Ага, так я и поверила. На встречу с женщиной нормальные мужчины приходят в одиночку.
Мы вели беседу по-английски, но тут я перешла на русский:
– Никита, я приехала по поручению вашего отца. Он очень ждет вас и хочет, чтобы вы как можно скорее вернулись домой.
Лицо юноши исказила гримаса отвра- щения.
– И не надоело папаше присылать за мной своих овчарок? Только не говорите, что в кармане у вас лежат билеты на самолет!
Вообще-то Котов-младший угадал. Но я возмущенно покачала головой:
– Как вы могли такое предположить! Я уважаю ваше право вести тот образ жизни, какой вы считаете правильным.
Никита слегка расслабился, а я продолжала обработку:
– Вы взрослый, совершеннолетний, материально независимый человек. Разумеется, вы свободны в своем выборе…
– Вот именно! – поддакнул Котов.
– Но ваш отец очень огорчен тем, что вы напрасно растрачиваете лучшие годы жизни и ваши таланты не находят применения.
– Таланты? – удивился юноша. – Только не говорите, что это вам мой отец сказал. Он никаких талантов, кроме способностей финансиста, в людях не ценит. Все остальное для него – чушь и блажь! Он даже о лейкистах не имеет ни малейшего понятия.
– Но ваша мама без вас страдает!
Честно говоря, эту козырную карту я приберегала в рукаве. Раз мальчик, прервав любые контакты с отцом, продолжает общаться с мамочкой, значит, между ними теплые сердечные отношения. Но реакция Никиты на мои слова была неожиданной. Молодой человек неприятно улыбнулся, сделавшись удивительно похожим на своего отца, и сказал:
– Вот мама как раз и не страдает! Сразу видно, что вы с ней незнакомы. Мама меня любит и желает только одного – чтобы я был счастлив.
– А вы счастливы? – скептически поинтересовалась я. Молодой человек вовсе не выглядел счастливым и довольным жизнью, скорее нервным, злым и очень напряженным.
– Да! – заявил Никита, с вызовом глядя мне в лицо. – В этом потрясающем, волшебном городе я счастлив! У меня есть все, что нужно человеку.
Я подождала, пока молодой человек успокоится, но Котов продолжал кипятиться:
– А с мамой я созванивался сегодня утром. Кстати, это именно она предупредила меня, что отец в очередной раз что-то затевает. С ней отец, как обычно, не посоветовался, решил все сам, он же у нас босс. Я так и думал, что папаша пришлет очередную овчарку, тут уже приезжали мальчики в костюмчиках, я их послал подальше.
Ага, это он про ребят из охранного агентства «Черномор».
– Меня вы тоже пошлете подальше? – Я насмешливо взглянула на юношу, и тот слегка смутился.
– Просто я вас представлял несколько, э-э… по-другому. Можете убираться в ваш задрипанный Тарасов и передайте отцу, что я в гробу видал эту «Тарасовнефть»! Все, разговор окончен! – Никита неожиданно вскочил, бросил мне: – Не смейте меня преследовать, а не то вызову полицию, – и бросился к выходу.
Я никак не ожидала такого и кинулась за юношей, но путь мне преградил официант, похожий на худосочного пингвина:
– Простите, мадам! Вы не оплатили счет!
Ругаясь про себя, я швырнула ему на подносик купюру, с лихвой перекрывавшую стоимость съеденного мной ризотто, и продолжила погоню.
Но было поздно. Никита не соврал – его действительно ждали друзья. Вот только ожидали они его на катере. На улице уже темнело, и я успела разглядеть только два силуэта в черных, лаково сверкающих под фонарем плащах с капюшонами. Никита ловко спрыгнул на металлическую палубу, мотор катера взревел. Зажегся прожектор на носу, кораблик газанул с места, описал плавную дугу и скрылся за поворотом канала. О преследовании не могло быть и речи. Мальчишка обставил меня, как первоклашку!
Продолжая ругаться – на этот раз уже вслух, все равно никто меня здесь не поймет, – я застегнула куртку и огляделась. Так, Охотникова, немедленно прекрати психовать, возьми себя в руки и подумай, что делать дальше. Нельзя же оставить задание невыполненным! Моя репутация, честно заслуженная годами безупречной работы, может серьезно пострадать из-за одного капризного мальчика-мажора! Не могу я такого допустить. Просто не ожидала такого щелчка по носу от мальчишки…
Холодный ветер и брызги со стороны канала слегка охладили мое пылающее лицо. Сделав несколько простых дыхательных упражнений, я успокоилась окончательно.
Что ж, попробуем съесть эту редьку с другого конца – помнится, так любил говорить наш инструктор по подрывному делу… Я зашла в маленькое кафе, заказала чашку кофе, сняла куртку и заняла столик у окна. Набрала номер, забитый в память моего телефона на резервной сим-карте. Там у меня хранятся номера людей, с которыми я не общаюсь и не сотрудничаю, но и терять эти контакты мне жалко. Могут пригодиться – вот как сейчас.
– Слушаю.
Хрипловатый мужской голос звучал так чисто, как будто мой собеседник находился не за многие тысячи километров, а за соседним столиком.
– Борис Анатольевич? Добрый день, это Охотникова. Помните меня?
В трубке повисла пауза. Наконец мужчина произнес:
– Помню, к сожалению. Хотя стараюсь забыть. Что вам нужно, Евгения?
Человек, которому я звонила, был владельцем того самого охранного агентства «Черномор». С Борисом Анатольевичем нас связывала давняя вражда на почве «передела поляны» и всего одно совместное дело. И, если совсем уж честно, одна совместно проведенная ночь.
Хозяин «Черномора» был личностью колоритной. В начале восьмидесятых сельский паренек, только что отслуживший в Афгане, пришел работать в милицию, чтобы охранять закон и порядок. В девяностые он был с треском уволен из органов, потому что то, что вытворял Черномор, даже на общем фоне выглядело жутковато. Теперь дорога Черномору лежала прямиком в главари какой-нибудь мелкой ОПГ – с его-то опытом. Но Борис неожиданно исчез из города и появился в начале нулевых. Сначала пытался заниматься бизнесом – то строительным, то иномарки продавал, в нефтянку и газ предусмотрительно не совался. Дела у Черномора шли неплохо, но все это было не то. И наконец Борис нашел свое призвание – открыл охранное агентство. Кое-какие связи в местном УВД у бывшего опера сохранились. Агентство «Черномор» вскоре заняло лидирующую позицию на бедноватом провинциальном рынке охранных услуг.
Разумеется, эта история разворачивалась не на моих глазах – я знаю ее со слов моей тетушки Милы. Людмила Охотникова много лет преподавала в юридическом институте, и юный заочник Боря Черномордин сдавал ей зачеты и экзамены. Мила никогда не выпускает из виду своих бывших студентов – особенно тех, кто чем-то выделяется на общем фоне, и внимательно следит за их судьбой. А я имею привычку собирать разнообразную информацию обо всех, с кем меня сводит судьба, – вдруг пригодится? Так что я знаю о Борисе Анатольевиче куда больше, чем ему хотелось бы.
Когда я появилась в Тарасове, Черномор уже был лидером. Одно время я даже поду-мывала, а не попроситься ли к нему в качестве сотрудника. Но Черномор принципиально не нанимал женщин, считая, что бабе в охранном деле не место. Разумеется, я не могла согласиться с таким глубоко несправедливым, вопиюще непрофессиональным и просто оскорбительным для меня утверждением. К тому же интересы моих собственных клиентов несколько раз вступали в противоречие с работой агентства Черномордина, и такого я никак не могла стерпеть. Так что для меня путь в «Черномор» был закрыт навсегда. После нескольких серьезных стычек мы с Борисом соблюдали вежливый, но холодный нейтралитет: он не мешал мне заниматься своим делом, а я старалась не становиться на пути у его ребят. Город у нас небольшой, и мы могли бы серьезно осложнить жизнь друг другу. А зачем, если сложностей и без того хватает? Я уважала его профессиональные качества, а Борис меня, по-моему, слегка побаивался. Особенно после того дела… Но об этом – как-нибудь в другой раз.
Главное, что Черномордин был мне должен. Не то чтобы я ему жизнь спасла… просто избавила от серьезных неприятностей. Я знала, что Черномор долгов не забывает, потому и позвонила.
