Дон Луис начал объяснять ей, что произошло, она слушала молча. Когда он закончил, она снова кивнула мне.

- Очень сожалею, сеньор. Вы пройдете со мной?

Дон Луис щелкнул каблуками.

- Если вы меня извините, - сказал он, - сеньора присмотрит, чтобы вам было удобно.

Я тоже щелкнул каблуками. Это у меня получилось впервые и было забавно. Такой резкий щелчок, как у него, у меня не получился. Я последовал за Гретхен из комнаты, но в дверях задержался.

- Кстати, сеньор, - сказал я. - Вы случайно не знакомы с тореро по имени Эль Лобо?

Глаза его загорелись.

- Внук одного из моих самых старых друзей! - сказал он. - Он, между прочим, сейчас гостит здесь. Вы его знаете?

- Нет, - ответил я. - Не имел удовольствия. Счел бы за честь с ним познакомиться.

- К сожалению, сегодня его здесь нет, - сказал Дон Луис. Он вчера уехал в Лос Анжелес. Но вскоре должен вернуться. Может быть, у вас будет возможность познакомиться с ним до вашего отъезда.

- Мне доставило бы большое удовольствие. Благодарю вас, сеньор, за ваше гостеприимство. Буэнас ночес.

- Буэнас ночес, сеньор Шофилд.

Выходя из комнаты, я взглянул на "сеньору" Уайли. Лицо её изменилось, но руки крепко были сжаты в кулачки. Я закрыл дверь и широко ей улыбнулся. Она повернулась и пошла прочь.

Я последовал за ней через пустую гостинную и по неширокому холлу в комнату в самом конце. Это была маленькая спальня, достаточно уютная для гостя. Гретхен стояла в дверях, пока я вошел и сел на высокую, старомодную кровать.

- Вам нужна медицинская помощь? - спросила она.

Я провел руками по разбитому лицу.

- Не-а, - сказал я, - все будет в порядке. Если бы ты просто принесла мне небольшой свисток...

Она пристально смотрела на меня с минуту, потом закрыла дверь и облокотилась на нее.

- Он безобидный старик, которому осталось немного, - сказала она. Почему вы хотите причинить ему боль?

- Я не хочу. Он мне нравится. Я не желаю его видеть жертвой такой стервы.

- Я привожу ему карты, - сказала она, - и делю с ним его воспоминания. Он счастлив.

- А как же старина Джордж?

- Джордж тоже счастлив.

Аргументы она привела неотразимые. Трудно было отрицать, что Джордж был счастлив. Дон Луис, тоже, хоть и был немного не в себе, вовсе не выглядел опечаленным.

- Поэтому, если вы дунете в ваш маленький свисток, - сказала она, - вы не добьетесь ничего, только сделаете двух счастливых людей несчастными.

- Ну, ладно, пока, - сказал я. - Я отдохну немного, подожду, пока вернется Мигель с моей машиной и потом уеду.

- Вы можете переночевать как желанный гость.

- Я знаю. Желанный, как лиса в крольчатнике.

Она посмотрела на меня неприязненным взглядом. Она знала, что я её провоцирую, но не была уверена в том, как много мне известно. Я чуть было не попытался развить эту тему дальше, но вовремя остановил себя, - пока. Я сомневался, что дон Луис умышленно сказал мне о плантациях маков.

- Почему Эль Лобо поехал через границу? - спросил я.

Она рассматривала свои длинные пальцы.

- Я не знаю. - Существует вероятность - я просто предполагаю - что он был, скажем, слишком любопытным.

- О-о, - протянул я.

- А теперь, пожалуйста, разрешите мне уйти, - сказала она. - Вы хотите, чтобы я вам сообщила, когда вернется Мигель с грузовиком?

- Полагаю, я его услышу, - сказал я.

- Хорошо.

Она вышла, элегантная юбка прошелестела вокруг точеных ног танцовщицы. Я вытянулся на кровати и попытался поразмыслить о некоторых вещах. Но усталось оказалась сильнее и через минуту я спал. К счастью, я начал храпеть и разбудил себя в самое подходящее время.

Каса была тиха, как мавзолей. Снаружи проникали голоса ночных птиц и реже - животных. Вдалеке перекликались койоты. Я не знал, сколько я проспал, но сон не мог быть долгим.

Встав с кровати, я подошел к дверям и выглянул в холл. Там было темно, двери с обеих сторон закрыты. Я прошел к парадной двери, открыл её и вышел наружу. Низкая луна бросала серый свет на поросшую чахлой растительностью пустынную землю.

Я пошел по гравию за угол касы, назад, к навесам, которые заметил по приезде. Тут и там попадались глинобитные развалин, казавшиеся призраками в лунном свете. Навесы были в ужасном состоянии, за исключением одного, чуть подальше с тыльной стороны касы. Перед навесом стоял большой грузовик, все ещё груженый. В нескольких футах от него, капотом к ведущей на ранчо дороге и шоссе стоял мой автомобиль.

Ключи были на месте. Я осмотрел задний бампер, он был стянут проволокой - Мигель сделал это на шоссе. Они облегчили мне обратную дорогу.

Я услышал неожиданный раскат хриплого мужского смеха. Позади, на заваленном мусором участке стоял небольшой домик с освещенными окнами. Внутри я смог различить фигуру Панчо, откинувшегося на шатком стуле, сомбреро его удерживалось на спине шнурком, надетым на шею. На столе рядом с ним стояла бутылка пива емкостью в кварту. Я услышал другой, не смеющийся голос. Мигель.

Я обошел грузовик и заглянул в сарай. Было темно, но через минуту глаза привыкли, и я смог в тусклом свете луны кое-что разглядеть. Вдоль одной стены стоял верстак, а на нем весы в стеклянном ящичке. Весы были очень чувствительные и выглядели так, словно за ними хорошо ухаживали.

Я прошел дальше и обнаружил какое-то оборудование. Оборудование для замены шин. Это был тот мощный кронштейн с вращающимися рычагами, который заменил допотопные монтировки. Теперь такие кронштейны использовались на каждой заправочной станции от Майами до Калифорнии.

Но заправочная станция или гараж обычно имеют и другое оборудование. Я мог предположить, что какие-то механические работы на ранчо производятся. Но в сарае были только съемник для шин и ручной насос. Никаких инструментов на большом верстаке.

Там была шина, на колесе со снятым колпаком, приваленная к съемному механизму. Узкая небольшая шина. Колпак я заметил на скамейке. Взглянув в направлении открытых дверей домика, я увидел, что Панчо все ещё сидит со своим пивом. Тогда я подошел к скамье и взял крышку. Та принадлежала машине марки "ягуар". Как тот "ягуар" Бонни, который сбросили под откос по дороге к Энсенаде.

Зачем было оставлять одну шину? Одно колесо?

Я ещё раз бросил взгляд на домик и двинулся вдоль скамейки к весам. Это были прекрасные весы, с точностью до граммов, а, может быть, милиграммов. Я полюбовался ими сквозь стеклянный колпак.

Под весами, под скамьей были какие-то ящички. Я осторожно вытянул один из них, не спуская теперь глаз с открытой двери домика напротив. Сунул руку в ящик и нащупал что-то мягкое, как кусок шероховатой ткани. Я вытащил это был замшевый мешочек, один из многих, аккуратно сложенных в ящике. Мешочек был с завязками. Я распустил их и просунул пальцы внутрь. Изнутри он был выстлан вощеной бумагой. И пуст.

Неожиданно в домике воцарилась тишина. Я посмотрел туда - широкая фигура Панчо закрыла свет в дверном проеме. Пока я смотрел, он вышел наружу, направляясь к сараю. Я сунул мешочек обратно в ящик, задвинул его, выскользнул наружу и пошел, стараясь держать грузовик между мной и приближающимся Панчо. Когда я обошел переднюю часть грузовика, к Панчо присоединился Мигель. Они шли наперерез к моей машине. Я подошел первым, открыл дверь; они остановились, наблюдая за мной.

- Спокойной ночи, - сказал я. - Я как раз уезжаю.

Они ничего не ответили. Мигель бросил взгляд на сарай, затем снова посмотрел на меня.

- Спасибо за заботу о моей машине, - сказал я.

Мигель стоял молча. Панчо потряс животом.

- Вы сейчас уезжаете, сеньор? - спросил он.

- Си, сеньор, - сказал я. - Я уезжаю сейчас.

- Спокойной ночи, - сказал он.

- Спокойной ночи.

Я сел за руль, а эти двое стояли, пока я заводил машину, прогревал её и, наконец, отъехал. Машина шла хорошо, только одно из помятых крыльев слегка скребло по шине.