Шатен вжал стройное тело брюнетки в стену, прижимаясь к ней вплотную: он неистово целовал её губы, словно не мог насытиться ею. Его рука уверенно двигалась вверх по её бедру, задирая узкую юбку и открывая потрясающий вид на кружево её чулок. Потрясающий для него, конечно. Лично для меня это было лишним поводом для зависти: в моём гардеробе не было ничего подобного, кроме бежевых капроновых колгот с двумя полосками на заднице.

Когда рука Кирилла совсем скрылась под юбкой темноволосой красавицы, она глухо застонала, крепко зажмурив глаза и толкаясь бёдрами вперёд навстречу его руке. Я широко распахнула глаза в изумлении: складывалось такое чувство, что я смотрю какой-то препошлейший фильм, в котором в главной роли снимается самый охренительный парень на этой планете. Который, блин, уже месяц с лишним не желает покидать мои мысли. Который сейчас заставляет влажнеть мои трусики.

Который сейчас ласкает тело совсем другой девушки.

Стало ужасно неприятно продолжать наблюдать за этой сценой, которая оставляла неприятный осадок в глотке: такое чувство всегда бывает, когда хочешь разреветься. А разреветься сейчас действительно хотелось. От осознания собственной беспомощности. От глупого желания быть на месте этой девчонки.

В голову врезался звук его расстёгивающейся ширинки. Боже, неужели не мог дотерпеть до дома?

А в следующую секунду произошло то, о чём я, скорее всего, буду жалеть до конца своей бренной жизни: чёртова расчёска выскользнула из моей руки, с грохотом упав на пол. Я продолжала неотрывно смотреть в глазок, чувствуя, как моё сердце норовит выпрыгнуть из груди.

Кирилл резко повернул голову в сторону двери в мою квартиру: казалось, что он смотрит прямо на меня. И именно поэтому сейчас широко и снисходительно улыбается, словно уличил меня в хулиганстве.

Чёрт, он ведь даже меня не видит и не может знать, что это именно я стою за этой чёртовой дверью!

Шатен отстранился от своей девушки, протягивая ей ключи, которые она тут же послушно схватила и вставила в замочную скважину: буквально спустя пару мгновений Кирилл остался один на лестничной клетке, продолжая смотреть в глазок прямо на меня.

Звук его шагов отдавался набатом в моих ушах: я дышала через рот от волнения, чувствуя, что мои колени подкашиваются. Он стоял вплотную, его лицо искажалось в глазке, но я без труда различила насмешку в его глазах.

– Малышка, мама не учила тебя, что подглядывать нехорошо? – заискивающе спросил парень своим чуть хрипловатым голосом. – Можешь не молчать, я знаю, что Галина Петровна сейчас на работе и ты дома совершенно одна, – я продолжала молчать, сжимая ладони в кулаки, не смея оторваться от глазка. – Тебе так понравилось представление, что ты потеряла дар речи? – казалось, что я совершенно забыла, как дышать, потому что Кирилл впервые обращался ко мне. И было легче от того, что он сейчас не видит моих раскрасневшихся щёк и увлажнившихся глаз. – Лисёнок, перестань, я знаю, что ты стоишь прямо напротив. Я слышу, как тяжело ты дышишь, – и я тут же зажала рот ладонью. – Всё в твоих руках, Алёна. Если ты ответишь мне, то я забью на ту брюнетку, что ждёт меня дома в красивом белье, войду в твою квартиру и сделаю то, о чём ты мечтаешь каждую ночь. Ты ведь думаешь обо мне, не так ли? Все эти твои взгляды… – я не знаю, почему я плакала, слушая его голос. Возможно потому, что эмоции сейчас просто били через край. – Просто ответь мне.

Нет.

Я продолжала упрямо молчать, глядя на его лицо в глазок. Я также не говорила ни слова, когда Кирилл, разочарованно выдохнув, пошёл в сторону своей квартиры. Я позволила себе всхлипнуть, когда за парнем захлопнулась входная дверь.

Просто ответь мне.

Ни за что, Кирилл.

Лучше буду всю ночь слушать вопли твоей одноразовой девушки и реветь в подушку, чем сама стану твоей подстилкой.

***

Я ненавидела опаздывать. С самого детства меня приучали к тому, что опоздание – верх невежества, а показывать себя с этой стороны – запрещено. Поэтому сейчас я спешно зашнуровывала замшевые ботиночки, игнорируя звонок домашнего телефона (мама каждый раз таким образом проверяла, ушла ли я из дома, звоня с рабочего телефона на домашний: я ведь послушная дочка, не могу обмануть мамочку и не взять трубку).

Быстро закинув рюкзак на плечо, я выпорхнула из квартиры, нервно пытаясь попасть ключом в замочную скважину, и как только мне это удалось, спокойно выдохнула, намереваясь бежать вниз по лестнице.

Внимательный взгляд серых глаз заставил меня прижаться спиной к холодной железной двери, что вела в мою квартиру. Я крепко сжимала ключи в кулачке, пытаясь сдерживать судорожный всхлип, что норовился вырваться наружу. К чему я действительно не была готова, так это встретить соседа сегодня.

– Привет, лисёнок. А я как раз жду тебя, не поверишь, – с самодовольной улыбкой промурлыкал Кирилл, стоя напротив меня у противоположной стены. – Всю последнюю неделю мне никак не удавалось словить тебя: ты вообще куда-нибудь, кроме школы, ходишь? – его насмешливо вздёрнутая бровь вызвала во мне негодование, но я продолжала взволнованно молчать. – Ты вынудила меня встать в такую рань, но иначе мы бы с тобой не пересеклись.

Я медленно сглотнула тугой ком, засевший в гортани, и прочистила горло: перед ним хотелось выглядеть уверенной в себе, но, скорее всего, со стороны я больше походила на испуганного зайчишку.

– Что тебе нужно? – немного хрипло спросила я, вжимаясь спиной в дверь и нервно наблюдая за тем, как этот молодой хищник приближается ко мне.

Кирилл остановился в паре десятков сантиметров от меня, внимательно всматриваясь в мои глаза.

– Даже не знаю. Просто не могу отделаться от мысли, что ты подглядывала за мной, – он усмехнулся. – Понравилось?

– Нет, – слишком быстро ответила я и тут же осеклась. – То есть я не подглядывала…

Кирилл широко улыбнулся и даже негромко посмеялся, запрокидывая голову, но уже спустя пару мгновений, снова изучающе вглядывался в мои глаза. Он сделал маленький шаг вперёд, практически не оставляя места между нашими телами, и приподнял мой подбородок пальцем.

– Почему ты не открыла дверь мне тогда? Ты ведь хочешь этого, лисёнок, я знаю. Ты думаешь об этом с нашей первой встречи, не так ли?

– Вовсе нет.

Я безбожно врала, и он это видел. Впрочем, ему не удастся залезть в мою голову, и он никогда не узнает о том, что всю прошедшую неделю перед сном я представляла дальнейшие варианты развития событий в случае, если бы я отперла эту чёртову дверь.

Откровенно говоря, вариант развития событий был только один.

– Маленькая лгунья, – Кирилл нежно улыбнулся, обхватывая моё запястье тёплыми пальцами. – Врать нехорошо. За это нужно наказывать, ты знаешь? – отчего-то я уверенно кивнула, а он снова насмешливо улыбнулся. Какая же я наивная дура. – Ты была с мужчиной когда-нибудь? – я уверенно помотала головой. – Но ты ведь уже целовалась? – снова отрицательный ответ, а глаза Кирилла блестят от восхищения. – Это одновременно странно и дико возбуждающе. Невинная, маленькая… Сейчас ты поймёшь, что значит чувствовать в своём ротике…

– Нет.

Я не знаю, откуда я взяла силы, чтобы сказать это достаточно уверенно. Моё сердце уже давно билось через раз, а дыхание было ещё менее стабильным. Держу пари, мои щёки сейчас были алее помидора, а губы уже закусаны до крови, но так легко сдаться я не имела права. Хотя очень хотелось.

– Что? – как-то ошарашено спросил Кирилл, пытаясь найти подсказку в моих глазах. Он по-прежнему сжимал пальцами моё запястье и держался за мой подбородок, вынуждая смотреть в глаза.

– Моя мама сказала, чтобы на все твои предложения я отвечала «нет», – мой аргумент был абсолютно нелепым, но это первое, что сорвалось с моих губ в этой ситуации.

Вот только широкая улыбка, озарившая его лицо, заставила меня вздрогнуть в недоумении. Чего он радуется?

– Отлично, тогда попробуем по-другому. Ты не возражаешь, если я тебя поцелую, лисёнок? – самодовольно протянул парень, практически касаясь кончиком носа моего.