- Ну, ладно, ладно, какой обидчивый! Уж и пошутить нельзя! - засуетилась ведьма.- Конечно, сделаем...- И, неожиданно перейдя на "вы", льстиво добавила: - Вы ведь знаете, как я к вам отношусь...

- Ну то-то! - сказал Мефистофель, присаживаясь на край стола.- Я знал, что мы поймём друг друга. "Ле боз эспри се ранконтр" - "Умные люди приходят к одинаковым мыслям"... Знакомьтесь. Это мой друг профессор Хаустов. Прошу любить и жаловать! А это...

- Э-э... я вас побеспокою,- перебила Кукушкина, пытаясь вытащить из-под черта пачку "Севера".

- Фу, как можно курить такие сигареты? - поморщился Мефистофель.

- Что делать? - прохрипела ведьма, затягиваясь.Зато они дешёвые. Деньги нужны. На "Жигули" записалась.

- Видали фею?! - повернулся Мефистофель к Хаустову.Ступа её уже не удовлетворяет.

- Кто фея! Чего ругаетесь зазря?! - обиделась Флора Фроловна.- Никакая я не фея! Что я виновата, если ступа не тянет! Она всего на шесть пудов рассчитана...

- На диету надо садиться, а не "Жигули" покупать,назидательно заметил чёрт.- Ну, ладно, как говорили у нас в филиале Оксфорда, "вернёмся к нашим баранам". Давай, Фрося, готовь своё варево, а то нам некогда.

Ведьма тяжело поднялась из-за стола, отворила дверь в коридор и громко объявила:

- На сегодня приём закончен. Ухожу на вызовы.

Очередь возмущенно загудела и стала расходиться. Ведьма подождала, пока уйдут самые настырные, заперла дверь на крючок и вернулась к гостям. Она достала из шкафа большую ржавую кастрюлю с надписью "Стерильно" и вылила туда содержимое какой-то засиженной мухами бутылки, на этикетке которой Хаустов успел разобрать слово "олифа". После этого Флора Фроловна зажгла спиртовку, поставила кастрюлю на огонь и, достав из стола толстенную амбарную книгу, обратилась к профессору:

- Сперва надо на вас личное дело завести. Фамилия?

- М-м...- замялся Иван Дмитриевич,- разве это обязательно?

- Пиши на мою! - распорядился Мефистофель.- Да давай побыстрее.

- Сейчас, сейчас,- заторопилась ведьма.- Я мигом. В какой возраст впасть желаете?

- Ну... я думаю... пусть будет лет тридцать...

- Ну что вы, профессор! - поморщился чёрт.- Зачем вам этот полупенсионный возраст? Уж играть так играть. Берите двадцать!

- Вы думаете? - заколебался Хаустов.- А не слишком это будет... легкомысленно?

- Пустяки! - успокоил его Мефистофель.- Вот увидите, вам понравится. Фрося, пиши двадцать.

- Уже написала,- кивнула Фрося.- Благодарности по службе имеете?

- Это ещё зачем? - удивился черт.

- Новое правило,- пояснила ведьма.- В прошлом месяце инструкцию прислали и при ней анкету. Без неё не велели омолаживать.

- Узнаю наших ребят! - повернулся к Хаустову Мефистофель.- Они там в последнее время социологией увлекаются.

- Да, словологии много,- согласилась ведьма.- Тут ещё про оклад спрашивается и про всех родственников, а в конце надо справку с места работы приклеить и с места жительства...

- Без справок перебьются! - сказал Мефистофель.- А остальные пункты, профессор, придется заполнить. Да поторопитесь, а то из кастрюли уже пар идет. Скоро ваш квасок будет готов, а его надо пить горячим...

Минут через десять анкета была заполнена. Хозяйка кабинета убрала амбарную книгу в стол, заперла его на ключ и подошла к кастрюле. Она сняла с неё крышку, понюхала, посмотрела на часы и достала из шкафа туго набитый мешочек с нарисованными на нём скрещенными костями и черепом.

- Ну, кажись, пора ехиднококки всыпать,- пробормотала ведьма.

Она развязала мешок, достала щепотку вонючего порошка и бросила в кастрюлю. Оттуда полыхнуло зеленоватое пламя. Фрося радостно захихикала и произнесла какое-то заклинание. Пламя зашипело и погасло.

- Ну вот, теперь готово.

Она вынула из кармана мензурку, подышала на неё, протерла полой халата и наполнила до определённой отметки жидкостью из кастрюли.

- Пейте. Только предупреждаю: закусывать нельзя.

Профессор взял в руки мензурку, последний раз посмотрел на себя в зеркало, зажмурился и судорожно сделал глоток...

Ошибочка

Над миром сияло солнце, горячее, как дыхание любимой. Воробьи чирикали так радостно, словно у них сегодня была получка. В душе у Хаустова цвела сирень и ещё какие-то сильно пахнущие лиловые цветочки, названия которых он не знал.

- Ну, поздравляю,- сказал ему Мефистофель, когда они вышли из Института красоты.- Торчасть окончена, можно переходить к танцам.

- К каким танцам? - рассеянно спросил бывший профессор, с интересом разглядывая в карманном зеркальце свою новую внешность.

- После торжественной части всегда бывают танцы,пояснил бес.- Вы теперь молодой, симпатичный, танцуйте хоть целый день. Кстати, сегодня в Доме культуры вечер отдыха. Если хотите, можно зайти, взять билеты...

- А что, это идея! - обрадовался Хаустов.- Слушай, старик, а ты мне нравишься! Даром что с рогами!

- Ты тоже парень ничего! - осклабился Мефистофель.Даром что безрогий.

Они пожали друг другу руки и, обнявшись, направились к Дому культуры...

...Танцы были в самом разгаре. Мефистофель лихо отплясывал неизвестно когда разученный им танец с лирическим названием "террикон". Хаустов стоял, прислонившись к стене, и с застенчивой улыбкой рассматривал окружающих.

- Почему ты не танцуешь? - возмущённо сказал запыхавшийся Мефистофель.- Всё ещё думаешь, что ты профессор? Забыл, что тебе двадцать лет?

- Должен же я немножко осмотреться...- пробормотал Хаустов.- Всё-таки я в последний раз танцевал в одна тысяча... девятьсот... девятьсот... Слушай, кто это?

- Где?

- Вон там, у колонны, в голубом платье...

- Ты имеешь в виду ту рыженькую, долговязую?

- Ты извини, старик, но у тебя начисто отсутствует чувство прекрасного! - сердито заметил Хаустов.- Никогда бы не подумал, что ты учился в филиале Оксфорда.

- Ну, чего ты злишься? - примирительно сказал Мефистофель.- Я ведь всё-таки заочником был. К тому же эстетику у нас читали плохо... Ну, погоди, сейчас я надену очки... Так какая, ты говоришь? Вот та высокая стройная блондинка?... Чёрт возьми, и в самом деле бесподобна! Одна причёска рублей десять стоит! А ресницы! А веки! Ты посмотри, какая игра теней, какие краски! Это ж Айвазовский! Будь я на твоем месте, я бы не терялся...

Но Хаустов уже не слушал его. Лавируя среди танцующих пар, он пробрался к прекрасной незнакомке и, смущаясь, произнёс:

- Разрешите?..

Незнакомка удивлённо распахнула ресницы, положила руки ему на плечи, и через минуту Хаустов уже топтался с ней в каком-то совершенно незнакомом ему танце, энергично распихивая локтями окружающих.

Мефистофель некоторое время наблюдал за ними от противоположной стены, потом задумчиво почесался рогами о колонну и удовлетворенно потёр руки:

- Ну, кажется, я на сегодня свободен. Этим голубкам теперь и без меня хорошо. Как это у Шиллера? "Дер мор хат зейне арбайт гетан" - "Мавр сделал своё дело"... Пойду-ка, пожалуй, отосплюсь хоть раз в жизни, а то с этими бессонными ночами всё здоровье потеряешь. Ох и чёртова работенка!..

Он зевнул, потянулся и, бросив последний взгляд на своего подопечного, стал пробираться к выходу.

Тем временем Хаустов со своей новой знакомой уже перешли на "ты".

- Ты как к Хампердинку относишься? - поинтересовалась она.

- К Хампер... динку? - растерянно переспросил он.Гм... а он случайно не болел какой-нибудь незаразной болезнью?

- Ха-ха-ха! - прыснула она.- Ну ты и юморист! Сам, наверно, хорош!

Они ещё немного поговорили о музыке, обсудили наряды и причёски танцующих, потом перешли на собак. У партнёрши был эрдельтерьер, у Хаустова - боксёр. И тот, и другой любили антрекоты и терпеть не могли сосиски. Это ещё больше сблизило Хаустова с его новой знакомой. Когда танцы закончились, им уже казалось, что они знают друг друга всю жизнь.

- К тебе пойдём? - спросила она.