– Давай уже на самом деле короче! – не выдержала я.
– А там неподалеку другая точка. Ну, вообще не наша территория. Прогуливаюсь я себе мимо, гляжу, а толкача на смене нет. И пара нариков по стенам шкерятся, ждут. Вот я и думаю, помогу людям… пока толкача нет. Помог. Клиенты довольны, я с выручкой. На другой день думаю, снова помогу. А меня уже братки местные увидели и поймали. Короче, объясняли долго и больно, что нельзя на чужой территории свой мет толкать. Я так-то сразу понял, а они все объясняли и объясняли. Потом товар и бабло отобрали. Прихожу я, значит, к поставщику, а он прямо взбесился похуже предыдущих – там вообще одни психи! Я ему, видите ли, чуть ли не третью мировую войну с конкурентами развязал, ему, видите ли, теперь жопы всему району вылизывать, чтобы никаких претензий не осталось… Выгнал он меня, но с долгом. И неделю щедро подарил.
У меня сердце рухнуло вниз:
– Сколько?
– Два ляма.
– Долларов? – глупо переспросила я.
– Рублей! Стало легче?
Я покачала головой, прикидывая в уме. Друзья у Дениса примерно такая же оторвань – они помогут, но больше сотни не соберут, даже если свои истрепанные жизнью почки продавать начнут. У меня на карточке десять тысяч, и следующая зарплата положение не слишком улучшит. Родителям можно рассказать, но у них свободных денег никогда не бывает. На какую сумму я смогу взять кредит? Денис тем временем продолжал:
– Они адрес мой знают, понимаешь? Я б вообще отсюда утек, но они к родным придут. Мамке… могут что-нибудь сделать, понимаешь?
В этом весь Денис и есть: проблема на проблеме да проблемой погоняет. Но сбежать и оставить нас под угрозой не смог бы, хоть его на части резать будут. И ко мне бы не пришел, если бы было куда пойти. Я решительно встала:
– Собирайся, поедем в травмпункт. У тебя же есть неделя? За неделю что-нибудь решим.
– Да что мы там решим? – он устало отмахнулся. – Я подумал, может, тачку угнать?
– Придурок!
– А что делать-то еще? Умирать?
– Для начала гипс. Через неделю и умрешь, но с гипсом.
Возможно, оттого, что хоть с кем–то поделился, Денис и сам заметно успокоился. В травмпункте выяснили, что перелома нет, но ушиб будет болеть долго – а ему и это радостная новость.
С утра началась свистопляска. Маме по телефону сказала, что Денис подрался – ничего страшного, поэтому ей приезжать не стоит. И ему очень стыдно, что заставил ее переживать. Сообщать родителям о проблеме будем в последнюю очередь. В обеденный перерыв сорвалась в банк. Там ответили, что могут выдать не больше трехсот тысяч. Я оформила кредит, пытаясь не задумываться о процентах и своей зарплате, которая сильно подтаяла на годы вперед. Денис вечером сказал, что обзвонил всех приятелей – общими усилиями к концу недели смогут собрать почти двести тысяч. Это намного больше, чем я ожидала! И до сих пор не хватало полтора миллиона.
Денис решил пойти к дилеру этой же ночью – отдать пока хотя бы часть, пусть видит, что он отнесся серьезно! И, может быть, тогда получится выторговать еще пару недель. Вернулся домой с новым синяком и без хороших новостей. Сполз по двери вниз, зажал голову руками и разрыдался. А он, кажется, даже маленьким не плакал. Когда все закончится, я сверну ему шею! Но пока только села рядом и обняла.
Через два дня, когда его лицо уже не выглядело так страшно, устроился в кафе – посуду мыть. Он и сам понимал, что это не выход – просто хотел показать мне, что переосмыслил установки. Сказал, что хотя бы кредит поможет выплачивать. Тогда же вернулся к родителям. Дни отщелкивались так быстро, что не давали времени даже варианты в голове перебрать.
В пятницу я застыла перед входом в офис. Уже опаздывала, но никак не могла взять себя в руки. Максим Александрович отчитает, но это первое мое опоздание, поэтому я подарила себе еще несколько минут заторможенности. Стояла и разглядывала его машину. Сколько стоит такая модель? Эта глупая, ни к чему не приводящая мысль, вертелась в голове, будто замкнулась в круг.
– Елена?
Я обернулась.
– Здравствуйте, Максим Александрович. Извините за опоздание.
Он холодно окинул меня взглядом с головы до ног.
– Я пожалею, что спросил, но что с вашим лицом?
Понятия не имею! Зареванное? Невыспавшееся? Или решительное? Я сделала шаг к нему:
– Максим Александрович, у меня дома небольшие проблемы…
– Точно. Пожалел, что спросил.
И он пошел мимо меня – вероятно, собирался ехать на деловую встречу. Я судорожно схватила его за локоть:
– Вы можете занять мне денег? В смысле, под зарплату, конечно.
– Я не кредитор, Елена. Хотел бы смотреть на такие лица – работал бы в банке.
– Максим Александрович, пожалуйста!
Он все же остановился, я отпустила руку. Промелькнул знакомый прищур вкупе с незнакомой улыбкой.
– Сколько нужно?
– Полтора миллиона.
– Долларов? – вот! Так и знала, что мой вопрос Денису не был таким уж и нелепым!
– Рублей.
– Я не кредитор. В долг не даю никому. Я только плачу за работу.
Понимая, что другого выхода нет, и прямо сейчас он уедет, я решилась окончательно:
– Я… вы тогда были заинтересованы в… Я…
Улыбка поползла в сторону, глаза сузились еще сильнее:
– В машину. Там обсудим.
Думала, что от волнения упаду, но почувствовала прилив сил. Да, я о таком варианте раньше не думала, но разве Максим Александрович мне не нравился, разве я не считала его сексуальным, разве мне придется заставлять себя его желать? А его странные наклонности… Ну что ж, можно пережить, если Дениса этим выручу.
В машине попыталась смотреть прямо – теперь уже поздно сдавать назад. Но не выдержала и потупила взгляд.
– На меня смотри, – Максим Александрович перешел на ты. Я подчинилась, но от этого только больше смутилась. – Уверена?
– Да… Да! – повторила, чтобы прозвучало тверже. Но изнутри раздирали сомнения – мне даже некогда было подумать, на что я соглашаюсь!
– Условия?
– Я… я не люблю боль, – поняла, что сейчас последний шанс выдвинуть хоть какие-то требования. – Но готова терпеть… в пределах разумного.
– Секс?
– Д… да.
Он усмехнулся:
– Ты понимаешь, что именно это я тебе предлагал месяц назад?
– Понимаю.
– В глаза смотри, – он не повышал голоса, но говорил холодно. – Все эти условия уже неактуальны.
– Вы… больше не заинтересованы?..
Он смотрел так пристально, будто наслаждался моим смятением:
– Заинтересован. Но на других условиях.
– Каких?
– Теперь не будет никаких правил. И срок – это будет не один раз, а, скажем, неделя. Обещать могу только то, что ты останешься живой и здоровой. Во всем остальном – никаких правил.
Воображение нарисовало семь кругов ада – как фотоснимком отпечатало. Я всхлипнула:
– Зачем вы так?
– Потому что мне нужен интерес. Я тебе не нравлюсь, а значит, ты уйдешь сразу после этого срока. Соответственно мне незачем строить из себя паиньку. Не нужно делать так, чтобы тебе понравилось, не надо вовлекать в Тему, не надо ни в чем себе отказывать. Потому и условия другие.
Он ведь сказал «живой и здоровой»? Значит ли это, что каких-то особенных увечий не предполагается?
– Согласна, – но голос мой дрожал.
– Тогда переезжаешь ко мне. Можешь уйти в любой момент. Но деньги получишь только через семь дней.
Я сжалась от отчаяния:
– Деньги… они нужны завтра. Крайний срок.
Максим Александрович рассмеялся:
– Так дело не пойдет! Выходите, Елена, мне нужно ехать. И забудьте об этом разговоре.
Какие гарантии я могу ему дать? У меня даже квартира съемная!
– Я… расписку могу дать! У нотариуса заверим! Если уйду раньше, то останусь вам должна!
Он снова посмотрел на меня, а я обрадовалась, что он не окончательно потерял интерес к сделке.
– Ты так и хочешь сделать из меня кредитора! У кого-нибудь из родных есть недвижимость?
– Да, – обреченно согласилась я.
– Вот тогда жду расписки от них. А срок увеличивается до двух недель.