Знахарь остался на вышке, и потому видел, как вслед медведю махнула от деревьев маленькая фигурка на ушастом создании. Также он видел, что на спине у медведя что-то болтается, а сам зверь явно не настроен драться.

А ещё знахарь был спокоен. Пока.

Ополчение сделало для встречи врага всё возможное - уронило одну створку ворот на старосту, заклинило вторую, и рассыпало стрелы под копыта мечущихся свиней. Ещё до прихода врага село прошло панику, анархию и грабёж. Поэтому, когда медведь добрался до ворот, на него особо не обратили внимание.

Могучий зверь по-человечески вздохнул, сбросил со спины шевелящуюся поклажу, и припустил обратно к лесу. Там его ждал туманный неверный путь, по которому всего минут за пять можно было добраться к родной далёкой-предалёкой берлоге.

А войско, тем временем, медленно приходило в себя.

- Обошлось, - выдохнул староста из-под ворот, которые с него убирали под его же чутким руководством - чтобы не доломать.

Знахарь мудро промолчал или задремал.

Тем временем, позабытая всеми поклажа-кукла шевелилась и пыталась поднять голову.

Пока что её заметил только отогнанный от ворот пацан.

- Боги явили свою волю! - вдруг заорало откуда-то рядом.

- Что? - подпрыгнул дозорный и профессионально заозирался на вышке.

- Боги, говорю, - повторил прежний голос и вздохнул, - Дайте красную ленту, что ли. Я куплю.

Гуляющая у ворот девушка ойкнула и озадаченно уставилась на золотую монету в руке. А лента из её косы образовалась на голове неприметного человечка, стоящего рядом с медвежьим грузом. Как его не заметили раньше? Где он?

Отвлёкшаяся публика бросила ворота на крякнувшего старосту.

- Боги явили свою волю! - закричал человечек прежним голосом, подпрыгивая и размахивая руками, - Вестник явился, поразив голыми руками свирепого зверя! И бежал он обратно, укрощённый и рыкающий!

Толпа недоверчиво глянула на героя.

- Было ведь такое? - ткнул вдруг в дозороного на вышке пальцем человечек.

- Ну, вроде шевелился, колотил, - неуверенно подтвердил тор.

- И явился он! - воодушевлённо подхватил малыш, - Чтобы насадить Свет и Истину!

При этих словах лежащий человек, сильно похожий на пожёванную жестяную куклу, зашевелился и захрипел. А потом начал медленно разворачиваться с явным намерением уползти обратно в лес продолжить с медведем бой.

- И вышел он к людям и вопросил! - продолжал человечек, придавив ползуна ногой на спине, - Есть ли Свет в ваши сердцах, и храм в ваших селеньях?

- Мы? - заморгал отвлёкшийся знахарь.

- Ну не мы же, - устало вздохнул человечек, - Храм в селе есть? Куда идти?

Селяне недоумённо переглядывались, вспоминая все коровники и свинарники.

- Есть, есть! - обрадовался кузнец, - Помните тот сарай, в котором мы фасоль складываем!

- Пригласите? - по-деловому вцепился человечек.

- Пригласим. Милости, значит, прошу, - опомнился знахарь, он же ведун, он же священник по совместительству, - Проследуйте в наш храм.

- Во имя веры. Во имя Света. Во имя Света! - с нажимом повторил человечек.

Дальше начались крутые спецэфекты, которых в селе не видели с тех пор, как племенному быку старосты по ошибке вылили бражки, и тот чудил три дня, позагоняв на крыши всех, кроме рыбы. Ползущая к лесу фигура замерла, как собака при оклике. Затряслась, остановилась, погребла руками и ногами, начала разворачиваться к селу. Обратно. К селу. Обратно. Явственное свечение стало проступать над заштопанной одеждой и мятыми доспехами. Он всё-таки повернулся к селу. Толпа ахнула. Из глаз чужака лился свет, словно из тыквы со свечкой и прорезями.

- Квест принят! - сказал пришелец жутким голосом, и пополз в село.

- Так это... - ахнул кузнец, как самый догадливый, - Так это игр!

Толпа ахнула, как фанатки Лепса на концерте. Увидеть игра вживую, и даже не поехать для этого в город! За всю историю Кочек в них побывал только один игр. Но Алхимик двадцать восьмого уровня квестов не брал, подвигов не совершал, и усиленно качал профу с пивоваром. Через пару месяцев за ним приехали из города хмурые друзья и забрали горланящее разухабистые песни тело. На этом геройская эпопея Кочек закончилась.

Чтобы открыться с новой страницы!

Игр полз, сипя и рыча, через заборы и лужи. Человечек суетился рядом и помогал. Толпа восхищённо следила. Один знахарь, прочно потеряв покой, метался между двумя сарайчиками, решая, в каком из них под хламом спрятан алтарь. Времени разгребать оба не было. Помог гость - целенаправленно выбрал правый.

"Была-не была!" - решил знахарь, и после жестокой битвы с недовольной козой освободил святилище. Алтарь был под сеном - грубый каменный диск с едва высеченным кругом - солнцем. Им не пользовались, сколько знахарь помнил себя, но под ладонью линии отозвались едва заметным светом.

- Приходит она, и отступает ночь, то есть тьма, - чуть с запинкой забормотал он, вспоминая нужные слова. Но заползший в сарай пришелец не придирался к служению. Он просто хлопнул по диску ладонью, как бейсболист по базе, и свет в его глазах потух.

- Квест выполнен! Возрадуемся! - громко заявил человечек.

- И правда, выполнен, - недоумённо пробормотал знахарь, прислушиваясь к себе.

- Великая эпоха грядёт отсюда, - продолжал шуметь коротышка, как нанятый, - И повлечётся отсюда справедливость на окрестны города, и возрадуются праведники и вострепещет зло!

Староста шёл по Кочкам, отряхивая с себя обломки ворот, и потерянно оглядывался. Он не узнавал свой родной угол. Всюду появились какие-то закутки, заборы. На домах проступили знаки "следопыт", "безутешная мать", "отставной кожемяка". Незнакомые люди проносились мимо по своим делам. Кузнец, отроду не бывавший в кузне, упоённо стучал молотком, готовя клинки, щиты и заплаты на броню. Знахарь у сарая приосанился и оглаживал невесть где взятую солнечную цепь. За оградой кричали про потерявшегося мальчика в лесу, а старая Фёкла, которая лазила по деревьям лучше молодых, громко причитала про козу, которую собирались принести в жертву последователи какого-то мрачного культа. За спиной с хеканьем ладили новые брёвна для ограды и ворот, опасаясь набега каких-то орков.

Одинокий и потерянный староста брёл по селу, ощущая на своих плечах гнетущую сень.

- Это глобалка, - сказал вдруг рядом сочувственный голос. Чужак-коротышка стоял рядом и понимающе глядел в глаза, - Я и сам не ожидал, но может получиться. Подтянутся чудовища, кланы, лиги. Гномы выроют рядом дыру и отравят речку. Сюда потянутся с золотом купцы. Потом рядом поселится дракон - кто знает? Жизнь Кочек изменится навсегда.

Староста сдавленно застонал.

- Но выход есть, - продолжал незнакомец, словно добрый дух Света, - Скажем, если глава города и его первожрец дадут герою задание посетить храм в Столице... И даст для этого доброго дела пару подвод...

Дураков в старосты не берут. Не в этом случае. Перетир хлопал глазами всего минут пять, а потом зычно закричал:

- Травник!

Вскоре в кочках установилась прежняя дремотная тишина, и только обвалившиеся ворота напоминали об утреннем переполохе. Куда-то подевались все люди и краски, знахарь потерял цепь, кузнец недоумённо оглянулся и опустил молот. Жизнь обрела прежний неспешный шаг, и староста позёвывая пошёл проверять пиво, уже который год выдумывая для эльфа-полукровки нагоняй.

Две подводы с припасами весело тарахтели по дикому просёлку в сторону Зелёных Крон. Нежно спелёнутый и перевязанный пришелец лежал в телеге, уставшись вверх глазами-фонариками.

- Всё будет хорошо, господин, - ворковал ему коротышка, накрутивший ещё пяток красных лент на руки и ноги, - Столичные целители избавят вас от хвори. И будем мы потихоньку расти, чудовищ пасти, да славу грести..

Медвежий всадник дрогнул, шевельнул ртом.

- Что, господин, - наклонился к нему заморыш, протирая лоб тряпкой для слабенького бафа ясности.

- Как же ты надоел, Игнатов! - вдруг явственно и чётко сказал страдалец женским пронзительным голосом.