам известно, сейчас кишат пиратами, да и вопреки договоренностям многие из людских королей, что имеют выход к морю, обзавелись целыми флотами. Чтобы пройти через те воды нужно двигаться целой армадой, а нам выделили всего один кораблик, который мы оставили в Пелейской бухте. Пришлось на лодке пробираться через водный путь, - ведя эту беседу через силу говорил Фросрей.
Им выделили одну из здешних ворон. Рэвул с трудом взобрался в наспинное седло огромной птицы. Фросрей кряхтя, залез следом и уселся за его спиной, взяв в руки поводья. Едва Рэвул успел натянуть на голову защитные очки и ухватиться за седло, как гигантский Ворокан взмыл вверх и огромная площадь Рабейнкара с каждой секундой стала уменьшаться, оставшись далеко внизу. Рэвул визжал от страха и восторга одновременно.
Под периодическое с непривычки нереально громкое карканье на спине огромной птицы они перелетели через горы и приземлились в дебрях Мерзлого леса. Хлопьями разметая подтаявший снег огромная птица приземлилась, тело Рэвула вывалилось из седла. Еще в воздухе Фросрей вонзил ему в шею ампулу с одурманивающим сознание препаратом, чтобы избежать ненужного эмоционального накала. Фросрей спрыгнул на снег, птица, громко каркнув, с радостью упорхнула. Рэвул пребывал в состоянии подобном сильному опьянению: с трудом мог передвигаться, шевелить конечностями, однако ничего не понимал, позабыв, кто он вообще есть в этом мире. Фросрей взвалив его на себя, двинулся на встречу с Таргнером. Неописуемо странной казалась воцарившаяся ныне над этим местом тишина. На некоторых деревьях висели сосульки, снег местами подтаял - чары безумного Духа отступали, лес медленно оживал.
Они пришли к Ледяному озеру, в котором обитал Таргнер. Небольшое круглое озеро со всех сторон окруженное заснеженными соснами, центр, которого был, затянут огромной неподвижной льдиной, а у берегов лед был растрескавшимся, сквозь трещины была видна черная ледяная вода. Маг, оставив Рэвула лежать на берегу у воды, сам отошел метров на десять назад. Рэвул как пьяный мычал и что-то бредил себе под нос.
