No 8275.

Дудоров".

Одновременно в ночь на 4 июля были перехвачены телеграммы на имя главковерха о вызове с фронта надежных частей для подавления восстания в Петрограде.

Полученные телеграммы говорили о начавшееся мирной демонстрации против Временного правительства. Но Временное правительство само провоцировало вооруженное столкновение как в Петрограде, вызывая войска с фронта, так и в Балтийском флоте, отдавая распоряжение поставить на позиции подводные лодки и в случае необходимости топить корабли, идущие в Кронштадт, а также вызывая миноносцы для борьбы с направляющимися для участия в демонстрациях в Петроград кронштадтцами.

Июльские события начались. Гельсингфорсский Совет 4 июля с утра до позднего вечера искал формулы компромиссного решения об отношении к Временному правительству. Перед ним стояла неразрешимая задача: меньшевистское и эсеровское болото, составлявшее большинство совета, обязано было, с одной стороны, настаивать на вынесении решения полного доверия и поддержки Временному правительству, а с другой стороны - вся матросская и солдатская масса требовала передачи полноты власти Советам. К вечеру незначительным большинством Совета была принята резолюция, порицавшая тех, кто выступит для участия в демонстрации с оружием в руках. Такое решение вызвало возмущение присутствовавших членов Центробалта и представителей судовых комитетов. Представители Центробалта заявили, что они решили послать корабли в Петроград, не только не по приказу Временного правительства - для борьбы с кронштадтцами, а для поддержки последних, причем было заявлено, что решение о посылке судов принято на дневном заседании Центробалта. Заявление членов Центробалта произвело ошеломляющее впечатление на всех присутствовавших меньшевиков и эсеров. Дальнейшее заседание Гельсингфорсского Совета было прервано, и все присутствующие на заседании направились на "Полярную Звезду"{16} для участия в открывающемся заседании Центробалта совместно с судовыми комитетами.

В течение 4 июля вследствие нерешительности и растерянности местных гражданских властей в городе царило полное безвластие. Центробалт вынужден был во избежание эксцессов выслать вооруженные патрули. К вечеру на всех судах и в пехотных частях царило весьма возбужденное настроение: требовали посылки в Петроград на помощь петроградским рабочим и кронштадтцам кораблей в целях предъявления требований о передаче власти Всероссийскому Съезду Советов, а также ареста Лебедева и Дудорова.

В 19 часов 30 минут на "Полярной Звезде" Центробалт открывает пленарное заседание совместно с судовыми комитетами и представителями от всех воинских частей и Гельсингфорсского Совета. Меньшевики пытались вести перед заседанием агитацию среди собравшихся матросов, но тут же были удалены самими матросами. Исход заседания был предрешен. На повестке дня стоял один вопрос: о передаче власти Советам. На заседание был приглашен командующий Балтийским флотом, которому перед основным докладом было предоставлено слово для оглашения полученных телеграмм и распоряжений за подписью Дудорова и Лебедева. После оглашения телеграмм и отказа командующего выполнить распоряжения Временного правительства собранием была принята единогласно при одном воздержавшемся резолюция Центробалта. На этом же собрании была избрана делегация, которая, получив резолюцию и наказ, отправилась на четырех миноносцах в Петроград.

Рано утром 5 июля, когда первые лучи восходящего солнца осветили залив, к Центробалту подошли четыре миноносца. На них пересела делегация, и с развевающимися красными стягами миноносцы вышли из гавани. С кораблей матросы, стоя во фронте, провожали делегацию и уходящие миноносцы криками "ура"; В эти минуты никто не допускал мысли, что наша делегация вместо выполнения возложенной на нее миссии по приходе в Петроград очутится в "Крестах". В течение суток все с напряжением ждали ответа от посланной делегации. Поздно вечером были получены разноречивые сведения, которые поставили в тупик Центробалт.

5 июля в 2 часа 10 минут была получена следующая телеграмма: "Гельсингфорс. Онипко.

Совет депутатов.

Положение в Петрограде тревожно; приблизительно четверть предприятий бастует; в городе идут демонстрации, большей частью вооруженные, разъезжают автомобили с пулеметами и скорострелками, наводя панику на население. Во многих местах беспорядочная стрельба с жертвами. Паника усиливается провокацией. Лозунг: "Вся власть Советам"; в действительности все движение направлено против Советов. Были попытки ареста Чернова, Керенского; на улицах много пьяных; ведется погромная агитация. Уступок никаких вооруженному давлению и угрозам Совет не сделает. Из армии шлют телеграммы протеста против петроградских полков. Революция в опасности. Опираясь на верные революции войсковые части, Совет исполнит свой долг до конца.

Войтинский".

В 3 часа 15 минут 5 июля была получена вторая телеграмма: "Гельсингфорс. Комфлот.

Временное правительство и Исполнительный Комитет указывают на недопустимое поведение частей Балтийского флота в лице береговых и; судовых команд Кронштадта, арестовавших министра-социалиста Чернова, освобожденного только после настойчивых уговоров, исходивших от Троцкого, и выступивших против распоряжений органов всероссийской демократии, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, угрожая своими действиями революции и действуя против верных революции войск, чем был вызван ряд кровавых столкновений на улицах Петрограда.

Дудоров".

Последняя телеграмма махрового черносотенца Дудорова, который якобы тоже опирается на так называемую всероссийскую "демократию" и верные революции войска, вызвала новое возмущение среди моряков. Теперь было понятно, что вместо ареста Дудорова и Лебедева за провокацию против флота арестована посланная нами делегация. В 5 часов вечера 5 июля судовые комитеты вновь потребовали созвать пленарное заседание совместно с Центробалтом. На этом заседании вновь была принята следующая резолюция: "Центральный комитет Балтийского флота, собравшись 5 июля 1917 г. совместно с судовыми комитетами дредноутов: "Севастополь", "Петропавловск", "Слава", крейсеров "Адмирал Макаров", "Богатырь", "Россия", "Громобой", "Олег", "Баян", "Рюрик", "Диана", посыльного судна "Кречет", яхты "Полярная Звезда", команды штаба командующего флотом, заградителей "Нарова", "Лена", "Зея", "Мета", сторожевого судна "Коршун", эскадренных миноносцев "Самсон", "Лейтенант Ильин", "Гремящий", "Забияка", "Внимательный", "Пограничник", "Амурец", "Инженер-механик Дмитриев", "Искусный", "Легкий", "Донской казак", "Крепкий", "Внушительный", "Войсковой", посыльных судов "Чайка", "Ястреб", команды охраны рейдов, команды службы связи, морской авиации, транспортов "Русь", "Рига", "Митава", "Ша", "Ща", "Снаряд", "Како", "Живете", "Альфа", "Веди", "Буки", "Твердо", "Тамара", "Охранный", "Ударник", "Анадырь", "Защитник", сторожевых судов "Горностай", "Гриф", "Копчик", крейсеров пограничной стражи "Орел", "Блокшив No 9", канонерской лодки "Гиляк", береговой роты минной обороны, миноносца 216, постановил: вторично довести до сведения Центрального Исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, что нами будет признана только власть, выдвинутая из состава Всероссийского Съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Поворота к прежнему быть не может. Мы напоминаем, что всякое промедление смерти подобно.

Каждая минута безвластия наносит удар революции".

Резолюция принята единогласно против одного. Голосовало "за" 246 человек.

После принятия этой резолюции в Центробалте решено было послать новую делегацию с двумя миноносцами. 6 июля на рассвете вышли еще два миноносца. Около 10 часов вечера мы проходили Кронштадт, а к 12 часам вошли в Неву. На прибывших за сутки до нас миноносцах в Петроград из команды никого не было. Точных сведений получить было неоткуда. Едва успели мы выйти на берег, чтобы направиться в Центрофлот для получения справок о местонахождении нашей первой делегации, нас плотным кольцом окружили юнкера, арестовали и повезли на грузовом автомобиле в Зимний дворец. Юнкера далеко не гуманно обошлись с нами при аресте: некоторых избивали прикладами, в том числе автора этих строк, угрожая тут же расстрелять как зачинщиков восстания во флоте. Около Зимнего дворца юнкера снова принялись избивать нас прикладами. В этот момент проходил министр "социалист" Церетели, к которому я обратился с вопросом: