— Дурак! Ты ж еще живой — и в этом вагоне...

— Почему бы и нельзя?

— Нет, ты скажи откровенно народу: живой ты или нет?

— Если честно — то сам, мужики, не знаю точно. Заблудился, кажется...

— Ну, смотри... Как хочешь...

"Но где же люди, которые живут как люди, где? Доедем ли мы до них когда-нибудь?" — я принялся беспокоиться...

Стоп! Что это?! Куда пропал вагон? Почему я на диване, и вокруг казенная мебель, и руку в сгибе ломит, и иголка из вены торчит толстая, и ватка туда тыкается... А что это за товарищи в белом? Куда они удаляются от меня? Что они со мной творили? Ведь я же совсем уже было уехал в вагоне. Ну и что, что по кругу. Главное не это! .. И люди в белом удаляются. И все — закрыл снова глаза. Руку только больно. Снова открываю глаза — перед диваном стоят мои дети. Петя стоит. Маша. Какие у них одинаковые глаза. Какие они похожие. И Паша — опять с двумя револьверами за поясом.

— Папа, пойдем потом домой, ладно? — говорит Петя.

— Ну тебя! Дай отцу очухаться,— одергивает его Маша.

— Не могу, ребятки, домой. Мне надо людей найти, людей. Я хочу найти их и вам хотя бы показать, рассказать...

А Паша, молчавший все время и поигрывающий курками пистолетов, вдруг заявляет:

— Я, пап, людь. И Петька — людь. Ну и Машка — тоже людь.

— А я?

— И ты.

43

"Администрация повести благодарит поэтессу Лялю Володимерову за предоставленную ею пишущую машинку на завершающем этапе строитель­ства данной повести".

Комарово, 1987 г.