До рождества 10 часов 42 минуты.

Эдвард рассеяно выглядывал в окно, наблюдая за мелким, словно крупа, снегом. Едва шарики попадали на пышные ветви елей, как тут же скатывались по острым иголкам, падая на землю.

«Ни тебе полноценного снегопада, ни мороза…» – выдохнул он, поправляя зеленый сюртук и повернулся, нервно оглядывая помещение.

А здесь нарастал хаос: помещение мастерской наполнилось громкими вспышками эльфийской паники, кураторы, в таких же, как и Эдвард, зеленых костюмах, пытались раздать списки необходимых игрушек, путаясь в длиннющих серебристых пергаментах, а двери их уютной обители то и дело впускали противный ветер со двора, который, поднимая в воздух конфетти, присыпал им головы взволнованных кураторов.

Эдвард нервно покрутил в руках перчатки для управления поводьями и покосился на двери кабинета, рядом с которым стоял уже больше получаса.

Табличка «Медпункт» отражала огни, зажженные на огромной, источающей воздушный и терпкий аромат ели, возвышающейся в центре помещения.

– Эдвард? – из-за двери показался яркий хохолок прически Эллис. Ее щеки были покрыты ярким румянцем, а огромные зелёные глаза возбуждённо блестели. – Плохие новости. Сладкая болезнь свалила Джаспера… Наверное, – она с жалостью похлопала друга по плечу, выражая поддержку и озвучивая прискорбные вести. – Последние десять леденцов были лишними.

– Какой кошмар, Эллис! До Рождества всего ничего! – Эдвард вскинул руки, показывая подруге масштабы отчаяния, поглотившего несчастного в один миг. Без напарника он явно не справится.

Мейсен расстроился. Даже Санта никогда не успел бы облететь весь земной шар за одну ночь. Бороться с пылью в дымоходах, таская за собой этот неподъемный красный мешок… Да кому вообще пришло в голову, что этот милый старичок с белой бородой делает все сам?

Именно по этим причинам кураторы делили между собой списки детей и в ночь Рождества проникали в дома, радуя малышей леденцами и подарками, которые те заранее заказали Санте.

– Как насчет Рождественского укола? – Эдвард взъерошил бронзовые волосы, а уши куратора даже стали едва заметно подрагивать от волнения.

– Ты помнишь, что стало с Рошером, после укола? Его как будто перепоили энергетиками. Их с Джошем едва не застали врасплох в доме малютки Джил, когда бедняга стал выплясывать под мелодию праздничной открытки, не имея возможности остановиться.

– Разрази меня Санта! – выругался куратор, пытаясь придумать способ спасти свою миссию без Джаспера.

Попытки спасти положение напомнили ему детство, когда он пытался доказать соседским детишкам, что к нему на Рождество приходил Тот-Самый-Санта и собственноручно вручил рождественскую карамель зеленого цвета. Вручил торжественно, словно Оскар на красной дорожке, вот только из зрителей был лишь бульдог Адамс и миниатюрная искусственная ель.

Попытки спасти положение напомнили ему детство.

Как только тогда малыш Мейсон ни изощрялся, пытаясь доказать сверстникам, что Тот-Самый-Санта пришел к нему с важной миссией и обещанием, взять его в Лапландию, как едва, мальчишке исполнится шестнадцать. Эльфы, етти и разнообразные рождественские духи были, конечно же, неотъемлемыми составляющими команды Санты, но вот кураторами по развозке подарков всегда были люди. Санта сам отбирал чистых душой, добрых детей, всем сердцем верящих в силу Рождества, и предлагал работу. Она была не очень-то высокооплачиваемой и несколько нервной, но радость, которую они доставляли детям, несомненно, затмевала все эти минусы.

И вот сейчас его изощрения в попытках придумать замену своему напарнику достигли апогея: масса идей, но ни одной более или менее убедительной и подходящей.

Эдвард подошел к двери главного офиса, полностью покрытой блестящим дождиком и бантиками багряного цвета. Мимо промчался гном, невнятно бурча себе что-то под нос, парень расслышал лишь: «Как это список непослушных возрос на 10%?». Гномов, работающих в отделе статистики, всегда беспокоили лишь «графики повышения непослушности» в разных районах мира.

В офисе царил порядок, который бы с завистью заставил вздыхать любого перфекциониста: тонкие папки с личными делами каждого ребенка, были сложены в картотеки, размещенные по центральной стенке. Дети были разделены по цветам, возрасту, уровню «непослушности» и городу проживания. Полки пестрили и переливались разными цветами по мере их самозаполнения, ведь данные из отдела статистики автоматически переносились в личные дела. За большим дубовым столом восседал молодой симпатичный мужчина лет тридцати с едва заметной проседью на коротких черных волосах. Седина словно иней, притрусила голову сидящего. Он сосредоточенно изучал пергаментную золотую бумажку, не обращая внимания на взволнованного до предела Эдварда.

– Привет! – даже слишком громко для обычного приветствия, произнес он. – Босс у себя?

Мужчина лениво оторвался от своего неимоверно важного дела и поднял на прибывшего свои глаза. С точностью определить цвет глаз сидящего под табличкой «Холод» ещё никому не удавалось, но в них совершенно точно можно было утонуть, захлебнувшись спокойствием и умиротворенностью.

– Привет, Эд, – протянул Холод скрипучим голосом, пускающим мурашки по телу у всех, кто когда-либо его слышал. – Он вышел на заседание исполнительных директоров Рождественской лиги. Ну, знаешь, все эти чудаки, работающие под эгидой Санты, по типу Деда Мороза, Вайнахтсмана и Пера Ноэля*. А тебе чего?

– У меня просто чудовищный день! Джас слег в изолятор в припадке поглощения сахара. Хотел обсудить с Сантой возможного напарника. Ты, кстати, что делаешь в рождественскую ночь?

Холод меланхолично повел бровью и едва заметно усмехнулся.

– Сам как думаешь? – его длинные пальцы указали на огромную карту мира, разрисованную синим, белым и голубым цветом. Закрашенные части, мерцая, сменяли друг друга, иногда задерживаясь на одном континенте одновременно долго. – Мороз укатил в командировку, разобраться лично с результатами глобального потепления. Он был настолько зол… – мужчина закатил глаза, показывая степень своей «спокойной раздраженности». Эдвард, конечно же, хорошо себе представлял сангвиника Мороза, негодующего по поводу неуправляемости температурных скачков на некоторых участках: ни тебе разрисованных окон к Рождеству, ни катков, сплошная оттепель. – Снег сидит в отделе инноваций и пялится в новый снежный шар уже почти полдня. Они усовершенствовали какие-то пружинки, и теперь он может одновременно управлять снегом во всем мире. Я здесь просто на разрыве!