Флинт довольно наблюдал за окружающей обстановкой. Ситуация складывается, как нельзя лучше. До ближайших кораблей в Па-де-Кале более двух миль, и они на ветре. Линия баталии англичан вынуждена ползти в бейдевинд, чтобы приблизиться к месту боя, а на пути у нее - "Дмитрий Донской", находящийся для в с е х английских кораблей в мертвой зоне для их артиллерии, за исключением головного, который может вести огонь только из носовых пушек. И изменить свою позицию англичане быстро не могут. Корабль, находящийся в линии баталии, не имеет права ее покинуть, пока у него есть возможность управляться и держать строй. Для связи с флагманом тоже требуется время, так как он находится в самом центре, и с него могут просто не разобрать сигнал головного, пока его не отрепетуют другие. Плюс время на принятие решения лорд-адмиралом. Итого несколько минут, в течение которых головной английский корабль будет идти навстречу своему противнику. А остальные следом за головным, выстроившись в кильватерную колонну. Что предпримет лорд-адмирал? Продолжать идти тем же курсом? Противник будет спокойно расстреливать ближайшие английские корабли, будучи недоступным для обстрела остальными. Приказать головному развернуться и дать бортовой залп? Хорошо, развернулся и дал. Вернуться в строй быстро уже не получится, так как корабль уйдет под ветер. Давать тот же приказ следующему? Так ведь проклятые тринидадцы не будут спокойно смотреть на это безобразие. В итоге, как минимум, будут потеряны несколько передовых кораблей Синей эскадры, а линия баталии сломана, что сразу исключит многих из боя, поскольку противника будут загороживать свои же. Чем могут воспользоваться находящиеся в Па-де-Кале голландцы. Что так, что этак ничего хорошего. Правда, есть еще один вариант - разворачиваться на обратный курс и уносить ноги, пока целы. Но... В Лондоне не поймут. Целый флот убежал от одного единственного корабля, даже не попытавшись дать бой? Что это может быть, кроме предательства? Иными словами, лорд-адмирал герцог Йоркский собственными стараниями вляпался в дерьмо, из которого просто так не выбраться. Доклад дальномерщика отвлек Флинта от размышлений.
- Дистанция до головного - восемь кабельтовых!
- Огонь!
Громыхнула правая шестидюймовка, и на английском корабле сверкнула вспышка взрыва. Полетели деревянные обломки, рухнула фок-мачта, и корабль стал разворачиваться, поскольку упавшая мачта создавала очень сильное сопротивление в воде. В бинокль было хорошо видно, как на палубе суетятся люди. Грянул ответный залп, но расстояние слишком велико для дульнозарядных пушек - недолет. Зато снаряд левой шестилюймовки тоже достиг цели, угодив прямо в центр борта, после чего двухдечный линейный корабль стал потихоньку крениться и оседать. Взрыв разворотил пробоину до самой ватерлинии, что вызвало сильную течь. Все, этот уже не жилец. За накренившимися мачтами виден следующий мателот, который, чтобы избежать столкновения, взял под ветер. "Дмитрий Донской" отворачивает туда же, продолжая сближаться самым малым ходом. Погода хорошая, ветер слабый, волна отсутствует, и наводчики шестидюймовок работают почти что в полигонных условиях. Поэтому следующий выстрел с шести кабельтовых попадает исключительно удачно - в носовую часть близко к ватерлинии. Корабль сразу же зарывается носом в воду, и начинает медленно заваливаться на борт. Это стало последней каплей. Строй английского флота начал разваливаться. Передние корабли Белой эскадры отворачивали под ветер, стараясь развернуться на обратный курс. Сзади на них напирала Красная эскадра, где пока еще толком не поняли, что случилось. В результате такой неразберихи линия баталии распалась, начав сбиваться в кучу, и превращаясь в удобную групповую цель. Что сразу же дало результат. "Дмитрий Донской" неторопясь следовал в направлении образовавшейся кучи-малы, и вел обстрел ближайших целей, не приближаясь к ним ближе, чем на полмили, и стараясь держаться за кормой. Делать это было нетрудно, поскольку о продолжении боя никто из англичан уже не думал, и все старались удрать. Дабы упорядочить процесс бегства, Флинт вызвал по радио "Гермес" и "Меркурий", которые уже утопили "Лондон", и теперь ждали возвращения "старшего брата" в указаном месте.
- "Гермес", "Меркурий", как обстановка?
- Нормально! "Лондон" утопили, лежим в дрейфе, ждем.
- Кто-нибудь из наглов уцелел?
- Уцелело много. Держутся за обломки и орут.
- Выловите несколько "языков", желательно офицеров, а потом следуйте мористее параллельным курсом с этим английским табором. Меньше мили не приближаться! Не забывайте, что броневой палубы у вас нет. И вообще брони нет. Если кто из наглов захочет удрать в сторону моря, или обогнать всех и уйти вперед, открываете огонь. Не старайтесь обязательно попасть, достаточно загнать этого бегунка обратно в стадо. А я буду идти следом и долбить их в корму. Вопросы?
- А если утопим бегунка, "языков" с него брать?
- Если только бегунок под адмиральским флагом. Еще вопросы?
- "Гермес" понял!
- "Меркурий" понял!
- Все, продолжаем работать...
Еще раз осмотрев панораму, открывающуюся из боевой рубки, Флинт злорадно усмехнулся.
- Ну что, джентльмены, вы сами напросились...
На входе в Па-де-Кале воцарился ад. Назвать это боем было нельзя. Это было неторопливое, планомерное и безнаказанное уничтожение английского флота. Англичане угодили в ловушку, из которой не могли вырваться. Слева - близкий берег. Справа - два корабля, идущие без парусов, и пресекающие артиллерийским огнем любые попытки отвернуть в море, причем с большой дистанции. Многие пробовали, но после того, как трое пошли ко дну, уцелевшие сочли за благо повернуть назад. Кое-кто столкнулся в этой неразберихе, и вообще лишился хода, перепутавшись снастями. Некоторые пытались уйти под самым берегом, обогнав основную группу, наплевав на опасность сесть на мель. Началась самая настоящая гонка на выживание. Двоим не повезло, и они с полного хода налетели на камни. Другие "гонщики" обогнали тихоходов и смогли выйти в группу лидеров, но это лишь отсрочило их гибель. Сзади шел громадный монстр, подгоняя удирающую толпу, и уничтожая своих противников одного за другим. И поскольку его скорость хода значительно превышала скорость даже самых быстроходных английских фрегатов, уйти от этого монстра не было никакой возможности. Два других тринидадских корабля шли мористее, и не позволяли никому ни отвернуть в море, ни уйти далеко вперед, оторвавшись от основной массы. Когда от некогда многочисленного английского флота осталось меньше половины, некоторые корабли от безысходности начали просто выбрасываться на берег, лишь бы не стать следующей беззащитной мишенью. Таких пока что не трогали. Как не трогали и тех, кто до этого вылетел на мель, устроив гонки под самым берегом. Через два часа с небольшим все пришло к логическому завершению - английский флот к о н ч и л с я. В е с ь. Остались восемь линейных кораблей, три фрегата и четыре посыльных шлюпа, лежавшие на прибрежных отмелях. Возможно, днища у них были серьезно повреждены, но рисковать и оставлять противнику даже такие "памятники" на берегу никто не собирался. "Дмитрий Донской" развернулся, и пошел обратно, ненадолго задерживаясь возле каждого "памятника". Один - два выстрела зажигательными снарядами, и можно идти дальше. Оставив за собой пятнадцать больших костров у берега, он снова вошел в Па-де-Кале.
С первого взгляда стало ясно, что дела у англичан плохи. Не выдержав боя с превосходящими силами голландцев, они отошли под прикрытие береговых батарей Дувра, где и находились в данный момент, стоя на якорях и устраняя повреждения. Голландский флот никуда не ушел, но под огонь береговых пушек лезть не хотел. И правильно делал. Зачем рисковать, если неожиданно появился такой союзник, пусть и случайный? Голландцы прекрасно видели начало боя, и поняли, что если корабль тринидадцев не ушел после того, как расправился со своими преследователями, а вернулся к тем, кто этих преследователей послал, то не для того, чтобы высказать претензии. Предположения о дальнейшем развитии событий полностью подтвердились. И вот теперь огромный черный трехмачтовый корабль снова появился возле Дувра, чтобы поставить точку в этом деле.
