Выяснилось, что книженция про Гарри Поттера ещё более популярна, чем Северус думал. Причина восхищения младшеклассников обнаружилась быстро и оказалась весьма тривиальной. «Наш Снейп прямо как настоящий!», - захлёбываясь от восторга, рассказывала девочка с блестящим обручем на голове встречавшей её из школы маме. Зельевар кисло улыбнулся. Его любили за то, что он похож на мрачного типа из книжки. Великолепно. Просто замечательно.

Впрочем, одёрнул его внутренний хаффлпаффец, начитавшийся маггловских учебников зануда, какая разница, с чего они тебя полюбили? Главное – положительная эмоция есть, ты им нравишься. Значит, легче будет заинтересовать. Сам посуди: дети в восторге от того, что ты шипишь на них. Превосходно, шипи дальше! Тебе легче, им приятно. Только не загуби приязнь. Школе нужны эти чёртовы показатели успеваемости. Ты, соплохвосты раздери, для того и нужен, чтобы их обеспечивать!

Макномара, встретив его в коридоре, между делом обрадовал новообретённого биолога новостью о грядущем педсовете и попросил к тому времени сформировать и высказать своё мнение о положении в школе. «У вас свежий взгляд, мистер Снейп, надеюсь, это поможет». Чему поможет, Северус не спрашивал. И так ясно: совет ожидается скорее не педагогический, а военный. Что ж, приглядимся.

Одиннадцатый класс зельевара не радовал. На редкость упрямые в отстаивании своего права на невежество, эти замечательные дети в прошлом году не прошли программу до конца. Теперь придётся догонять. Кажется, привычная игра «Гриффиндор против профессора Снейпа: кто кого переупрямит?» возрождается в новом качестве.

Родольфус Лестранж сказал как-то, почти сразу после драматически обставленного побега из Азкабана: «Циником быть скучно, джентльмены. Всего дел – думать о людях самое плохое и редко ошибаться. Лучше оставаться идеалистом: подгонять мир под себя, удивляться его противодействию, набивать шишки… Опаснее – да, но насколько же интереснее!». Малсибер в ответ хохотнул, затянулся маггловской сигаретой и патетически вопросил: «Ну и что тебе мешает? Программа-то у нас прежняя, Лорд – тоже…». Кислая усмешка Родольфуса и его горькое: «Жизненный опыт» Северусу запомнились надолго.

Ученики средних и старших классов государственной средней школы Риверсайд почти все жили скучно. То есть, были циниками. Не притворялись, как молодые люди из хороших семей. Были.

Впрочем, давай честно, Северус: ты пришёл в Хогвартс полным надежд и иллюзий? Пожалуй, да. Но только потому, что начиналась новая жизнь. Так тебе казалось тогда. Поняв ошибку, ты быстро вернулся к прежнему скептическому взгляду на мир, сделав исключение лишь для Люциуса. И то – вне магического мира Малфой совсем не воспринимался авторитетом.

Что ж, циникам – циничные вещи: объяснение пользы биологии для будущей карьеры. На практических примерах. Когда выяснится, что половине сидящих здесь оно сто лет не нужно – безжалостное выдавливание из целевой аудитории. И продолжить педагогические эксперименты, используя новые знания, на сей раз по дисциплине со странным названием «особенности преподавания средним группам»… да вот хотя бы с задней парты второго ряда!

- Мистер Годдард, будьте добры принести мне тот журнал, который вы листаете под партой.

Всклокоченный паренёк с неровно обрезанной чёлкой испуганно-нахально глядит на учителя и дерзит – не всерьёз, на пробу:

- Вы не имеете права, мистер Снейп!

- Мои права и ваши обязанности мы обсудим после урока. А сейчас будьте любезны исполнять распоряжение! – и улыбнуться уголками губ. Помнится, слизеринцы от такой улыбки бледнели и порхали почище докси.

Порхать Алан Годдард не стал, однако угрозу оценил правильно. Насупился, выругался про себя, но перечить не осмелился. Журнал лёг на учительский стол. Ну-ка… порнография. Вот кто бы сомневался. Восьмой класс, двенадцать лет, не рано ещё?

Новообретённые знания советовали перейти от случайного предмета к теме урока. И каким, простите, образом из голой грудастой красотки следуют особенности внутреннего строения дождевого червя?

А бюст у девицы при данном объёме чересчур торчит, чтобы быть натуральной.

- Так-так, - Снейп равнодушно глядел на журнальчик и вещал в класс, - грудная клетка узкая, при таком расположении подкожно-жировой клетчатки имеющаяся в наличии грудь выглядит неестественно. Собственно, неестественной она и является. В связи с этим хочу отметить, что стать кормящей матерью данной леди не грозит. Силиконовые протезы таких размеров должны сильно сжать молочную железу. Прошу передать журнал по классу, дабы все присутствующие убедились в сказанном.

Похоже, «ошарашенные» - слишком слабый эпитет для выражения детских лиц. Порнушка гуляла по партам, а ученики даже не хихикали. С левого ряда донеслось: «Вот так и становятся импотентами».

Мерлин, какую же глупость иногда приходится говорить для привлечения внимания!

- Однако этой леди повезло: у неё всего лишь передавлены молочные железы. Неприятно, но жить можно. Если же накачать силиконом дождевого червя, картина выйдет не столь радужной…

Есть! Зацепил. Класс грохнул немного истерическим смехом, однако червяк с имплантантами целиком завладел вниманием учеников.

- И кто мне сумеет сказать, почему силикон несовместим с внутренним строением дождевого червя?

Зашуршали страницы учебников. Вверх поднялась первая рука.

- Слушаю, мисс Смит.

Как выяснилось, своя мисс Смит была практически на каждой параллели. Добрые дети охотно рассказали Северусу, что в этом славном роду семь дочерей, всех зовут на «А». Обычный приём в небогатых семьях с консервативным укладом, где до сих пор на одежде и белье вышивают инициалы владельца. Анна, Аманда, Августа, Алиса, Аннабель… Дальше он не запомнил. Намного больше, чем разнообразие женских имён на «А», Снейпа интересовал мальчишка, прилагавшийся к одной из Смит.

Мальчишку звали Вернон. Спасибо, не Дурсль. Вернон Джебраил Касл. Громила, очень похожий на Грега Гойла, однако по-маггловски ленивый, тупой и беспросветно наглый. И держащий в подчинении класс. Явный лидер. Поттеру и не снилось. Малфою… возможно, снилось, но разве что в розовых грёзах.

Вернонов Северус не любил. Из глубин памяти всплыла детская драка. Эх, как же он тогда отлупил Дурсля, решившего вступиться за честь дамы сердца! Глупый мальчишка из приличной семьи, надеющийся на силу старательно раскормленного тела… Против выросшего в Тупике Прядильщиков Снейпа, привыкшего махать кулаками по поводу и без, у толстяка не было шансов.

Этот Вернон другой. Хищник, сразу видно. Преподавателя снисходительно игнорирует, но сидит тихо. Смотрит в свежеотмытое окно, на лице – презрительная мина. Я здесь главный. Самый главный. Не забывайтесь, придурки малолетние.

А в голове… в голове безраздельно царит мисс Аннабель Смит, прилежно читающая учебник за первой партой центрального ряда. Ого, какие мальчик знает позиции! И какие слова, описывающие безнадёжность этой, несомненно, великой любви! Сразу видно, что мисс Аннабель – девушка порядочная, ничего такого никогда не позволявшая, а посему – доступная лишь в мечтаниях. О которых она не узнает, потому как… потому как, короче говоря. Вернон плохо осознавал свои душевные порывы, парень ещё не дошёл до аналитических выкладок. Просто именно Аннабель в классе позволялось делать всё, что угодно. Чем барышня Смит совершенно не пользовалась, ибо вряд ли догадывалась о высочайшем разрешении. Очень типично для порядочных девиц.

Старая боль подкралась на цыпочках и изо всех сил ударила под сердце. Лили, рыжая чёлка, сияние зелёных глаз… Упрямая моя. Хорошая. Как же люблю…

- Итак, сегодня мы с вами начнём рассматривать сердце человека.

Может, стихи ей написать? Порядочные любят… Это снова Вернон. Ну-ну, медвежонок, и какие же рифмы придут в твою глупую голову? Love-dove… Кто бы сомневался. Розы-грёзы-паровозы. Стандартный набор. Ты сам-то понимаешь, насколько жалким и смешным выйдет написанный тобой уродец-стих? Ага, понимаешь. Небезнадёжен.