Annotation

Трошин Максим Сергеевич

Трошин Максим Сергеевич

Экспрессо

ЭКСПРЕССО

С самого утра дул холодный ветер. После пробежки в парке мне захотелось горячего чаю. Был выходной, я дал себе слабину и на пути домой заглянул в кофейню.

Меня поприветствовал знакомый бариста, стриженый наголо студентик в шляпе.

-- Чай. Зеленый, бодрый. Такой, чтобы задать ритм всему дню, а то и всей жизни.

-- Есть парочка, попробуй.

Бариста расставил баночки. Я понюхал несколько трав и заказал жасминовый пух в чайничке. Пока заварка настаивалась, мы перекинулись парой пошлых анекдотов категории Б. Чай оказался на вкус легким и приятным, под стать названию. Я уединился у стойки с чашкой и интернетом. Из посетителей была лишь одинокая барышня у окна, ушедшая от мира в фотоаппарат. Время обратилось в скульптуру.

Новая пластинка добренчала до припева. Резко звякнул колокольчик. В такт хриплому французскому шлягеру ворвался свежий уличный ветер.

-- Хай!

-- Привет! О, пока ты не переоделась: у нас нет апельсинов.

Посетительница была из своих. Девушка-бариста, однажды под Новый год выписала мне на рафе яркую зеленую елочку. Она пряталась в темном капюшоне, клетчатом шарфе и ветровке. Как будто сомневалась в том, что на дворе июнь. И правильно сомневалась - сибирское лето с характером.

Не успел я как следует рассмотреть ее улыбку, как она бросила мне:

-- Пошли за апельсинами!

-- Куда?

-- За углом!

Я пожал плечами и обернулся к чайной паре. Когда я прикончил остатки в чашке, девчонки уже и след простыл: лишь дверь стремительно завершала четверть своего пируэта. Я вскочил, поручил бариста приглядеть за чайником и поспешил за апельсинами.

Пара шагов вприпрыжку - и я нагнал сбежавшую спутницу.

-- Как зовут?

-- Полина.

-- Павел.

Мы отбили пять.

-- Я думала, ты наши имена знаешь.

-- Откуда? У вас же нет бейджей.

-- Ты часто заглядываешь.

-- Я рядом живу.

Мимо нас проносились одетые по-летнему горожане, презревшие пасмурную угрозу погоды. Полина смерила взглядом мою толстовку на голом теле, поежилась и утопила подбородок в шарфе.

-- Неужели одной мне так холодно?

-- Я после пробежки не успел остыть, да еще и горячий чай.

-- Я тоже этим летом буду бегать. Когда-нибудь. Смотря насколько интенсивно буду бросать курить.

-- И какая интенсивность сейчас? Ближе к нулю или ста процентам?

Полина улыбнулась и, выдержав паузу, принялась терпеливо разъяснять.

-- Я редко курю. Только если устала и нечем заняться. Вчера была весь день в кофейне. Вернулась домой. Ночером снова работала, уже по другой линии. Свободная минутка выдалась только перед сном. Тогда и покурила.

-- То есть, чтобы завязать, нужно совсем не отходить от конвейера?

-- Видимо. Хотя, по чесноку, я весь день ждала эту сигарету.

Мы повернули за угол, и тут нас подловил мальчуган с кипой листовок. Как водится, он всучил мне сразу несколько. Реклама парикмахерской, а вернее ее дешманских услуг. Я сунул их в карман и стрельнул прописной истиной.

-- Низкие цены скорее всего означают низкое качество.

-- Согласна.

Магазинчик пустовал, только две пожилые кассирши судачили о парнишке, стянувшем газировку после самого открытия. Фруктовая корзина нас огорчила. Я покрутил в руках грязно-оранжевый шарик с прилипшими листиками. На ощупь будто из пластилина.

-- И это апельсины?

-- Возьми пакетик.

Полина шустро перебирала цитрусы тонкими, но цепкими пальчиками.

-- Зачем они вам? Сбитень?

-- Не только. Мы делаем фреш. Столько хватит.

В пакетик перекочевала шестерка дородных и плотных апельсинов. Полина рассчиталась на кассе, а я послушно исполнил мужской долг и размахивал пакетом с добычей весь обратный путь.

На выходе я заметил, как Полина достает рюкзачок из ячейки под номером тринадцать.

-- Любимое число?

-- Одно из. Я люблю много чисел. Шесть, восемь, тринадцать. Один.

-- Почему шесть? День рождения шестого?

Она разулыбалась.

-- Да.

-- Серьезно?

-- Шестого ноября. Но я люблю не только поэтому.

На улице Полина достала сигарету.

-- Не против?

-- Валяй.

Мы замедлили шаг.

-- Пробовала сигареты с кнопкой? Кликаешь, и в рот поступает ягодный аромат.

-- Кликаешь? Ты что, айтишник?

-- Есть немного.

-- Понятно. Нет, терпеть не могу такие.

-- Почему?

-- Они слишком ароматные. Это как прийти в бар и взять смузи.

Она затянулась, помолчала и добавила.

-- Знаешь, что самое главное в сигаретах?

-- Что же?

-- Табак.

-- Вот это поворот!

-- Ты же слышал, что табак влияет на мозг? Он замедляет восприятие происходящего.

-- Возможно и слышал.

-- Так вот, табак расслабляет. А когда ты бросаешь, твой мозг не выдерживает. Не может вернуться к прежнему быстрому восприятию.

-- Для него происходящее начинает ускоряться?

-- Верно. Когда я бросала, на третий день мой мозг умолял о пощаде.

-- И ты сдалась.

-- Да. Потому что я начала видеть в людях что-то другое, то, чего в них на самом деле нет. Сложно объяснить.

Мы почти вернулись. Полина стряхнула пепел в урну и присела на летнюю скамейку под окном кофейни. Я расположился рядом с ней. Опасливо выглянуло солнышко. Я впервые рассмотрел лицо девушки. Стандартную модель выпустили с фичей в виде еле заметных веснушек на точеном носике. Ее зеленым глазам пошел бы рыжий цвет, но она выбрала темный с блондинистыми локонами. Полина курила и улыбалась.

Я разбавил неловкое молчание встречной откровенностью.

-- Каждый чем-то одержим. Кто-то не может без табака, а кто-то - без Марь Иванны. Вся планета сидит на сахаре - кола да шоколад. А ведь есть еще алкоголь. Секс. Антидепрессанты. Адреналин.

-- Кругом опасность!

-- Но знаешь, какой наркотик самый адский?

-- Какой же?

-- Другой человек.

-- Почему?

-- Если слишком любишь, начинаешь растворяться в нем.

-- Это твоя игла?

-- Уже нет.

-- А какая?

-- Лайки.

-- Вот мы и встретились - тщеславие и страсть.

Сигарета полетела в урну.

За время нашего отсутствия посетителей прибавилось. Полина удалилась в подсобку, а я подлил кипяточку в чайник и принялся созерцать. Промозглым летним утром наркоманы кофеиновой иглы заказывали кофе с молоком и разными сиропами и просили сделать как можно горячее.

Полина выпорхнула из подсобки и присвоила шляпку прямо с головы студента. Они попеременно менялись ролями и грациозно танцевали менуэт в узком проходе между стойкой и кофемолкой. Она принимает заказ, он варит кофе. Он принимает заказ, она варит кофе. Я был очарован: Полина играла на кофемолке, будто пианист на рояле.

Очередь рассосалась. Студент вспомнил об апельсинах, схватил три штуки и принялся жонглировать.

-- Поль, смотри, как я умею!

-- Ты как ребенок.

-- Смотри, смотри!

Один апельсин угодил в раковину. Второй летел на пол, но девушка проворно его подхватила.

-- А я умею только двумя.

-- Попробуй.

Полина приподняла шляпку и игриво поклонилась нам. Раз, два, три - и апельсин вероломно скачет по стойке. Мне пришлось вступить в игру и поймать его. Мы трое рассмеялись.

-- Факир был под кофеином, и фокус не удался, - заключила девушка.