Вот так, на другой день мы и начали развлекаться со шлюпками.

Вытащив их на берег, конечно, с помощью специальных приспособлений: был в наличии ворот с полиспастом, а так - же обученные ребята, мы начали обдирать отслоившуюся смолу.

Кимка вручил нам скребки, мы разделись до трусов, а Таня до открытого купальника.

Мы работали, а неподалёку пацаны устроили купание, свернув себе все шеи, разглядывая нас.

Причём купалка была совсем в другом месте.

Когда Спиридон Ильич напомнил им об этом, ни слова не говоря, мальчишки бегали туда купаться, а загорали здесь.

Когда ободрали днище, мы с Кимом разожгли костёр и стали кипятить смолу, а Таня с Яриком занялись парусом. Растянули его по песку на просушку, искали сгнившие нитки, причём делали это довольно странно: плечом к плечу.

Увидев такое дело, мальчишки, которые загорали поблизости, незаметно переползли к парусу, окружили его, и начали помогать, по очереди оказываясь возле Танюшки.

Чудом мы с Кимкой не обварились смолой, но всё же шлюпки законопатили и просмолили.

Пока они просыхали, мы тоже накупались вдоволь, с трудом оттеснив ребят от нашей вожатой.

- Запомните, ребята! – громким голосом обучал нас Ким, - Вот это мачта, это гик, это гика-шкот, это юферс, для набивки концов, это линь, это булинь...

У меня в голове уже была каша. Посмотрев на своих друзей, сидевших с умными лицами, я понял, что такая же судьба постигла их тоже. Может, и не так, Танюшка часто задавала уточняющие вопросы и записывала в блокнотик. Мы с Яриком не догадались этого сделать, надеясь на свою могучую память. Память была, систематизировать знания оказалось нелегко.

- Когда судно делает поворот, гик перекладывается с борта на борт, не прозевайте этот момент, иначе получите по голове, а то и вылетите за борт!

Мы сидели на борту, одетые в ярко-оранжевые спасательные жилеты, и синхронно кивали.

Посмотрев на наши умные лица, Кимка махнул рукой и позвал своих ребят.

- Мы вас лучше сами покатаем, боюсь, за вами придётся снаряжать спасательную экспедицию!

Так началась наша великая регата.

Всё было прекрасно: синее небо, слабый ветер, нам показали наши места, и велели строго держаться их и внимательно слушать команды.

Мы были послушнее младших школьников. Кимка порадовался за нас.

Бывалые моряки отдали швартовы, оттолкнулись шестами, и наше плавание началось.

Ребята опустили гик, подняли парус, нам приказали залечь, и гик плавно пронёсся у нас над головами. Ветер наполнил парус, наша шлюпка уверенно направилась вдоль берега. Течения в Новосибирском море почти не было, волны, по крайней мере, сегодня, не ожидалось, настроение было под стать погоде – прекрасное. Мы в настоящем плавании!

Довольно долго мы были в восторге, слушались команд, которые отрывисто бросал Кимка. Нам ничего не надо было делать, только следить за бывалыми моряками. Потому и расслабились.

Так что следующий поворот Ярик прозевал. Его ударило гиком, и он полетел за борт. Танюшка схватила его, пытаясь удержать, и тоже вывалилась за борт. Я прыгнул сам, схватившись за гик, и шлюпка перевернулась.

Недалеко была вторая шлюпка, поэтому я скинул мешавший мне спасательный жилет и в несколько взмахов догнал потерпевших крушение. Схватив их за воротники жилетов, я, бешено работая ногами, поволок их к шлюпке. Подплыв, закинул их туда, затем продолжил спасательные работы.

Ребята в моей помощи не нуждались. Они страшно ругались, все шишки, почему-то достались мне.

Мне надоело их слушать, и я поплыл за перевёрнутой шлюпкой.

По пути я подхватил свой жилет, забросил на борт нашей яхты. Наша яхта лежала на боку, парус стелился по воде. Я попытался толкать её к берегу, но вовремя увидел спасательный катер с большими ребятами, и позорно сбежал, на большой скорости поплыв к берегу.

На берегу вылез из воды, послушал гневные крики, раздающиеся с реки, и … побежал в лес.

Найдя подходящее местечко с выворотнем, я разделся, выжал всю одёжку, развесил её на ветках ближайших кустов, уселся на ствол дерева, и задумался.

Что мне теперь делать? Возвращаться не хотелось. Опять Спиридон Ильич устроит мне выволочку, за то, что засветился. Но я здорово перепугался за Яську с Таней. Конечно, утонуть они не могли, но вода ещё холодная, они могли простудиться, особенно Таня.

Что теперь делать? Может, скрыться и пробираться до Свердловска самостоятельно? Может, сейчас не прокатит моя легенда спецагента КГБ, а как раз наоборот. Зам по режиму свяжется со своим управлением, и выяснит, что я шпион соседнего государства. Что будет с дедом? Внук – шпион! Его посадят, а я… Всю жизнь бегать?

- Ники! Ты где? – негромко кричал Ярик. Я немного помолчал, но увидеть Ярика ещё раз хотелось очень, и я отозвался.

Ярик подошёл, увидел, что я развесил на просушку свою одёжку, и тоже разделся. Я, молча, помог ему выжать шорты и рубашку, развесили всё на ветвях, и уселись рядышком на выворотень.

Ярик вздыхал, не решаясь посмотреть на меня. Я посмотрел. И увидел приличный синяк на спине.

- Ничего себе, Яська! – воскликнул я, - Тебе же спину могло сломать! – Ярик кивнул.

- Или голову пробить… - уже тише сказал я. Ярик вздохнул, и промолчал.

Так мы сидели, пока не услышали голос Тани!

- Ярик! Ники! Мальчики, где вы? Отзовитесь, мне страшно одной!

Мы вскочили, забыв про наготу, выглядывая из кустов. Потом я вспомнил сон и быстро натянул трусики. Ярик тоже понял. Находясь, всё время в мальчишеской компании, мы не думали стесняться, до десяти лет младшая группа вообще купалась голышом, чтобы не простудиться.

У меня даже мелькнула мысль, что здешние мальчики и девочки не знают, чем они отличаются, настолько редко видели друг друга.

- Таня! – позвали мы сдавленными голосами, потом Ярик пошёл искать подружку, и привёл, держа за руку. В другой руке она держала корзинку.

Мы подыскали ей подходящее место, где можно удобно сидеть, и тоже опустились на своё бревно.

Таня уже переоделась в сухое, была спокойна внешне. Помолчав, она сказала:

- Спиридон Ильич сказал, чтобы вы ему не показывались до вечера. Сначала ругался, грозился всяческими карами, Кимку обещал посадить в карцер. Потом, успокоившись, сказал, что правильно сделали эти паршивцы, что смылись, а не то отхлестал бы розгами прямо на пляже, сняв трусики.

Нашёл меня, велел набрать вам продуктов и отнести.

Таня свернула полотенце и подвинула поближе к нам корзинку.

В корзинке лежали пирожки, холодная курица в пластиковом контейнере, бутылка молока, минералка.

Мы с удовольствием стали поглощать угощение, предлагая Танюшке. Та долго не отпиралась, кушала вместе с нами пирожки.

Не сказать, что провели остаток дня без удовольствия. Мы рассказывали, Танюшке, были и небылицы, свои приключения, которые Таня считала выдумкой. Особенно мои. Ничего страшного, я, конечно, не рассказывал, приукрашивал, но всё равно, Таня слушала с широко раскрытыми глазами, удивляясь, как я за такую недолгую жизнь, успел столько повидать и побывать в стольких переделках.

Я же не считал свою жизнь короткой. Это ведь моя жизнь! Длинная-длинная… Некоторые не выдерживали такой жизни, не одного мы похоронили в своём детском доме, не один ушёл из жизни не совсем добровольно, мы знали, но взрослые обставляли всё как суицид. Я знал, что значит это короткое слово. Чтобы выжить, я построил вокруг себя непроницаемую стену цинизма: никакой жалости к другим, каждый за себя! Только в вылазках мы сбивались в стаю хищников и заботились друг о друге.

Среди крысят были другие отношения. Спаянные постоянным страхом быть похищенными, ребята заботились друг о друге, о малышах.

Здесь вообще никто ни на кого не злился, ребята дружные, как братья, было стыдно делать им пакости.

Может быть, поэтому я сбежал? Тогда надо вернуться и принять наказание, а то получит за всех Ким!

Но мы решили послушаться начальства, тем более, Танюшка сказала, что Кимку, как и остальных ребят, участвовавших в «регате», поругали и отпустили переодеваться. Тане тоже досталось.