Меня немного повеселил и в то же время напугал вид Скудл, небрежно держащей револьвер из фермерского домика так, как будто это была какая-то игрушка. Но нет, он был настоящим, и она не играла с ним. Кобылка понимала, что это — оружие и знала как с ним обращаться. У неё даже ещё не было кьютимарки, но она уже обращалась с пушками лучше, чем П-21. В этом было что-то глубоко удручающее. Когда я собрала всё ценное с тел рейдеров, я обнаружила, что стою перед поражающей своими размерами кучей оружия и боеприпасов.

— И как мы всё это потащим? — спросила я, оглядев сваленное в кучу оружие. Здесь было, по меньшей мере, четыре винтовки, дробовик, револьвер, автоматические пистолеты, два ножа, топорик для рубки мяса, две гранаты и прочее барахло. В принципе, мы с П-21 могли бы унести всё это, но пришлось бы здорово попотеть.

— А те и не надо эт всё тащить, — ответила Скудл, разглядывая кучу. — Ну, если у тя есть нужные инструменты. Всё, чё нужно сделать, эт прост разобрать оружие на части, а потом соединить лучшие из них вместе.

— Разобрать на части?

Я левитировала к себе винтовку и сконцентрировалась. Было непросто одновременно и удерживать объект в телекинетическом поле, и возиться с небольшой его частью, но в итоге мне всё же удалось открутить и отсоединить различные детали оружия. И мне сразу стало ясно, о чём говорила аквамариновая кобылка. На одной из винтовок были крепёжные винты практически без следов ржавчины. На другой — почти нетронутый затвор. У третьей был ствол в идеальном состоянии. Конечно, мне пришлось внимательно следовать указаниям Скудл, но, в итоге, мне удалось собрать одну винтовку из четырёх. Когда работа была завершена, мой ПипБак показал, что стоимость получившейся винтовки стала намного больше, чем у исходных четырёх. Меня до сих пор поражала эта его способность оценивать вещи. Закончив, я зарядила пять патронов в обойму и со смачным щелчком вставила её на место.

— А что насчёт остального? — спросил П-21, открывая вещевой мешок. Честно говоря, со всем этим хламом внутри, он больше напоминал мешок для мусора.

Скудл посмотрела на него с усмешкой.

— Ну, то, чё лёгкое, забери с собой. Где-нить обязательно найдётся пони, который купит это. То, чё тяжёлое иль бесполезное, можно прост бросить, особенно, если ты находишься далеко от покупателя. Большинство пони таскают с собой столько, сколько способны унести и когда находят что-нибудь хорошее, они выбрасывают то, что считают хламом. Пусть Искатели позаботятся о кофейных чашках и прочем, — она заглянула в сумку и нахмурилась, как будто задумавшись о чём-то не очень приятном, но затем улыбнулась. — И собирайте крышечки. Это ж деньги.

Бутылочные крышечки? Они на самом деле использовали бутылочные крышечки в качестве денег? Взгляды, которые бросили на Скудл остальные поняшки, ясно давали понять, что они не довольны её последними словами.

— Ску! — крикнула розовая пони, которую звали Бон. — Мы ведь договорились сказать ребятам из Стойла, что это просто мусор, забыла?

Я увидела, как расстроилась аквамариновая пони, которая так стремилась быть полезной, поэтому, посмотрев сверху вниз на юных кобылок, я одарила их своей самой искренней улыбкой.

— Ладно, я уверена, что она просто хотела отблагодарить нас за всё, что случилось прошлой ночью. Не забыли ещё?

Скудл явно воспряла духом от этих слов, но остальные по-прежнему выглядели не особо довольными. Я не могла их винить. Я бы тоже разозлилась, если бы услышала как какая-нибудь деревенщина выясняет, как уволочь побольше денег обратно в Стойло.

Я испытывала лёгкое головокружение от того, что снова находилась на открытом пространстве под облаками. Вверх я по-прежнему не смотрела. Хотелось бы верить, что в конце концов я справлюсь с этим, но меня почему-то одолевали сомнения. Тем не менее, пока я держала взгляд на уровне горизонта, этого было достаточно, чтобы двигаться вперёд. Дорога, по которой мы шли, была заброшенной и крошилась под ногами, но я чувствовала себя немного увереннее, имея перед собой ясный путь. Хотя открытые пространства вокруг меня и не подавляли так сильно, как небо над головой, я предпочитала представлять, что иду по длинному прямому коридору.

Поначалу я нервничала от того, что приходится сопровождать Крестоносцев в моём нынешнем состоянии и в компании с П-21, который по-прежнему упрямо отказывался носить оружие. Но Скудл убедила меня, что Крестоносцы способны и сами позаботиться о себе, и что их пленение рейдерами — просто несчастный случай. Я раздала всё оружие и боеприпасы, что у нас имелись, оставив себе винтовку. Может я ещё и не знала всех её особенностей, но с какого конца вылетает пуля мне было известно. Признаюсь, мне показалось довольно странным, что многие из Крестоносцев открыто обсуждают, что произойдёт, когда они доберутся до «города». Хотя Скудл и Бон, как я заметила, в этих разговорах не участвовали. Когда мы столкнулись со странными колючими животными, копошащимися в придорожной канаве, все резко остановились и разговоры смолкли. Пятеро невооружённых кобылок быстро скрылись на противоположной стороне дороги. А учитывая, что П-21 испарился так же быстро, я почувствовала себя немного беззащитной, стоя в одиночестве посреди дороги.

Я расслабилась только когда мы со Скудл добили последнее из странных животных. Если бы не мой Л.У.М. я бы и не догадалась, где прятались остальные. Когда опасность миновала, Крестоносцы выбрались из своего укрытия и тут же принялись вырезать из животных куски мяса, заворачивая их в старую бумагу из моего вещмешка.

Пытаясь скрыть отвращение, я спросила:

— Что вы собираетесь делать с этим, Скудл?

— А? — взглянула она на меня с окровавленным ножом в зубах. Меня аж передёрнуло. Она воткнула нож в труп и задорно ответила: — С этим? Радсвины оч вкусные!

Я отвернулась, не желая смотреть за окончанием их работы и стараясь побороть подступившую тошноту. Мне больше по душе «Засахаренные Яблочные Бомбочки».

Западни вдоль дороги были устроены довольно примитивно, и мой Л.У.М. легко распознавал опасность ещё до того, как она реально начинала нам угрожать. В основном, нас беспокоили блотспрайты и радсвины. Живность выглядела чрезвычайно агрессивной, и даже одинокие радсвины не раздумывая бросались на нас. Я воспользовалась возможностью подробнее расспросить Скудл о Пустоши. Она, похоже, была в восторге от того, что ей известно о пустыне гораздо больше, чем нам с П-21.

— Смотри, есть три типа пони. Те, что выручат тя, те, что пустят пулю тебе в башку, и те, что и не подымут копыто ради тебя, но, наверно, и не убьют тя, как минимум без причины. В этом есть какой-то смысл, а, Блекджек?

— Возможно. Ну, а Крестоносцы какие? — с улыбкой спросила я, от части дразнясь, от части из любопытства.

— Мы — третьи, никогда не лезем в чужие дела. Как и большинство, — ответила она без колебаний. — Крестоносцы присматривают друг за другом, а также за другими жеребятами, которым нужна защита. Мы заботимся сами о себе.

— Не в обиду, но как вы вообще о себе заботитесь? — спросил П-21 своим тихим голосом.

— Что? Ты думаешь, что если мы ещё зелень, то мы беспомощные? — и одним движением головы она вынула пистолет из кобуры и направила прямо ему в голову, как будто у неё самой был З.П.С. Она улыбнулась, держа в зубах рукоять пистолета, а затем сунула его обратно в кобуру.

— Мы не дерёмся, если того не требует ситуация. Мы держимся вместе и прячемся, пока это возможно. У нас много мест, где мы можем скрываться, если необходимо, — сказала она, пробежав вперёд.

— Мы можем залезть в такие места, куда вы, взрослые, залезть не сможете. Мы ищем всякие полезные штуки в подвалах, тоннелях и прочих подобных местах.

Конечно, она казалась уверенной, и я напоминала себе самой, что эти дети живут в жуткой среде. Слабые долго не продержались бы, это уж точно.

— Что на счёт тех Искателей?

— Блин, Искателей заботят только их крышечки. Если у тебя есть крышечки, то ты их лучший друг. А если нет ничего, то видели они тебя в гробу. У них нет друзей, и не верь им, если они говорят иначе.