Наполеон позвонил, как всегда, неожиданно и назначил встречу в полдень, на точке номер три. Это означало кинотеатр «Зенит». Когда-то, когда в стране больше работали, чем отдыхали и развлекались, здесь располагался трамвайный парк. Теперь десятки вагонов исчезли, рельсы и провода сняли, на месте огромного депо возвели торгово-развлекательный центр, хотя общее число ТРЦ в городе уже превышало количество желающих что-либо купить и развлечься. Может, поэтому, а может, по причине дневного времени кинозалы были практически пустыми: 3–5 зрителей, не больше.

Бэтмэн зашел, когда фильм уже начался, и в темноте поднялся по довольно крутой лестнице к последнему ряду, в конце которого страстно целовалась какая-то парочка. Зная современные нравы, можно было предположить, что кино их не интересовало и поцелуями дело не кончится… Появление еще одного зрителя их не смутило, но когда через десять минут появился громко жующий гамбургер Наполеон, молодые люди недовольно спустились вниз, где было менее людно и можно было беспрепятственно продолжить свое увлекательное занятие. Через минуту головы парня и девушки вновь соединились в одну.

– Едут, – сказал Наполеон, плюхнувшись рядом. – Завтра будем обмениваться. В шесть, где договорились. Там сейчас пусто, а бомжей и алкашей мы разогнали. Я в прикрытии, бабки будут у меня в машине.

– Хорошо, – кивнул оперативник. – Как они упакованы?

– Никак. Просто пачки по пятьсот евро, в черном пластмассовом кейсе.

– Пришли мне фотку кейса. Сможешь? – спросил Степанов.

– Смогу. Только зачем? – удивился агент.

– Нужно. А дурь в какой расфасовке?

– Не знаю, специально не оговаривали, – ответил Наполеон. – Как обычно, наверное. По полкило, в полиэтилене.

– Ну, ладно. Значит, тогда завтра и увидимся.

– Только смотри, чтоб твои гоблины меня не поломали, – озабоченно произнес агент.

– Не бойся, мы никого не ломаем, – соврал Степанов.

– Знаю, знаю! – Наполеон саркастически хмыкнул. – Конь до сих пор хромает, а Зима ходит скособоченный! Для собственного удовольствия, наверное!

– Случайности бывают, – не стал спорить оперативник.

– Вот я и не хочу, чтобы на меня выпала такая случайность! А кстати, как ты меня из дела выведешь? Может, мне на месте дадут уйти?

Степанов задумался. Если операция пройдет по их плану, то всех отпустят в тот же вечер. А если придется документировать все, как есть, то отмазать агента будет трудно. Тем более, если он один выскочит из дела, то свои же его и пришьют…

– Ладно, попробуй… Как начнется – беги с насыпи вправо, там роща… Только если стрелять начнут – лучше остановись. Досадно будет, если по ошибке пристрелят…

– Досадно?! – Наполеон выругался и бросил недоеденный гамбургер на пол. – Не то слово! Мы так не договаривались!

– Я говорю про ошибку! Ты ствол не забудь выбросить! И пальцы сотри…

– Не учи ученого, – буркнул Наполеон. – Ну, я пошел.

Он первым вышел из зала. Степанов просидел еще минут десять и последовал за ним. Спускаясь по лестнице, Бэтмэн убедился, что его предположение насчет будущих занятий молодой парочки оправдалось – во всяком случае, голова девушки исчезла, она возилась где-то внизу, и когда опер проходил мимо – затихла. Впрочем, возможно, она просто невинно прилегла на колени своего кавалера.

На следующее утро состоялось совещание у Синеватого. Приглашены были только непосредственные участники операции: Бобров «Американцы», Кедр и Кульков. Сероштан с Козловским и остальные сотрудники отдела не понимали, что происходит, хотя чувствовали, что их отодвинули в сторону, а «Американцев», наоборот – приблизили к начальству. Но что им оставалось? Только завидовать да шушукаться по углам за спиной более удачливых коллег…

Ровно в десять ноль-ноль, членов оперативно-следственной группы пригласили в кабинет начальника Управления уголовного розыска. Синеватый пребывал в образе железного сталинского наркома. Он внимательно, с известной долей здоровой подозрительности, осмотрел вошедших через свои знаменитые круглые очки и даже проявил редкий для себя, особенно в этой роли, демократизм: приподнявшись, поздоровался с каждым за руку и широким жестом обвел кабинет, предлагая садиться.

– Давайте, товарищи, конкретно и по существу, – строго сказал он. – Времени у нас мало. Итак, начнем с вас!

Синеватый указал на Кедра.

Командир СОБРа в общих чертах доложил план захвата. Как правило, подробности действий спецподразделения не вызывали вопросов у оперативников, а тем более у следователей. Однако на этот раз Кульков спросил:

– В какой момент вы их свинтите?

Кедр пожал плечами:

– Как обычно – когда обменяют деньги на наркоту.

Следователь покачал головой:

– Нет. Как съедутся, так и работайте!

– Но, может, у них с собой ничего не будет! – Кедр недоуменно взглянул на Синеватого, а полковник посмотрел на Кулькова, очевидно, ожидая пояснений. Но следак молчал.

«Американцы» тоже разглядывали его, но не с любопытством, а с ненавистью: этот человек из корысти или по другим соображениям выпустил на волю их будущих убийц! Оба с трудом сдерживались.

Не дождавшись ответа от представителя следствия, полковник перевел требовательный взгляд на оперативников: в конце концов, это были его подчиненные.

– Вы гарантируете, что вещдоки будут при задерживаемых? – строго спросил он.

– Насчет гарантий не знаю, но с большой долей вероятности будут! – как можно увереннее сказал Степанов.

Синеватый перевел взгляд на Кедра.

– Значит, производите захват сразу после встречи! – распорядился он.

Командир СОБРа встал.

– Я понял. Разрешите идти?

Поскольку его вопрос был обсужден, Синеватый кивнул:

– Идите.

Извинившись, Степанов вышел следом, в коридоре доверительно взял командира «спецов» под локоть.

– Предупреди своих, чтобы старались не стрелять, – понизив голос, предупредил он. – Там будет мой человек, надо дать ему уйти.

Кедр кивнул.

– Предупрежу. Только сам понимаешь: в суматохе, в горячке всякое может быть!

– Ну, постарайся, чтобы обошлось без излишеств, – пожав Кедру руку, Степанов вернулся в кабинет начальника УУР, который продолжал инструктаж:

– Операция называется «Сделка». Только это общее название, а наша, которая внутри нее, пусть будет «Сделка-2». Как шкатулки: одна внутри другой. Когда доставите задержанных в отдел, я сразу подъеду. У меня будут последние новости и полное знание обстановки. Если дам отмашку, значит, достаете вторую шкатулку. Если нет – работаете с первой. Ясно?

– Ясно, – сказал Бобров, «Американцы» кивнули, соглашаясь с начальником. Кульков сидел неподвижно: он никому здесь не подчинялся и являлся самостоятельной процессуальной фигурой. Васильеву остро захотелось набить ему морду.

– А теперь доложите каждый свою задачу.

Бобров откашлялся и встал.

– Я контактирую со всеми руководителями, командую резервом, обеспечиваю усиленный вариант несения службы в Центральном отделе полиции и его охрану. Обеспечиваю противодействие возможным попыткам освободить задержанных.

– Хорошо. Дальше! – полковник перевел взгляд на Васильева. Тот тоже поднялся.

– Мы со Степановым выезжаем на место захвата и непосредственно контролируем физическое задержание подозреваемых, изъятие вещдоков, доставление их в отдел. В зависимости от вашей команды задействуем вариант «Сделка-1» или «Сделка-2».

– Хорошо, – полковник кивнул. – Действия следователя?

Кульков остался сидеть, вольготно развалившись на стуле.

– В зависимости от выбранного варианта операции, документирую изъятие и осмотр вещественных доказательств, направление их на экспресс-исследование, принимаю процессуальное решение по делу и подозреваемым…

– Какие могут возникнуть осложнения на стадии возбуждения уголовного дела? – спросил Синеватый. – И при проведении последующих следственно-оперативных мероприятий?

Кульков многозначительно вздохнул.