Ей не было стыдно. Ни за собственное поведение, ни за желание повторить этот чертовски сладкий поцелуй. В конце концов, мы все имеем слабости, а контролировать собственное тело и его желания порой совсем невозможно.

Ей было стыдно перед лучшей подругой. Соня прекрасно осознавала всю мерзость собственного поступка. Да, она пыталась остановить Матвея, но не сильно старалась, если говорить откровенно. Веснина с удовольствием таяла в его объятиях и позволяла распущенно себя целовать. И это было отвратительно, потому что Карина не заслужила. Ни предательства своего молодого человека, ни предательства лучшей подруги. Слишком яркая и солнечная, слишком отзывчивая и искренняя. Теперь Соне было даже страшно поднимать на неё глаза, потому что каждый раз она вспоминала тот вечер.

То, как она вылизывала язык её молодого человека.

Грязно. Отвратительно грязно.

Но одновременно так сладко, что низ живота снова потянуло от волнения.

Девчонка резко зажмурилась, чтобы прервать поток ненужных мыслей в своей голове. Как будто это было возможно при такой близости главного виновника её нынешнего состояния.

– Как дела, Сонь? – раздался совсем тихий вопрос рядом с её ухом, но Веснина всё равно вздрогнула от неожиданности, и даже не сразу поняла суть вопроса, но всё же сумела взять себя в руки.

– Всё в порядке, Матвей.

Они молчали с минуту. Скорее всего, Круглов ждал встречного вопроса, но брюнетка не смогла выдавить из себя и слова, потому что сердце в груди билось слишком гулко, а мозг совершенно отказывался соображать.

– Как провела лето? – очень актуальный вопрос, на той вечеринке об этом они как-то не удосужились поговорить. Рты были немного заняты.

– Это вовсе не обязательно, – чуть хрипловато ответила девушка и прочистила горло, словив недоумённый взгляд Круглова. – Не обязательно задавать вопросы, на которые не хочешь знать ответов, из вежливости. Мы вполне можем посидеть молча.

Матвей нахмурился, продолжая всматриваться в профиль отвернувшейся от него брюнетки. Он искренне недоумевал, откуда в ней столько агрессии в его сторону, и к чему это напускное равнодушие, потому и дальше не смог молчать.

– Ты совершенно меня не знаешь, потому не можешь утверждать, чем я руководствовался, задавая вопрос, – Соня чуть улыбнулась и опустила глаза. То, как говорил Матвей, ей безумно нравилось, его речь разительно отличалась от пустословия многих сверстников Сони. Он был не по годам взрослым парнем, что ещё больше подкупало девушку. – Ты так и не ответила на вопрос.

– Если бы тебе было интересно, мог бы узнать раньше, – не осталась в долгу девушка, продолжая игнорировать взгляд Матвея. Смотреть ему в глаза совсем не хотелось.

– Когда? Сегодня во время уроков? Или, может быть, на той вечеринке, что была неделю назад?

Стоп.

Запретная тема.

И это вдруг осознали оба. Одновременно.

Потому что Круглов вдруг резко отвернулся от Весниной, начав смотреть в пустоту, как и она. А девчонка нервно сглотнула подступивший к горлу ком.

– Я имела в виду, что ты мог написать сообщение в социальной сети, или на телефон, раз начал так интересоваться моей жизнью, – на выдохе произнесла девушка, стараясь себя контролировать. – Не замечала за тобой раньше подобного интереса. Давно это у тебя?

– Недавно, – резко ответил парень, стиснув челюсти. – Примерно с того же дня, с которого ты не можешь выбросить из головы меня.

Соня задохнулась от подобной наглости и возмущённо уставилась на Матвея, который мгновеньем позже лениво перевёл свой взгляд на неё. Её бесила его самоуверенность. Его бесило, что эта скромница делала вид, что ей плевать, и она всё забыла.

Потому что сам он, чёрт возьми, нихрена не забыл. И ей напомнит.

– Слушай, я не вижу смысла ходить вокруг да около, когда мы оба знаем, о чём идёт речь, – Соне не понравилось то, как насмешливо и скептично взлетели вверх брови Матвея, но девушка пересилила себя и продолжила. – То, что случилось на вечеринке, останется между нами, и не должно ничего изменить ни в наших с тобой отношениях, ни в моих отношениях с Кариной, ни, тем более, в ваших.

Круглов вдруг понял, что Карина в одночасье отошла на второй план, хоть это и было по-скотски с его стороны. Но он не мог ничего изменить. И желание обладать Соней он не мог выкинуть из головы, каким бы эгоистичным оно ни было.

– Ты сама-то в это веришь, кукла? – вдруг спокойно спросил Матвей, а Веснина с удивлением заметила, что говорил он как-то устало. Словно человек, который смирился со смертельной болезнью. – Я вот уже привык к мыслям о тебе за неделю. Пора бы и тебе признаться, что всё как-то изменилось после той ночи.

Девушка резко расстегнула свой рюкзак и выудила оттуда толстую тетрадь, которую бросила в руки Матвея. В следующее мгновение Соня подорвалась с места и, закинув рюкзак на плечо, встала прямо напротив Круглова.

– Эту тетрадь передай Карине, пожалуйста, мне нужно спешить, – она чувствовала себя мерзко. И ей хотелось накричать на Матвея за то, что он не понимает: то, что было между ними – неправильно. Они должны это забыть, стереть из памяти, поклясться друг другу, ни за что не говорить об этом никому. А вместо этого Круглов позволял себе спокойно беседовать о случившемся! Ещё и агитировал Соню разделять его мысли. Но у девушки было своё мнение на этот счёт. – Ты ведь не глупый парень, Матвей. Предостереги и себя, и меня от ненужных ошибок. Ты ведь сам мне сказал забыть, тогда, сбегая из комнаты.

– Сказал. Но я могу найти в себе силы, чтобы признаться, что сам не могу следовать собственным словам.

Застегнув куртку и намотав шарф потуже, Веснина устало выдохнула и покачала головой в жесте разочарования.

– У тебя было столько девчонок, Матвей. С чего бы тебе думать обо мне?

– Если бы я сам знал, что могло меня зацепить в такой, как ты, то не сидел бы здесь сейчас.

Девушка яростно стиснула зубы и недовольно скривила рот, отворачиваясь.

– В такой, как я, значит? – бросила Веснина, проходя мимо Круглова.

Матвей зажмурился, чтобы не провожать Соню взглядом. Он понимал, что обидел малышку, но не считал себя неправым.

Он признаёт, что не может выбросить мысли о ней из головы. Признаёт, что всё чаще засматривается на неё на уроках. Признаёт, что она красива и сексуальна. Признаёт, что хотел бы провести с ней ночь, чтобы узнать её темперамент в постели.

Но Круглову совершенно не нравится всё это, потому что до этого грёбанного поцелуя всё было гораздо проще. Она всё испортила своим коротким черным платьем в тот вечер. Подлила масла в огонь своим кружевным бельём. И просто напрочь убила остатки совести своими чувственными губами.

Маленькая сучка.

***

Соне отчаянно хотелось заплакать.

Все уроки давно были сделаны, сумка собрана, одежда на завтра висела на плечиках рядом со шкафом, а у кровати стоял стакан тёплого молока, принесённого заботливой матерью.

Это был совершенно обычный вечер понедельника, но девушка никак не могла взять себя в руки и перестать думать о словах Матвея.

Она поражалась его поведению. Как можно быть одновременно таким улыбчивым, общительным и умным, однако балансируя на грани с высокомерностью.

Что он имел в виду, когда ядовито говорил о том, что не знает, как может думать о такой, как она. Что, черт возьми, с ней не так? Она ведь обычная девчонка, даже вполне привлекательная, а Матвей говорил о ней, словно о какой-то дурнушке.

Он ясно давал понять, что хочет избавиться от этого наваждения. А Соня так же сильно хотела, чтобы он побыстрее от него избавился, как и страстно желала, чтобы он влюбился в неё.

Почему она должна терпеть подобные выходки со стороны человека, в которого, как дура, влюблена с седьмого класса?

***

Матвей был совершенно не удивлён, когда из ванной комнаты, обёрнутая в полотенце, вышла его одноклассница, Мила Вербицкая. Круглов сидел на кухне у своего друга, Максима, потягивая ароматный чай из пузатой кружки, наблюдая за покачивающимися бёдрами блондинки, которая удалялась по коридору в сторону спальни Макса. Она, как обычно, не поздоровалась.