— Я тоже, мистер и миссис Шистад, — она кивает, медленно выдыхая.

Как я и предполагал, сразу летят вопросы на засыпку, и Мун мужественно с ними справляется. Эва удачно отстреливается и на вопросы про возраст, и про интересы, и о том, где и при каких обстоятельствах мы познакомились, каково было наше первое свидание, понравилось ли ей. Когда она говорила о нашем «первом» свидании, то смотрела прямо на меня, её глаза были полны огоньков и нежности, и это заставило меня задуматься, она просто хорошая актриса или же корень в другом? Когда приносят блюда и вино, мы все замолкаем и поглощаем пищу, лишь изредка перекидываясь взглядами. Покончив с трапезой, мама спрашивает о том, понравился ли ей последний показ Saint Laurent, и потягивает своё излюбленное белое вино из бокала. Эва оживляется, и начинает взахлёб говорить о своих впечатлениях, глаза мамы загораются, и она полностью отдается разговору. Мы же с отцом говорим о том, как обстоят его дела в фирме, не падают ли акции, и успеваем обсудить новый Porsche Cayenne, который сейчас в обработке и выйдет в 2017. Наконец я чувствую себя более-менее расслабленно, но не успеваю этому даже порадоваться.

— Крис, а какие у вас планы на будущее? — спрашивает мама, а рука Мун, которая лежала на столе, слегка подрагивает.

— На что ты сейчас намекаешь? — Улыбаюсь и накрываю ладонь Эвы своей, а она благодарно мне улыбается.

— Ну, раз вы вместе, и ты решил познакомить нас с ней, то, должно быть, всё серьёзно? Или я не так понимаю? — Отец прожигает нас холодными глазами и выжидающе потирает подбородок.

— Конечно, всё серьёзно, но я не хочу загадывать наперед.

— Мы с твоим отцом поженились, когда ему было двадцать, а мне вот-вот девятнадцать должно было исполниться, — улыбается, а Эва слегка давится водой от сказанной моей мамой фразы.

— Ты хоть любишь нашего сына? — Отец склоняет голову вправо, и прищуривает глаза. Я вижу панику в глазах Мун и сглатываю. Этого я не предвидел, как только хочу сказать что-то в её защиту, она меня опережает.

— Безусловно, я люблю Криса, назовите хотя бы одну причину не быть влюбленной в него? — очень уверенно говорит Эва, а я поднимаю брови.

— Это твоё первое признание в любви, лучик, — улыбаюсь, и играю до конца.

— Не так я его себе представляла, — нежно улыбается, но взгляд всё ещё выражает лёгкий страх.

— Нечестно будет если я не скажу того же, да? — Ухмыляюсь.

— Очень нечестно. — Я вижу, как её плечи расслабляются, и она уже не выглядит натянутой, словно струна.

— Тогда и я не вижу ни одной причины не быть влюбленным в тебя. — Улыбаюсь, сжимая руку Мун своей.

Отцу звонят, и он говорит что-то на ухо моей маме. Я уже знаю даже что. Просто просит придумать корректную отговорку, дабы уйти. Мать с сожалением смотрит на меня, а я лишь понимающе качаю головой. Мы все поднимаемся из-за стола, предварительно оплатив счет. Я подаю руку своей Мун, а мама цепляется изящной ладонью за локоть моего второго родителя. Я только что назвал её своей Мун? Закрываю глаза и скидываю это на переутомление. Помогаю Эве надеть пальто, а затем одеваюсь сам, накидываю шарф. Родителей ждёт машина с личным водителем у входа. Отец жмет мне руку и кивает Эве, прощаясь, а мама обнимает меня, а затем и девушку, чем застает ту врасплох, и я снова удивляюсь контрасту между ней и папой.

— Приятно было познакомиться с тобой, следи за ним и старайся запастись нервами, Крис бывает просто невыносим, — смеется мама, а затем и Мун, я не могу не подхватить такой приятный смех, который отдаёт каким-то вязким чувством в грудной клетке.

— Поверьте, я знаю.

Последний раз смотрю в родные карие глаза, и мама забирается в машину, после чего та сразу трогается с места. Стою с улыбкой на лице под руку с Мун, и жду пока подгонят автомобиль. Мы молчим, абсолютно выжатые после такого спектакля. Открываю пассажирскую дверь девушке абсолютно на автомате и занимаю водительское кресло. Даю по газам, резко срываясь с места с оглушительным визгом шин. Гоню, но мне хочется выжимать педаль ещё сильнее, ехать ещё быстрее, разогнаться до такой степени, чтобы мне стало страшно. Чтобы я хотел забиться в угол и со страхом поглядывать через прижатые к лицу ладони. Чтобы я дрожал от нарастающей паники и пот ледяными каплями полз по позвоночнику.

— Крис! — слышу громкий крик и торможу прямо перед красным светом светофора, не забыв поставить руку для Мун, дабы та не въехала лбом в стекло.

Моргаю и смотрю на Эву. Её зубы терзают нижнюю губу, в глазах испуг, а тонкие пальцы крепко-накрепко схватили мою руку. Её грудь высоко вздымается и медленно опускается. Я убираю руку и снова выжимаю газ, при этом контролируя скорость. Думаю о том, что мне не хватало родителей всё это время, и я бы разыгрывал этот спектакль долбаную вечность, если бы он мог удержать их на месте, хотя бы на неделю. Сжимаю зубы и чувствую, что злюсь. Останавливаюсь прямо перед домом Мун и жду, пока она выметется из салона. Хотя молчу, не выгоняя. Мне нравится её присутствие где-то рядом, нравится этот запах, который, кажется, распространяется абсолютно на всё вокруг неё, нравится эта аура детской невинности и зрелого ума, когда она в непосредственной близости. Её указательный палец ползет по моей скуле и я расслабляюсь, выдыхая. Этот выдох словно груз с плеч.

— Не хочешь зайти выпить чаю?

Я поднимаю на неё глаза и понимаю, что хочу.

— С удовольствием.

Выходим из автомобиля, иду за Эвой, следя за её уставшей походкой и слегка ссутулившимися плечами. Заходим внутрь, и девушка скидывает сапоги, а затем пальто, аккуратно вешая его на плечики. Расстегивает платье, и говорит, что скоро вернется. Я кладу пальто на тумбочку в прихожей, снимаю обувь, а затем и пиджак, оставив на стуле. Расстегиваю манжеты и первые три пуговицы, закатав рукава черной рубахи по локоть. Наконец, могу свободно двигаться и дышать. Рассматриваю интерьер и замечаю странность. У неё так много сортов чая в разных пестрых коробках, что я вижу даже некую комичность. Провожу ладонью по столешнице и слышу шаги. Мун стоит передо мной в синих джинсах и растянутом свитере. Подходит ко мне и ставит чайник, предлагая попробовать чай, который её мать привезла из Китая, когда была в командировке. Я соглашаюсь, ведь мне сейчас абсолютно плевать. Заваривает его, поставив остыть. Идёт в гостиную, зазывая за собой. Становимся напротив большого окна, и Эва открывает его, впуская свежий воздух.

Достает пачку сигарет и, раскрыв её, протягивает мне. Я хмурюсь, качая головой, цепляю её пальцами, и откидываю на стол, который стоит немного дальше от нас. Подхожу к девушке и всматриваюсь в красивое лицо. Руки сами тянутся к её волосам, высвобождая непослушные рыжие пряди на волю. Они струятся и волнами касаются хрупких плеч.

— Как я тебе? Неплохо отыграла, а? — Ухмыляется, а я не сдерживаю гребаной улыбки.

— Я в тебе и не сомневался, зря только тряслась.

— Выпьем чаю и разойдемся, как и говорили? — она задаёт настолько глупый вопрос в данный момент, что я хочу рассмеяться.

— Обязательно разойдемся.

Преодолеваю расстояние между нами и окольцовываю зазубренный во всех смыслах изгиб её талии. Ладошки девушки привычно зарываются в моих волосах, вызывая приятный холодок по спине. Целую розовые губы, которые были слегка приоткрыты, она отвечает мне. Её язык проходится по моей нижней губе, и я крепче прижимаю тело Мун к себе. Не тороплюсь, да и вижу, она тоже не хочет отрываться. Я бы целовался с ней так, пока не стёр бы губы, пока не перестал бы чувствовать язык, пока не прирос бы к ней всем своим естеством. Ну или же пока жестоко не отымел бы её прямо в этом доме.

— Чай остынет, — шепчет она, и её голос теряется где-то между нашим поцелуем и невероятно рваным дыханием.

— Плевать.

Подхватываю на руки, заставив ноги Мун обвить мои бёдра, и прижимаю к оконной раме, сплетая языки. Сейчас я думаю лишь о том, что её губы вкуса спелой черешни, думаю о том, что обжигаюсь на этих точеных устах снова и снова. Обещаю себе забыть про существование такой сладкой Эвы Мун, забыть завтра же. Но сейчас я уверен, что лучшего завершения вечера и быть не могло.