© Татьяна Герцик

Программа лихорадочно замигала, завершая работу, и на мониторе загорелась раздражающе яркая красная надпись на английском: «результат недостоверен».

Денис недовольно забарабанил пальцами по столешнице. В формуле ошибка? Какая? Вроде все проверено на сто рядов. Вгляделся в заданные параметры, но сосредоточиться не смог. Здорово мешала соседка из двенадцатой квартиры, Вероника, сидевшая рядом и о чем-то занудно бубнившая. Делать ей, видно, было нечего, потому что едва после работы он пришел домой, как она тут же заявилась к нему по-домашнему одетая в коротенькие черные шортики, оголявшие длинные ноги, и свободную красную футболку с радостно-глуповатым приветствием:

– Добрый вечер! Что делаешь? – как поступала все последние три года с той поры, как Денис безрассудно помог ей донести до квартиры тяжеленную сумку.

Как говорила его мама, «не делай добра, не получишь зла». Не верил этой поговорке, считал ее глупостью, но она оправдалась на все сто.

На его суровый ответ «Мне некогда» безмятежно ответила «Я ненадолго» и как обычно бесцеремонно просочилась в квартиру.

Денис разозлился. Очень хотелось выставить ее за дверь, но до откровенного хамства он опускаться не хотел. И вот теперь она сидела с ним рядом на низком пуфике и бормотала о чем-то своем, о девичьем.

Он ее не слушал. Зачем? В собеседниках она не нуждалась совершенно, что было ее самой привлекательной чертой.

Нет, друзья, видевшие ее, уверяли, что она вполне даже ничего и просили познакомить. И он знакомил. Но зря. Вероника вцепилась в него как клещ, не оторвать. И чего она тут потеряла? Хорошенькая ведь, если посмотреть беспристрастно. Классическая красота, совершенная и холодная. Наверное, потому ему с ней и скучно до тошноты.

Постарался сосредоточиться на программе, абстрагируясь от навязчивой собеседницы. Только в голове что-то начало проясняться, Вероника повернулась к нему всем телом, положила руку ему на ладонь и восторженно переспросила:

– Так ты согласен?

Он автоматом ответил, лишь бы отстала:

– Угу!

Раздался восторженный вопль, потом поцелуй в щеку и неожиданное:

– Хорошо, я скажу родителям о свадьбе!

Он отшатнулся. Это что за телячьи нежности? С чего бы? Ухо зацепилось за слово «свадьба», и он переспросил, все еще думая о корявой формуле:

– Чьей свадьбе?

Вероника сильнее сжала ему ладонь и повторила уже строже:

– Нашей, чей же еще?

На сей раз он услышал. Повернулся к ней и недоверчиво переспросил:

– Нашей? С ума сошла?

Она потрясенно заморгала накрашенными ресницами.

– Я тебе об этом уже с полчаса говорю! И ты соглашался! И вообще, мы с тобой нашу свадьбу уже несколько месяцев обсуждаем!

У Дениса изумленно округлились глаза.

– Обсуждаем? Ты это о чем? – почти заорал он. – Я тебя вообще не слушаю! Мне не до тебя! У меня расчеты, формулы, задание срывается, и ты мне просто мешаешь! Забудь про свадьбу! Я не такой дурак, жениться на тебе ни с того ни с сего! Ты мне даже не нравишься!

Вероника потрясенно соскочила, вытерла о шорты вспотевшие ладони.

– Это непорядочно! – ее голос стал похож на зудящую дрель, и Денис раздраженно поморщился. – Я тебе уже несколько раз о своей любви говорила и тебя спрашивала, любишь ли ты меня! И ты всегда соглашался!

Шок! Полный и абсолютный!

Справившись со ступором, он тоже встал и неприязненно заявил:

– Я тебя никогда не слушал! Ты мне просто мешала! Всегда! Заметь, я никогда сам не признавался тебе в любви, никогда не говорил о свадьбе, никогда даже к себе не звал! Так что о любви и свадьбе это только твои фантазии! Давай уматывай немедленно и больше не появляйся!

Это было жестоко, но что ему еще оставалось делать? Ему и в голову никогда не приходило, что его увлеченностью работой можно воспользоваться с таким коварством. Чуть было не оженила!

Вероника негодующе воспротивилась, уперев руки в бока:

– Ты не можешь так поступить! Это непорядочно! Я на тебя целых три года жизни потратила! – ее голос обиженно сорвался.

Денис удивился:

– А кто тебя просил? И ты не свою жизнь тратила, а мою отравляла! А я тоже, дурак, за дверь тебя выставить стеснялся! Давно нужно было это сделать! Тогда и оженить бы меня никто не пытался. А то, видите ли, она тут нашу свадьбу уже распланировала! Пожалуйста, делай что хочешь, но только без меня!

У Вероники пятнами покраснела сначала шея, потом огнем разрумянились щеки.

– Вот ты какой! Я-то думала, ты сдержанный и ответственный, а ты просто безответственный и подлый!

– Ага, думала, что я смирный рохля! – насмешливо уточнил он. – А мне элементарно было не до тебя! Ты для меня что-то вроде табуретки, стоит рядом и ладно! Главное, чтоб не мешала!

Она с яростью посмотрела на него покрасневшими от слез глазами.

– А ведь я тебя любила, идиот!

– А мне навязанной любви не надо, красотка, – зло отрезал Денис, – так что советую срочно меня разлюбить и найти другой объект для пылкой страсти. Адью!

Прекращая разборку, он открыл дверь и издевательски поклонился, указывая на выход.

Она с негодованием прошла мимо, пообещав напоследок:

– Я этого так не оставлю! Ты еще об этом пожалеешь!

Закрыв за ней дверь, Денис вернулся к компьютеру, но понял, что сосредоточиться уже не сможет. Недоумевая, как мог угодить в такую нелепую переделку, пошел на кухню и принялся готовить ужин.

Через час пришла мать, уставшая и голодная. Повесив шубку на плечики и убрав ее в шкаф, Анастасия Викторовна быстро переоделась в домашний брючный костюмчик, вымыла руки и торопливо прошла на кухню.

Увидев хлопочущего сына, насмешливо спросила:

– Что, поссорился с невестой?

Денис вспылил, с силой поставив сковородку на плиту, отчего по кухне пронесся резкий дребезжащий звон:

– Хоть ты меня не зли, мама! Меня эта ухажерка достала уже! Она меня на себе женить решила! О чем сегодня до моего сведения и довела!

Анастасия Викторовна иронично улыбнулась.

– И что, ей это даже удалось? Ты же ее попросту не слышишь. Что такое случилось, что ты ее расслышал?

– Я ее и не слышал! Просто она меня поцеловала! Это меня и насторожило!

– Да? – Анастасия Викторовна намотала на палец длинный локон, как делала всегда, запоминая информацию. – Значит, на тактильные ощущения ты реагируешь. Надо будет учесть. А то мне тоже порой трудно бывает до тебя достучаться.

– Мама, это не смешно! Ты лучше скажи, что это такое с Вероникой?

Анастасия Викторовна популярно объяснила непонятливому сыночку:

– Вероника – продукт современной эмансипации. Деловая и решительная. Уверена, что мужчина – существо слабое и безответственное. И что ты ее любишь, но признаться в этом страшишься в связи с вышеперечисленным. Вот она и взяла это дело в свои крепкие руки. И я тебя об этом предупреждала, между прочим! Не нужно было пропускать мои слова мимо ушей.

– Ладно-ладно, не прислушался, не учел, сглупил, впредь буду умнее! – Денис поспешил согласиться с матерью, чтоб не нарваться на новые поучения. – И вообще, на ошибках учатся! Но откуда ты узнала, что мы поссорились? Что, псевдоневеста донесла? – разговаривая, вынул из упаковки котлеты, кинул на раскаленную сковороду. Они громко зашипели.

– Ага, она меня у подъезда караулила, – Анастасия Викторовна припомнила мечущую искры девицу. – И высказала мне все, что о тебе думает. Без околичностей.

– Понятно. – Денис тягостно вздохнул. Он никогда не впутывал мать в свои дела, и ему было до чертиков противно. Какая же все-таки эта Вероника стерва! – И что ты ей ответила?

– Что всегда считала ее сверхпредприимчивой щучкой, – голос возмущенной Анастасии Викторовны приобрел педагогическую жесткость.

– А почему сверхпредприимчивой? – заинтересовался Денис, быстро нарезая хлеб. – Она на что-то рассчитывала?