ГЛАВА 1. МОНТСЕРРАТ ЭДЕЛЬШТАЛЬ

{[Два месяца назад]}

Я сидела на полу, подобрав под себя ноги. Сколько прошло времени с последнего разговора Каина с полицейскими не знаю. Может час, может два? Террорист кричал переговорщикам, плюясь в мобильник грубыми словами, что вроде: сутки миновали, и он готов перейти к серьёзным действиям. Ему надоело высиживать и период, отведённый на выполнение его условий, истёк.

Надо же, прошло семьдесят два часа... Это много? Мало? В самый раз?

Трудно сказать. Теперь каждый из трёх простых вопросов казался непостижимым, судьбоносным, не переоцененным, символичным и таким живым.

Часы медленно текли, струясь по каплям, словно кровь. В какой-то момент мне показалось они вовсе остановились, загустели, как на ране, что на шее того мужчины у окна. А он лежал с остекленевшими глазами возле стены напротив меня, и кровь свернулась, превратившись в густую тошнотворную лужу.

Уже трое суток ничего не происходит... Поправлюсь: не происходило. Смерть - это первое событие, которое разделило жизнь шести заложников на два кардинальных понятия: "до" и "после". Да, шести, я не оговорилась, теперь уже шести. Три часа назад нас было семеро: мужчина и женщины. Мужчину оттащили к окну и расстреляли в упор. Нас заставили отвернуться - пожалели, но потом передумали. Каин передумал - он главарь банды.

Он кричал на нас и обещал всем такой конец. Я верила. Всё, что говорил Каин, происходило, а что произносили полицейские - не делалось. Мы ведь все слушали их переговоры, они происходили по громкой связи. И чем больше старались ребята в погонах, тем меньше я надеялась, что выберусь живой.

За что Каин убил Авеля? Трудный вопрос - Библия и Заветы простыми не задаются. Зависть, ненависть, расчёт, устрашение? Что? Что становится мерилом, отправной точкой для убийства? Может Авель просто нарвался, как тот мужчина со стеклянными глазами, смотрящими внутрь себя, или бездну, или на Авеля?

Я переменила позу, откинулась на колонну, закрыла глаза.

Рядом тихо поскуливала женщина, сетуя на то, что совсем ещё молодая и умирать ей рано. Она говорила об этом уже час. Болтала свой вздор в пустоту, себе под нос, сидя со мной бок о бок. Я не слушала, не могла - нервы, точно канаты. Сорвусь - дров наломаю. И ведь она допросится, станет второй жертвой, как и обещал Каин.

Нас всех рассадили по двое, еще во время первых двух часов после захвата. Мы не могли общаться, даже переглядываться затруднительно - сидели каждая пара у своей колонны, боком к другим. Любое резкое движение казалось Каину подозрительным. Он в буквальном смысле бил тех, кто совершал что-то, прикладом по плечу. Досталось и мне - больше не рисковала.

Трое из четверых преступников, включая главаря, были обвешаны тротилом поверх бронежилетов. Калашниковы у каждого в руках, на поясах - гранаты, точно аксессуары. С самого начала один из захватчиков в маске нервно расхаживал возле нас - женщин, съёжившихся на полу, и целил в головы дулом автомата, пока мы не успокоились и не уяснили на каком мы свете. Жаль поняли не сразу, одна из жертв так и лежала на ступенях банка с внешней стороны уже третьи сутки. Я знаю об этом, Каин кричал полицейским, что убрать труп не позволит. Он - его личное послание властям.

В воздухе витал запах немытых, потных тел, металла и рвоты. Странно, но крови я не чувствовала, но мне хватало того, что могла её созерцать. Каин решил пойти дальше: убить Авеля. Что ж, тут нас шестеро Авелей и Каину без разницы, кто за кем будет умирать. Таков пункт игры, прописанной с начала времён. Не хочешь быть Авелем, стань Каином.

Но всё-таки, нечто незримо изменилось с того первого момента, когда я прониклась мыслью, о неосуществимости иного разрешения дела, как стать звеном в череде умерщвлений, искупалась в ней, утонула, точно в грязных водах всемирного потопа.

А ведь всё могло быть иначе, и я оказалась бы по ту сторону стены, на которую направлены снайперские винтовки. Или вообще сидела бы возле телевизора и смотрела за прямым включением с места событий. А я не послушала отца и...

Я решила утрясти всё с банком немедленно - возможность была. Почему я не покорилась отцу? Если бы я сделала так, как он просил, то сейчас не оказалась бы в дикой, страшной и нелепой ситуации! Чего мне стоило, хотя бы раз прислушаться к его мнению?

Впрочем, когда я его слушала? Всегда противостояла ему, что-то пыталась доказать. Знал бы он, как я сейчас об этом сожалела!

Теперь он никогда не узнает об этом.

Дура. Нет - самоубийца!

Сейчас снова чувствовала себя, как тогда - будто продиралась сквозь ночной кошмар, через резкое и холодное понимание вечного смысла короткого слова - "до".

- Минуточку подождите, пожалуйста, - попросила девушка-оператор. - Сейчас к вам выйдет менеджер.

Работница банка удалилась за стойку, продолжая приторно улыбаться мне. Едва сдержала раздражение, когда почувствовала, что помимо улыбки девица оставила ещё и запах дешёвых духов.

Сидя в кресле возле операторского стола, рассматривала яркие буклеты банка, на которых скалили зубы мужчины и женщины, демонстрируя практичный подход к жизни, уверенность в своих силах и розовые дёсны. На некоторых рекламных листках были фотографии семей с детьми, на других - обнявшиеся пожилые пары.

- Здравствуйте, - обратились ко мне, и я подняла голову, натолкнувшись на доброжелательный взгляд и картинную улыбку девушки-менеджера.

Кто бы мог подумать, что через десять минут мы с ней окажемся на полу и будем молить о пощаде, просить не убивать нас.

Отмотать бы всё назад, никогда бы не подумала, что это произойдёт со мной. Респектабельность банка будет разрушена, появится первая жертва и я стану слушать ересь менеджера, сидя на полу.

Четверо молодых людей вошли в здание, рассредоточились. Я не заметила, как всё произошло, среагировала только, когда мне в лицо посмотрело чёрное дуло "Калашникова".

- На пол, цаца! - выплюнул слова мужчина в балаклаве.

Я и сейчас помню этот взгляд пронзительных, необыкновенно голубых глаз на фоне чёрной маски. Их и акцент, которым были сказаны слова. Я тогда решила, что немецкий язык для преступника неродной. Позже, когда разрешили нам сесть, заметила, что он обвешан взрывчаткой. Звали его Салем. Может это кличка? И Каин вовсе не Каин, и у него другое имя, едва ли похожее на библейское.

Зачем Каин убил Авеля?

Первым Авелем стала молодая девушка за стойкой. Вместо того чтобы подчиниться, она рванула к входной прозрачной двери и чья-то пуля, настигла её. Мне хорошо запомнился тот момент, ведь я отвела взор от загипнотизировавшего меня дула автомата и взглянула на дверь.

Чёрт! А ведь я тоже в тот момент хотела рвануть к двери, девушка сделала это быстрее. Поплатилась... На прозрачном стекле остался кровавый след, а труп всё еще на улице. Я понимаю Каина: красноречивое послание. Была бы воля, сама бы что-то послала бы им. Семьдесят два часа - ни одного требования не выполнено.

Зачем Авель спровоцировал Каина?

Всего лишь стоит перефразировать вопрос, и преступник перестаёт таковым быть. Вся вина ложится на плечи Авеля.

- Пить хочешь?

Я открыла глаза. Резкая боль пронзила висок и застыла острым колом в затылке.

- Пить хочешь? - повторил один из бандитов.

Штефан. Он протягивал мне маленькую пластиковую бутылку с водой, которую доставили после первой волны требований со стороны бандитов.

Я кивнула, протянула руку. Всё вокруг казалось расплывающимся, нечётким. Яркий свет потолочных ламп давил и хотелось снова прикрыть веки, отрешиться от всего происходящего.

Отовсюду слышны пошмыгивания и постанывания. Громко кричать и говорить они нам запретили. Они - это группа террористов, ворвавшихся в банк, в тот момент, когда я обсуждала с менеджером условия обслуживания моих счетов. Банда Каинов, которых спровоцировали Авели, сидящие в правительстве.