— Томас, не дави на меня, — шепчу, отказываясь смотреть на этого несносного Кента.

Он прижимает меня к своей груди и целует шею. Чувствую его улыбку, но отказываюсь отзываться на прикосновения. Немного отодвигаюсь от Томаса, убавляя электрические разряды между нашими телами. Я могу быть стойкой. Я сильная и непокобелимая. И непоколебимая тоже. У него талант пробираться под кожу и впиваться в меня своими щупальцами, подчиняя моё тело и разум. Поэтому неудивительно, что спустя несколько секунд я расслабляюсь и стону, как какая-то собачонка, которой чешут за ушком.

Господи, ненавижу этого мужчину. С ним я полностью теряю контроль. Чертов Томас Кент! До чего же с ним хорошо… Наверное, пора все-таки признаться в чувствах, и рассказать, что тоже люблю. Пусть порадуется, бедолага. Сколько ж можно издеваться над любимым человеком? Боже, дай мне сил. Как же я люблю чертова Томаса Кента! Люблю невероятно, с сорванной крышей, с дикими танцами и завыванием на луну. Люблю странно и необычно, но по-настоящему. Люблю каждой своей частичкой, ежесекундно и неумолимо. Да, пора сказать ему то, что на самом деле чувствую!

Делаю шаг к Томасу, впечатываясь в сильное тело, и беру его за руки, смотрю в глаза и делаю глубокий вдох. Поехали. Этот маршрут из неопределенности рано или поздно должен закончиться. Я должна сказать своё “люблю” самому важному человеку в этом мире.

— Томас, — начинаю я, но замолкаю, когда слышу стук в его дверь. Мы поворачиваемся на источник звука и видим появившегося в дверях Стюарта.

— О, Лизз, детка, ты здесь. Смотри, что я тебе принёс, — произносит Стюарт, протягивая мне папку с бумагами. Смотрю непонимающе на него, даже не зная, что и сказать.

Первым из ступора выходит Томас, делая шаг назад и громко выкрикивая:

— Какого хрена?

Смотрю на Томаса и не знаю, что сказать. Я сама не знаю, какого хрена делает Бородач. Я вообще думала, что он меня знать и видеть больше никогда не захочет. Стюарт улыбается и поворачивается к Томасу.

— Это документы на развод. Когда Лизз жила у меня, она рассказывала, что этот брак её тяготит. Вот я и посодействовал. Нужно только поставить подписи, — снова поворачивается ко мне, — и ты будешь свободна.

— Я не просила тебя об этом, — не успеваю договорить, как ко мне подбегает Кент, хватая за руку.

— Ты с ним жила? С ним? Когда ты снюхалась с этим идиотом?

— Это не то, что ты думаешь, — шепчу я, понимая, как глупо звучит эта фраза.

— Отпусти её, — требует Стюарт, хватая мою вторую руку. И в этот момент происходит то, что я никогда не могла и предположить. Даже в моих извращённых и чудных снах мне никогда не снилось нечто подобное! Томас сильно бьет в нос Бородачу, и тот теряет равновесие, отступая назад. Чудом успеваю вытащить свою руку из его хватки и отбегаю в сторону, прячась за Томаса.

— Ублюдок! — кричит Бородач и кидается на моего мужчину, а я, не особо понимая, что делаю, хватаю стеклянную награду Кента со стола и разбиваю её о голову Стюарта. Неожиданно. Непреднамеренно. Глупо. Криминально. Уж и не знаю, откуда у меня взялись эти байкерско-барные привычки плохих парней, но видеть слегка окровавленную голову Бородача очень неприятно.

— О. Мой. Бог. Бл***,- шепчу я, хватаясь за голову, — что я наделала? Я убила человека? Томас, я убила его?

Ошарашенный Кент смотрит на лежащего Стюарта, а потом поворачивается ко мне.

— Да пофиг. Ты с ним жила. Ты спала с ним? Ты настолько хочешь развода, что уже и мужика мне на замену нашла?

Выпучиваю глаза, забыв о валяющимся на полу Бородаче и тыкаю пальцем в Томаса.

— Не пори чушь! Он укрыл меня в своём доме, когда я застала тебя с бабой!

— Ты пошла к какому-то мудаку, вместо того, чтобы разобраться! — хаотично машет руками прямо перед моим лицом.

— Ты наорал на меня, будто это я изменяла, а не ты! — тычу в него указательным пальцем, закипая.

— Ты все ещё злишься не из-за чего! Ничего не было! — практически задыхается Кент.

— Не ори на меня!

— Ты сама орешь!

— Ты придурок! — убираю волосы с лица, чувствуя жар агрессии во всем теле.

— Ты хочешь развода!

— Я не хочу развода! Я тебя люблю, Томас! — ору, что есть мочи, уже и не соображая, что несу.

— И я тебя люблю, но иногда я готов убить тебя за твой характер!

— А я тебя! Засранец! — топаю ногами и сжимаю кулаки, чтобы не треснуть этого идиота. Сейчас, кажется, я могу вмазать кому угодно. Бородач-это только начало. Во мне проснулась сила разрушения. Сейчас я настроена крушить все на своём пути.

— Хватит!

— Что хватит?!

— Кричать! — делает шаг ко мне Томас, плотно прижимаясь своим лбом к моему. — Ты сейчас так прекрасна, а я хочу тебя. Давай поссоримся позже.

Замолкаю и смотрю на Томаса удивлённо.

— Ты меня хочешь? Но у нас сейчас такой накал! Да и я человека вырубила. Может, он вообще мертв.

— Он дышит. Смотри, — указывает пальцем на шевелящегося Стюарта на полу. Бородач корчится и выплевывает проклятья в нашу сторону. Вполне возможно, что он нас засудит. Бедный мужчина, я к нему хорошо приложилась уже во второй раз. А ведь мы не так давно знакомы. Но чего только не сделаешь, если угрожают твоему мужу. — Он жив. А я тебя хочу.

— Ну, ладно, — шепчу, протягивая ладонь к губам Томаса, — я тоже тебя хочу. Только тебя. Всегда.

— Прекрасно, — улыбается Кент и хватает меня на руки.

Боковым зрением вижу, как Стюарт садится на пол и смотрит на нас, как на невменяемых. Видимо, у него с женой таких ссор не было. Многое потерял. Ему ещё учиться и учиться у нас с Томасом.

Не успеваю даже взвизгнуть, такими быстрыми оказываются движения моего мужа.

В мгновение ока он относит меня в соседнюю комнату, которая служит кабинетом для переговоров, и прижимает к стене, задирая ещё выше юбку. Не успеваю даже подумать ни о чем вокруг, все мысли заняты Томасом. Его губами, руками, дыханием, движениями. Все происходит очень быстро, буквально несколько мгновений и я чувствую всю длину идеального члена Томаса. Как же я по этому соскучилась! Господи, кажется, что он рождён для того, чтобы дарить мне наслаждение. Мой самый лучший мужчина в этом мире и за его пределами! Томас двигается в идеальном ритме, не дразня, без прелюдий, просто ритмично насаживая меня на свой член, а я изо всех сил держусь за его плечи, не сдерживая эмоций, практически крича от удовольствия. Мир рухнул, есть только мы и наша страсть. Мы сходим с ума. И это кажется правильным. Чувства накрывают, отбрасывая всю реальность в сторону. Есть только я и Томас. Мой Чертов Томас Кент!

Дыхание сбивается, голос больше похож на хрип, разлетаюсь на куски, чувствуя крышесносный оргазм. Вот он какой — секс во время ссоры, после разбивания чужой головы. Всем психиатрам добро пожаловать к нам в кабинет. Мы явно ненормальные. Нас не вылечить никакими пилюльками

— Ты меня любишь, — шепчет Томас, снова целуя меня, — любишь. Ты призналась. Ты сказала. Наконец-то!

— Люблю. Смысла нет скрывать, — отвечаю между поцелуями.

— Скажи ещё раз.

— Люблю. Люблю. Люблю, — продолжаю повторять, целуя мужчину.

— Выходи за меня. Снова.

— Мы же ещё не развелись.

— А ты хочешь?

— Ты такой придурок! — смеюсь, пытаясь ещё крепче обнять Кента.

— Надень кольцо. Давай устроим пышную свадьбу. Пусть все так и думают, что у нас это впервые. Сделаем все правильно, с церемонией и фатой. С гостями и семьями. С клятвами и тортом.

— Ты хочешь этого? — смотрю на Томаса, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

Господи, неужели и он хочет этого? Я мечтала с самого детства, как пойду в длинном белом платье навстречу своему жениху, мой папа будет держать меня за руку, в то время, как гости будут любоваться моим идеальным внешним видом. Церковь будет украшена моими любимыми цветами, в моем букете будут те же цветы. И в лацкане пиджака жениха тоже будет вдет мой любимый цветок. Моя младшая сестра будет рыдать и молча мне завидовать. Мой жених повернётся, как только двери церкви откроются, в мою сторону, и будет смотреть на меня влюблёнными глазами, подтверждая то, что я сделала самый верный выбор, решив стать его женой. Музыка и счастливые вздохи гостей будут обыкновенным фоном, в то время, как мы будем смотреть друг на друга, обещая любить вечно и со всей возможной силой. Неужели мой Томас тоже хочет этой сказки? Неужели, мои мечты могут сбыться, несмотря на все глупые ошибки, что я совершила. Кажется, меня разрывает на части, поселившаяся в груди радость.