Литмир - Электронная Библиотека

– Привет, я Сашка Кондратьев. – Один из близнецов протянул Мику широкую крепкую ладонь. – Ты по-русски говоришь?

– Говорю, – кивнул Мик и с чувством пожал Сашкину руку.

– А я Лешка, – представился второй близнец и тоже протянул руку.

На первый взгляд, их было не отличить: темноволосые, сероглазые, выше Мика на полголовы. Только пиджак на Сашке был темно-коричневый, а на Лешке – темно-зеленый.

– Я Даша Гусева, – улыбнулась черноглазая. – Ты правда жил в Лос-Анджелесе?

– Правда, – подтвердил Мик.

Даша ахнула:

– Круто. Расскажешь потом?

Мик кивнул, хотя плохо себе представлял, что именно она хочет от него услышать. Дашу уже оттеснили другие. Федя Шипов, маленький и тихий. Пухлая Ленка Рогова – соседка Даши по парте. Очкастый Паша Смушкин. Имена-фамилии перепутались в голове Мика, но он всем радостно улыбался.

– Ты наплюй на Гингему, – авторитетно заявил Сашка Кондратьев, когда с представлениями было покончено, и они дружной гурьбой побрели к другому кабинету. Кондратьевы шли по обе стороны от Мика, и никто не посягал на их места – с братьями в классе явно считались.

– Она до всех докапывается, – подтвердил Лешка.

– Кто? – не понял Мик.

– Наша англичанка. Елена Геннадьевна, Гингема. Въезжаешь? Ну как в сказке. Очень похожа.

Еще полчаса назад Мик ни за что не согласился бы. Такая красотка и вдруг Гингема? А теперь запросто – Гингема и есть.

– Ты очень красиво говоришь по-английски, – хихикнула черноглазая Даша. – У нас так никто не умеет.

Мику показалось, что Сашка Кондратьев недовольно скривился при этих словах.

– Только ты зря сел с этой чудилой, – сказал Лешка. – У нее заскоки случаются.

– Какие заскоки?

Лешка засмеялся.

– Погоди, еще заметишь. Мы с такими не общаемся.

– Ты садись поближе к нам, – кивнул Сашка и хлопнул Мика по плечу. – Мы тебе все про всех расскажем.

Следующим уроком была химия. Братья прогнали с предпоследней парты тощую рыжую девчонку и приглашающе замахали Мику.

– Неудобно, – отказался он. – Здесь занято.

– Неудобно таращиться весь урок на рыжие патлы Савушкиной, – отрезал Лешка. – Садись!

Мик нахмурился. Лешка напомнил ему Терри Кроу, главного хулигана Оукленд-Вью. Он да еще Джим Луцкер распоряжались всеми, как хотели. Мика и его друзей они трогали редко, но многим от них конкретно доставалось.

– Ладно тебе, расслабься, – Лешка расплылся в улыбке. – Смотри сам, у Савушкиной все в порядке.

Рыжая действительно уселась за первую парту рядом с его странной соседкой по английскому и выглядела вполне довольной жизнью. «Может, здесь так принято», – решил Мик. А сидеть рядом с Сашкой и Лешкой действительно было намного интереснее.

Мик огляделся. Было очень шумно, народу в классе заметно прибавилось.

– Химия у вас популярнее, чем английский? – спросил он. Учитывая характер Гингемы, это было неудивительно.

Сашка и Лешка удивленно переглянулись.

– Лично мы терпеть не можем химию, – сказал Сашка.

– Скука, – подтвердил Лешка. – Кому эта чушь может нравиться?

Сашка покосился в сторону черноглазой девчонки, которая о чем-то болтала с подругами.

– Разве что Дашке. Но она отличница, ей все нравится.

– Тогда почему вы ее выбрали? – уточнил Мик.

– Потому что мы здесь ничего не выбираем, – хохотнул Сашка. – Что сверху спустили, то и учим.

– То есть не учим, – поправил его Лешка.

Братья загоготали, а Мик хлопнул себя по лбу. Вот идиот! Он же знает, что здесь другая программа. Надо же так подставиться…

Учительница химии оказалась высокой полной теткой с совершенно равнодушным лицом. Такой пустяк, как новый ученик, явно не мог ее заинтересовать, и она пробубнила весь урок себе под нос, даже не взглянув в его сторону. Мик был не против. Он ни слова не понял из того, что она говорила, и совсем не хотел, чтобы это обнаружилось.

После химии Мик так же тихо отсидел алгебру, хотя математичка, подвижная и крикливая Лидия Сергеевна, изо всех сил пыталась вовлечь его в учебный процесс. Но с математикой у Мика не ладилось. Отец всегда настаивал, чтобы Мик усерднее занимался, – не мог смириться с тем, что у такого блестящего программиста, как он, сын «плавает» даже в таблице умножения. Но Мик твердо верил, что пошел в маму. А она часто со смехом рассказывала, что боялась математики как огня.

Поэтому Мик заранее предвидел проблемы со всеми этими рациональными дробями. Объяснил бы, кстати, кто-нибудь, что это такое.

На переменах Мика осаждали одноклассники. Не все, но многие. С ним знакомились, его забрасывали вопросами. Кое-кого сильно интересовало, с какой стати он променял Лос-Анджелес на Москву. Мик выкручивался, как мог, – говорить правду не собирался.

В остальном все неплохо для первого дня. Оказалось, что быть популярным классно, дружить с ребятами вроде близнецов Кондратьевых, к которым все прислушиваются, тоже. Мик еще никогда не оказывался в центре внимания, ему очень нравилось это ощущение. Даже в его первый день в Оукленд-Вью такого не было. Вскоре после него в класс пришла Бекка, хорошенькая мулатка из Судана. Она бежала с родителями от гражданской войны, ее семью перевозили через границу на военном вертолете, и по сравнению с ней Мик ничего из себя не представлял. Сейчас совсем другое дело.

Единственным человеком, который не обращал на Мика внимания, была его соседка по английскому. Он так и не узнал, как ее зовут. Лишь иногда ловил на себе странный задумчивый взгляд девочки, от которого становилось не по себе. Но, так как все в классе ее игнорировали, Мик решил не зацикливаться.

Последним уроком была литература. Мария Тимофеевна, тяжело ступая, вошла в класс. Она приволакивала правую ногу и выглядела очень уставшей. Несмотря на это, Мик сразу заметил, как притихли и напряглись одноклассники, и опустил глаза. Если красотка Гингема вцепилась в него как собака, здесь ему точно не поздоровится.

– Откройте пятую главу «Капитанской дочки», – скомандовала Мария Тимофеевна, и класс послушно зашуршал страницами.

У Мика не было ни «Капитанской дочки», ни соседа, который мог бы поделиться с ним книгой. Поэтому он просто рассматривал прожилки на пластиковой парте и мечтал о звонке.

Плюх – перед ним легла книга, раскрытая на нужном месте. Мик вскинул голову, но Мария Тимофеевна уже повернулась к нему спиной и заковыляла между партами, сея вокруг ужас.

К великому облегчению Мика, его ни разу не спросили и не ткнули носом, как Лешку Кондратьева, в то, что он понятия не имеет об отношениях какого-то Гринева с каким-то Швабриным. Зато рассказывала Мария Тимофеевна на редкость интересно, и все ее слушали, затаив дыхание. Включая Мика.

Но внимательнее всех слушала та странная девчонка. Она буквально светилась от счастья, когда Мария Тимофеевна к ней обращалась, и отвечала четко, красиво, с умом. Не тараторила без запинки, как отличница Даша, а говорила от души и без подготовки. Мик это сразу понял. В прошлом году он ходил в клуб ораторов и всякого насмотрелся. Эта девчонка знала, о чем говорит.

Звонок застал Мика врасплох. Неужели все? Первый день в школе оказался совсем не страшным. Нормальные ребята, нормальная школа. Учителя, правда, так себе, но кому они нужны, эти учителя, в конце концов?

Запихнув в рюкзак книгу (Мария Тимофеевна настояла, чтобы он взял ее домой и подготовился к следующему уроку), Мик вместе с Кондратьевыми вывалился в коридор.

– Пойдешь гулять? – спросил Сашка. – Мы сейчас на стадион.

Мик с сожалением покачал головой.

– За мной должен заехать отец.

Он распрощался с братьями у дверей школы и побрел к калитке. Черноглазая Даша, хихикавшая с подружками у клумбы, помахала ему рукой:

– Пока, Мик!

– Пока, – улыбнулся он.

Нет, сегодняшний день определенно удался.

3
{"b":"580740","o":1}