– Яйца ты себе поколешь, если гвозди будешь п…! – сказал пришедший в себя Хвостов-старший и оскалился.

Через два часа, сдав Хвостовых и задокументировав задержание, опера вышли на улицу. Уже темнело, город переходил к ночной жизни. По Магистральному проспекту катил плотный поток машин, и в подавляющем большинстве это были не «рабочие» модели отечественного автопрома, а мерсы, бэхи, роверы, крузаки… Запрещенные тонированные стекла приспущены, из темных кожаных салонов рвется наружу одуряюще громкая музыка.

– Смотри, кто за рулем – одно соплячье! – сказал Васильев.

– И молодые телки, – согласился Степанов.

– Еду по городу в автомобиле, не насосала, а подарили, – продекламировал Васильев.

– Сам сочинил? – хмуро спросил Степанов.

– Нет, Пушкин Александр Сергеевич.

– Ты с этим аккуратней…

– С чем? – удивился Васильев.

– С насосами. Моя Алена тоже машину хочет, даже курсы закончила, права получила. Мне неприятно, если и про нее так говорить будут!

– Да я и не думал про нее! – растерялся Васильев. – Просто сказал. Поговорка же такая есть.

– Ладно, проехали. Что будем делать?

– Давай грамм по сто, и по домам.

– Идея мне нравится, но с некоторыми коррективами. Не по сто, а по двести.

– Коррективы внесем по ходу действия. Там будет видно.

– Мудрое решение! Куда двинем?

– Лучше неподалеку, пешочком. Тачки потом заберем, – Васильев кивнул на противоположный тротуар, который днем превращался в импровизированную автостоянку для сотрудников. Несмотря на позднее время, там еще стояло десятка полтора машин.

– Может, в «Сад»? – Степанов саркастически улыбнулся и показал рукой.

Наискосок от УВД мягко светилась украшенная цветными гирляндами веранда ресторана «Цветущий сад». Вокруг, загораживая проезжую часть, точно пришедшие на водопой хищники, сгрудились дорогие машины.

– Все шуткуешь? На руководство нарваться? Не, там мы никто и звать никак… А если за деньги, так и повышенных зарплат не хватит! Надо туда, где нас уважают. Пойдем к Вартану!

– Пойдем. Только… Может, давай я Алену приглашу? Для компании. Посидим втроем, все веселее…

Васильев выругался про себя. Но вслух спокойно сказал:

– Лучше в другой раз. У нас же свои разговоры, ей неинтересные. Да и многое у нас не для посторонних ушей.

– Ну, так – значит, так, – согласился Степанов.

Они прошли несколько кварталов вниз, в сторону вокзала, и, привычно осмотревшись, нырнули в дверь под вывеской «Встреча». Спустившись по ступеням, они оказались в подвальном помещении, отделанном по моде давно ушедших времен деревянными панелями. Бар был небольшой, здесь царил приятный полумрак, играла тихая музыка… Что очень важно – не было окон, в которые можно забросить гранату или выстрелить. А что еще важней – имелся второй выход во двор, о котором никто не знал. Народу почти не было. Вечер только наступил, а до ночи еще было далеко.

– Какие люди! – из-за стойки навстречу им радостно выскочил черноволосый, южного вида бармен и принялся горячо пожимать руки. – Здравствуйте! Как поживаете? Что давно не были?

Радость была непритворной: несколько раз оперативники здорово помогли этому человеку. Поэтому здесь они пользовались максимальным уважением и стопроцентной скидкой.

– Здравствуй, Вартан! Что спрашиваешь? Ты же нашу работу знаешь…

– Знаю, знаю, проклятая работа! Я бы вам десять зарплат платил, честное слово!

– Ну, может, станешь когда-нибудь нашим министром… А пока накорми да напои – мы только с задержания…

– Пойдемте, пойдемте в ваш кабинет, – засуетился Вартан. – А кого задерживали?

– Завтра узнаешь! – ответил Степанов. – Как вокзальные? Не наезжают?

– Тьфу-тьфу, – сплюнул бармен. – После того раза, как бабка отходила!

– А вообще как обстановка? – поинтересовался Васильев.

– Сегодня двое приходили, дерганые такие, на карманников похожи. Предлагали золото купить. Я сказал не надо, чтобы по мелочи не светиться. А те залетные с пушкой куда-то пропали. Завтра Скворец из Анапы приезжает, он много новостей наметет…

Они прошли в маленький, но уютный кабинет с запирающейся изнутри дверью и выходом на черную лестницу. За несколько минут Вартан и его официант накрыли стол закусками: мясная нарезка, копченая курица, помидоры, огурцы, маслины, свежий ароматный лаваш, бутылка «Белой березки», томатный сок. Оставшись одни и задвинув щеколду, они жадно набросились на еду. Васильев разлил водку по рюмкам, они чокнулись.

– Ну что, давай за нас.

– Давай.

Они выпили, запили томатным соком.

– Сейчас ни на кого рассчитывать нельзя, – с полным ртом проговорил Васильев. – Свои же и продадут в случае чего.

– Это точно, – кивнул Степанов. – Хорошая бастурма, не пересушенная. Ты Кольку Логинова помнишь из Пролетарского?

– Ну?

– Ехал с дня рождения, с запахом, гаишники остановили, оформили и на ксиву не посмотрели. На следующий день уволили, и начальника розыска следом…

Васильев покрутил головой.

– Совсем офуели! Раньше своих всегда отпускали. А сейчас наоборот – лучше коркой не махать, а на деньгах решать вопрос…

– Только куда же мы так придем?

– А хрен его знает! Ни к чему хорошему… Только там, наверху, больших начальников за грехи подчиненных не снимают, что бы они ни вытворили. Даже выговоров не объявляют…

– Да-а-а, несправедливо… Если закон для всех один, то и спрос со всех одинаковый должен быть…

– А скажи, зарплаты у нас справедливые? Сколько раз в нас стреляли да ножами пыряли, а большие деньги в домах не водятся! Мы их только у бандитов видим: вот у «мертвецов» полный рюкзак…

– Ну, Бобров-то видит. И Лимонов. И примкнувший к ним Феклистов – хотя и молодой, а уже дом строит… Нормально для старлея?

– Так они не с зарплаты видят, а с «колдовства». И Синеватый не бедствует. Говорят, у него вилла в Испании…

– Они же ему и передают. Так все и идет: бабло снизу вверх по цепочке, а сверху вниз – покровительство. Лимонов меньше нас служит, а уже майора получил. И Бобров подполковника досрочно.

– А мы в капитанах перехаживаем!

– Бабло побеждает зло, – криво усмехнулся Степанов. – Может, и нам начать «колдовать»? Я бы тоже хотел в Испанию… Да и машинку недорогую Алене купить…

– Ничего себе! Ты совсем офуел с этой Аленой! Да ты знаешь…

– Не говори так, а то мы поссоримся! – насупился напарник, и Васильев осекся.

Степанов мрачно опрокинул рюмку, не предлагая товарищу. Васильев тоже выпил, но без удовольствия, ибо атмосфера единения душ, необходимая для российской пьянки, дала трещину. Да-а, дело плохо… Пожалуй, эпизод в кемпинге придется забыть, иначе они рассорятся насмерть!

– Я хотел сказать, что нам начинать уже поздно, – соскочил со скользкой темы Васильев. – Раз мы сразу не вписались в Систему, то и доверия нам нет. Да и места хлебные все заняты. «Крыши» уже поставлены, система развала дел налажена, зачем мы нужны? Да и не хочу я бандюков отмазывать!

– Так даже лучше: чуть жареным запахнет, они сразу друг друга сдают, – товарищ оставался мрачным, но явно ссориться не хотел.

– Ответственность тоже снизу вверх идет, по цепочке. И тормозится на каждом звене. Так что первым в СИЗО Феклистов отправится. В худшем случае – и Бобров. А до Синеватого не дойдет. Не говорю уже об остальных начальниках.

– Давай выпьем за нас. За честных ментов…

– Давай! За дураков!

Они выпили, закусили, расслабленно развалились на стульях.

– Нет, я себя дураком не считаю, – после паузы произнес Васильев. – Хотя Татьяна думает по-другому.

– И у меня та же картина. Ольга по сторонам смотрит и примеры приводит: у того машина классная, у того жена в бриллиантах, у того дом шикарный. А зарплата у вас одинаковая! Да и Алена… Кстати, чего ты на нее взъелся?

– И не думал. Просто, когда мы вдвоем сидим, задушевней получается. А дома у меня та же песня. Мы что, уже бутылку допили?