Наконец беглецы остановились возле молодых буков, где бил родник. Бранвен рухнула на траву, как подкошенная, а Эфриэл склонился над водой, жадно зачерпывая горстью.

- Вот так тетушка Кайя! - сказал он, утолив жажду и падая рядом с Бранвен. - Еле ноги унесли. Впрочем, тут я был не умнее тебя. Надо  было сразу догадаться, что старуха задумала недоброе. И окно в карете не открывай, и поехали всего лишь на паре, а не на четверке, как полагается герцогине. Готов поклясться, мерзкая ведьма вернется в замок и объявит, что ты сбежала с любовником под покровом ночи. А ты... ты - отчаянная. Я бы не осмелился сигануть с такой высоты.

- На самом деле все было не так уж и страшно, - сказала Бранвен, стуча зубами то ли от того, что замерзла в мокрой одежде, то ли сказалось пережитое потрясение.

- Да уж, не страшно, - Эфриэл стащил с нее мокрую кофту и юбки и развесил их на кустах. - Хорошо, что на мне штанов не было. Пришлось бы их выкинуть, даже выполаскивать не стал бы.

Девушка сидела на солнце, обхватив колени руками. Ее почти просохшие волосы были ужасны - свалявшиеся, грязные, с впутанными зелеными плетями водорослей. Сид принялся вытаскивать из ее прядей щепки, траву и куски грязи.

- Что ты сделал с лошадьми? - спросила Бранвен, помогая ему.

- Ничего особенного. Вытащил нож у кучера и перерезал дышловые ремни.

Бранвен вдруг хихикнула.

- Что тебя так развеселило? - спросил Эфриэл. - Скажи, посмеемся вместе.

Она смеялась все громче и громче, и он уже испугался - не помешалась ли от страха. Или слишком сильно ударилась головой при падении? Но девушка смахнула набежавшие слезы и объяснила причину веселья:

- Когда-то я читала одну балладу, ее написал бард Слайне из Клиад. Там рыцарь и его возлюбленная тоже спасались от погони, и чтобы не достаться врагам прыгнули с обрыва в реку. Я плакала, когда читала их прощание над обрывом.

Она кашлянула и произнесла с выражением:

- Умрем, так вместе, - молвил он.

Ее к груди прижал.

Рубином уст воспламенен -

В уста поцеловал.

Губами слезы осушил

С прекрасного лица.

- Не плачь, любимая, с тобой

Я рядом до конца.

- И что смешного? - не понял Эфриэл.

- Теперь я думаю: вот так врун этот Слайне из Клиад! Там, наверху, перед прыжком, мне было вовсе не до поцелуев.

- Ну, про наш прыжок баллады никто не сложит, - ответил сид.

- А жаль, - она посмотрела на него смеющимися глазами. - Получилась бы отличная история. Представляю, как юные барышни плакали бы и замирали от восторга, мечтая испытать хотя бы половину того, что выпало испытать мне.

- Ты странная. Только что тебя пыталась убить экономка твоего мужа, ты едва не умерла, сдуру бросившись с обрыва, а теперь сидишь и смеешься, как ни в чем не бывало, и вещаешь баллады.

- Мы живы - и это главное. Теперь надо решить, куда идти.

Сид прикинул по солнцу:

- Карета ехала с юго-востока. Наверное, туда и надо возвращаться.

- Может быть, нам удастся набрести на какую-нибудь деревню или городок. Я представлюсь, и нам помогут добраться до Ла-Коруньи, - она замолчала и задумалась.

- Старуху надо сразу казнить, - сказал Эфриэл.

- Нет.

- Нет? Ты спятила, гусыня?

- Она защищала свою племянницу, - сказала Бранвен. - Я не могу ее осуждать.

- Вот и дура, - грубо сказал сид. - Она уже прихлопнула одну нежную леди и чуть не расправилась со второй.

- Убийство первой герцогини - это тяжкое преступление, - согласилась Бранвен. - Но в этом случае приговор должен вынести король, а не я и не лорд Освальд. И Адончия ничуть не виновата. Ее надо немедленно вернуть в Каса Люстросо вместе с сыном. Сын не должен разлучаться с отцом. Как и женщина не должна быть разлучена с тем, кого любит.

- Вообще-то, он - не ее мужчина, а твой муж по закону, - напомнил Эфриэл, переворачивая наполовину просохшие на жарком солнце юбки. - И перейди в тень. Ты такая белокожая, сгоришь за несколько минут.

Бранвен перебралась под тень буков и задумалась, подперев голову. Эфриэл сел рядом с ней и толкнул плечом:

- Не морочься слишком. Решишь все, когда доберемся до столицы.

- Ты прав, - девушка посмотрела на него и вдруг нахмурилась: - А это что?

Она коснулась большого кровоподтека на виске сида:

- Ты тоже поранился, когда мы прыгнули! Почему же молчишь?!

- Когда ты прыгнула, - поправил ее сид, отодвигая голову. - Я не поранился. Я упал в воду, а не на камни.

- Тогда что же это?.. - она замерла, пораженная. - Это от удара камнем! Ты ударил того человека камнем и у тебя появился синяк, как и у него!

- Такая вот ерунда получается, - ответил сид с натянутой улыбкой.

- Но ты ничуть не удивлен, - продолжала Бранвен. - Это какое-то древнее заклятие, верно? Вот почему сиды проиграли людям? Вы не можете причинять нам вред - все возвращается к вам сторицей... Если бы ты убил того человека... ты бы тоже?..

- Кто знает? - философски ответил Эфриэл. - Проверять не хочется.  Небеса и вправду прокляли нас, запретив вредить людям.

- Но ты поджег воротник лорда Освальда, тогда, после свадьбы...

- Я же не вредил именно ему. И если сиды устроят обвал или путем магии обрушат на головы смертных гору - то не получат ничего в ответ. Нельзя лишь причинять прямых увечий. Это опасно для нас.

- Но ты напал на человека, чтобы спасти меня, - Бранвен взяла Эфриэла за руку. - Благодарю от всего сердца.

- Что за гусячьи нежности! - Эфриэл отвернулся, но девушка заставила его посмотреть на нее, положив ладонь ему на щеку.

- Не надо стесняться благодарности.

Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза, сидя в разнотравье, обнаженные, как прародители в небесном саду.

- Твои юбки уже просохли, - сказал Эфриэл. - Оденься, если не хочешь предстать перед мужем уже не девушкой.

- Ты ничего мне не сделаешь, я знаю, - Бранвен принялась натягивать юбки, а Эфриэл неудержимо косился на ее задик, который она так неосмотрительно выставила. Но вскоре задик был надежно упрятан, и оставалось только помечтать о несбыточном.

- Что ж, вперед! - маленькая леди была полна решимости, но очень скоро присмирела, а потом выяснилось, что туфельки герцогини не подходят для прогулок по лесу. Подошвы протерлись до дыр, и юная леди умудрилась даже поранить ногу об острый сучок. Пришлось вложить в ее туфельки по кусочку древесной коры. Но дело обернулось еще хуже, когда выяснилось, что и ножки герцогини не были приспособлены для долгих пеших путешествий. Эфриэл заметил, что Бранвен прихрамывает, и несмотря на ее возражения слупил с нее обувь, убедившись, что никчемная девчонка стерла пятки в кровь, но доблестно терпела и молчала. О том, чтобы она продолжила путь, не могло быть и речи, и сиду пришлось усадить ее сиятельство на закорки и тащить на себе. Не слишком радостное занятие - по жаре и пересеченной местности. Но Бранвен чувствовала себя очень и очень неплохо, восседая на его спине.

Прижавшись щекой к шее сида, она болтала не умолкая.

- Прости, что я обозвала тебя трусом, - сказала она застенчиво. - Я не должна была так говорить.

- Ладно, чего уж там, - пробормотал Эфриэл, стараясь сберечь дыхание.

- Сама я ужасно боюсь мышей, поэтому ничуть не осуждаю тебя за страх.

- Угу, - Эфриэл не забывал сверяться по солнцу, куда идти, вполуха слушая лепет герцогини. Вот уж точно - птичка-малиновка, сразу же начавшая щебетать, чудом вырвавшись из когтей коршуна.

Глава XIII (окончание)

К вечеру юная леди проголодалась, хотя и пыталась скрыть за беззаботным щебетанием урчание в животе. Выдохся и Эфриэл, и они устроились передохнуть, усевшись на поваленном дереве. Рядом проходила лесная дорога, и путешественники ободрились. Дорога - это такая замечательная штука, которая двумя концами упирается в людские жилища. Еще бы не прогадать, какой конец короче. Бранвен увидела куст с красными ягодами и хотела нарвать их для вечерней трапезы, но сид не позволил.